Алекс Орлов - Золотой воин
– Что значит странное? – спросил капитан.
– Я лейтенанта этого прямо за столом разрубленным увидел. Все, как он и говорил, от головы и до самого пояса. А кровищщи!
– Избавь нас от этих подробностей, я сейчас совершенно на другое настроен. Пусть лучше мне снова приснится, будто я женюсь на красавице, чем эти бесконечные битвы.
Однако Крафт не успокоился и через минуту спросил:
– Питер, а у тебя такое бывает?
– О чем ты? – спросил тот, хотя сразу понял вопрос Крафта.
– Видения у тебя бывают?
– Нет, – ответил Питер после паузы и повернулся на бок.
82
К конечной цели своего путешествия – городу Гудбургу – путешественники прибыли задолго до обеденного времени. Миновали последнюю рощу, и вон он, город, с обновленными стенами, восстановленным рвом и высоко надстроенными башнями, над которыми полоскались полотнища флагов – городского и императорского.
– Прямо как праздник, а, Питер? – произнес фон Крисп, любуюсь на город.
Питер не ответил, он только широко улыбался и покачивал головой, как будто не веря, что вернулся в родной город спустя столько времени и пройдя через многие испытания.
Было ясно, что все эти изменения на городской стене связаны с непрекращавшейся войной императора с Хиввой. То ли отцы города не верили в способность императора защитить их, то ли на то было специальное указание, но все указывало на то, что к возможности нападения в Гудбурге относились более чем серьезно.
Впрочем, даже столь неспокойные времена не изменили характер горожан, они, как и прежде, спозаранку отправлялись на дешевые рынки за крепостной стеной, чтобы купить товар оптом, а затем вернуться на центральный рынок для торговли с собственным барышом. Вот и сейчас приезжие из окрестных сел распродавали городским остатки товара и спешили в обратный путь. А горожане с ручными тележками вереницей шли к городским воротам.
– Чего они везут? – спросил Крафт, когда путешественники ехали вдоль вереницы.
– Перекупщики, товар везут, – пояснил Питер.
– Здесь что, все барышники?
– Почти, – улыбнулся Питер.
Путешественники въехали под воротную арку и миновали стражников, которые проводили чужаков внимательными взглядами. В прежние времена таких для выяснения намерений тянули в околоток, теперь же вооруженные иноземцы появлялись в городе довольно часто.
– Северяне, растудыть их так и эдак! – восторженно произнес фон Крисп, оглядываясь на каменные цоколи домов, закопченные барельефы и ребристую черепицу. – Люблю я северные города, их размеренность и порядок.
– Мне тоже нравится, я в Гудбурге впервые, – признался Крафт.
– Ну что, сразу за дело или как? – спросил фон Крисп, поглядывая на основательную «корму» прохожей молочницы.
– Сначала устроимся в гостинице, поставим лошадей в стойла и пойдем пешком, каждым шагом выражая свою основательность, независимость и крепкие тылы. Тогда любой разговор будет происходить иначе, ведь мы будем чувствовать за собой уютные комнаты в каменном доме, а не ждущих у коновязи лошадей.
– Прямо-таки изощренная логика прожженного торгаша! Но до чего же верно сказано, а? – воскликнул потрясенный фон Крисп. – Ты сам это придумал, Питер?
– Нет, конечно, так мой дядя говорил. Он учил, что приезжий торговец не должен идти на переговоры с местными тотчас – прямо с дороги. Те, которые торопятся, думая, что выгадают лучший барыш, – ошибаются, местные их все равно обойдут. А чтобы противостоять им, нужно снять комнату в хорошей гостинице, пообедать и прийти на переговоры в удобном платье, тогда переговоры останутся за тобой.
– Насчет пообедать и хорошей комнаты я полностью согласен, а вот платья у нас, хоть и удобные, но чистый срам, – сказал Крафт.
– Он прав, – согласился капитан. – Нужно потратиться на одежду, ведь мы идем к самым богатым банкирам этого округа, я уже не говорю о городе. Правильно, Питер?
– Совершенно верно. Остановимся в «Белой лилии», и торговцы там сейчас же объявятся – заказывай что хочешь. Правда, за сутки постоя там берут по два рилли с носа.
– Это же грабеж! – для порядка возмутился фон Крисп, и они свернули к «Белой лилии».
Респектабельность гостиницы произвела на капитана приятное впечатление. Ему приходилось бывать в разных городах и гостиницах, но «Белая лилия» поразила его своим великолепием и вышколенностью прислуги. Даже застилать кровати здесь посылали специально обученных служанок, а не заспанных, вечно почесывающихся лакеев.
На троих они сняли двухкомнатные апартаменты, в которых, помимо нужника, присутствовала даже отдельная ванная, куда с чердака по медной трубе спускали нагретую воду.
Через пять минут после заселения в апартаменты наведались лавочные приказчики и поинтересовались нуждами новых постояльцев. Питеру, фон Криспу и Крафту оставалось лишь расписать костюмы своей мечты, и спустя четверть часа им были доставлены весьма похожие.
Нарядившись и обувшись в новые тесные сапоги, гости сдали свою казну в надежное гостиничное хранилище и отправились в дом банкира Августа Нарстада, где у него с партнером Ральфом Хикле была общая контора.
Несмотря на тесноту сапог, настроение у всех троих было отличное. На них посматривали девушки и быстроглазые молодки, возчики через одного предлагали их подвезти, а всякие враги и думать забыли, чтобы искать их так далеко.
Дом Нарстада Питер узнал издали – все те же львы под аркой, гранитное крыльцо и важный лакей у входа, разодетый, как генерал кавалерии.
– Здравствуй, приятель, доложи хозяину, что пришел Питер Фонтен. Я вернулся из дальних краев и хочу побеседовать с господин Нарстадом о делах.
С высоты крыльца лакей смерил Питера презрительным взглядом и, глядя в сторону, проворчал:
– Не велено беспокоить…
Питер и фон Крисп переглянулись.
– Ты не понял, твой хозяин будет рад меня видеть. Поди и сейчас же доложи обо мне!
Лакей тяжко вздохнул и, глядя на Питера сверху вниз, повторил:
– Мэтр Нарстад занят! И будет занят до самого вечера! Коли есть на то необходимость, приходите послезавтра, будет присутственный день, в другие дни никаких посторонних мы не принимаем! Тем более, молодой человек, не следует начинать с вранья, в городе каждый знает, что юноша Фонтен и дядя евойный Земанис приняли мученическую смерть на торговой дороге! Подите вон, пока не позвал сторожа, он с вами разговаривать вовсе не будет!
Питер снова посмотрел на фон Криспа, тот пожал плечами, словно говоря: я это предвидел.
– Ну что ж, я дал тебе возможность выполнить свой долг, – сказал Питер и стал подниматься по крыльцу.
– Фистерн! Фистерн! – начал стучать в дверь лакей. Питер схватил его за ворот и сбросил на мостовую. В этот момент распахнулась дверь и в проеме показался сторож в тесной ливрейке. Его лицо было опухшим ото сна, а кустистые брови сдвинуты к переноснице.
