Керстин Гир - Изумрудная книга
— И Синтии, — сказала я. Перед уходом мы случайно застали именинницу в шкафу, она обнималась с каким-то парнишкой, который тоже учился в нашей школе, только был на два года младше (при сложившихся обстоятельствах я предпочла не прощаться с ней, ведь, в сущности, мы и не здоровались).
— И на месте того типа, которого вырвало прямо на смешные лягушачьи туфли мистера Дейла, — сказал Рафаэль.
Мы завернули на Челси-Мэнор-Стрит.
— Но Шарлотта превзошла всех? — Лесли остановилась перед витриной мебельного магазина, но не для того, чтобы поглядеть на диваны и стулья, а чтобы снова восхититься собственной красотой. — Мне не очень хочется это говорить, но сегодня мне было её по-настоящему жаль.
— Мне тоже, — тихо сказала я. Мне-то как никому было знакомо, каково это — влюбиться в Гидеона. И, к сожалению, я также прекрасно понимала, как по-дурацки в этом состоянии можно вести себя перед малознакомой толпой.
— Может, ей повезёт, и завтра она ни о чём не вспомнит, — Рафаэль открыл дверь в дом из красного кирпича. Дом Дейлов находился всего в нескольких минутах ходьбы от Флуд-Стрит, поэтому мы решили воспользоваться возможностью и переодеться именно там.
Мы уже были здесь перед вечеринкой, заскочили, чтобы надеть зелёные и почти зелёные наряды, но я всё ещё была так взволнованна разговором с Люси и Полом, что не успела как следует осмотреться по сторонам.
Честно говоря, мне всегда казалось, что Гидеон живёт в какой-то ультра-современной просторной хипповой квартире, огромном пустом пространстве со стеклянными потолками и плоскими телевизорами через всю стену. Но я ошибалась. Сразу же от входной двери начинался узкий коридор, спускавшийся к узкой лестнице, а за ней — светлая гостиная с огромным окном. Все стены от пола до потолка были обвешаны полками, уставленными книгами, дисками и разнообразными папками с разноцветными листами. У окна стоял большой серый диван со множеством подушек.
Но центральное место в комнате занимал рояль, хотя его торжественный вид несколько приуменьшался из-за прислонённой к его боку вполне прозаической гладильной доски. На крышке рояля болталась треуголка, которую мадам Россини наверняка уже обыскалась. Она тоже не очень-то вписывалась в общую атмосферу. Но да, наверное, таково представление Гидеона об уютном жилье.
— Что будете пить? — спросил Рафаэль с интонацией идеального гостеприимного хозяина.
— А что у вас есть? — ответила вопросом на вопрос Лесли и недоверчиво заглянула в кухню. В раковине громоздилась гора немытой посуды, покрытая чем-то красным, что могло было когда-то быть томатным соусом. Хотя, возможно, мы наблюдали последствия опыта, который Гидеон проводил для своего медицинского института.
Рафаэль открыл холодильник.
— О, хм, дайте взглянуть. Вот у нас было молоко, но срок годности вышел в прошлую среду. Апельсиновый сок… о!
Он что, замёрз намертво? Там в пакете что-то хрустит. Но вот эта бутылка выглядит вполне ободряюще. Наверное, это что-то вроде лимонада с добавлением…
— Ах, мне, наверное, просто стакан воды, пожалуйста, — Лесли хотела плюхнуться на огромный диван, но вовремя вспомнила, что платье Грейс Келли не очень-то предназначено для таких пируэтов, и чинно присела на краешек. Глубоко вздохнув, я шлёпнулась рядом с ней.
— Бедная моя Гвенни, — она с любовью потрепала меня по щеке. — Ну и денёк у тебя сегодня выдался! Ты, наверное, совсем без сил. Может, тебя немного успокоит, если я скажу, что по твоему виду этого вообще не скажешь?
Я пожала плечами.
— Чуть-чуть.
Рафаэль вернулся со стаканами и бутылкой воды и смахнул со стола пару журналов и газет, среди которых оказался каталог мужских костюмов эпохи рококо.
— Можешь чуть присобрать свои юбки, чтобы я тоже поместился на диване? — он улыбнулся мне сверху вниз.
— Да ладно, садись прямо на платье, — сказала я, откинулась назад и закрыла глаза.
Лесли тут же вскочила.
— Ещё чего не хватало! Ещё порвёшь что-то или сломаешь, и потом нам никогда больше не разрешат брать костюмы у мадам Россини. Иди ко мне, я расшнурую тебя из этого корсета, — она поставила меня на ноги и начала слой за слоем вытаскивать меня из платья Сисси. — А ты, Рафаэль, тем временем отвернись!
Рафаэль плюхнулся на диван и уставился в потолок.
— Так сойдёт?
Когда я снова натянула джинсы и футболку и выпила пару глотков воды, мне стало немного лучше.
— И как оно — встретить своих… встретить Люси и Пола? — тихо спросила Лесли, когда мы снова присели на диван.
Рафаэль сочувственно поглядел на меня.
— Вообще, офигеть, жуткое, наверное, чувство, когда твои родители почти такого же возраста, как и ты сам.
Я кивнула.
— Это было довольно… странно и… волнительно, — и тогда я принялась рассказывать им всё-всё, начиная с разговора с дворецким и до того, как мы признались, что завершили Круг крови в украденном хронографе. — Когда они узнали, что мы теперь владеем этим философским камнем, или как называет его Химериус, блестящей солькой, тут же начался такой тарарам! Они ужасно заволновались, а Люси, она говорит ещё больше, чем я, когда переживает, можете себе представить? Ругать нас они прекратили только после того, как я рассказала, что знаю о наших… родственных связях.
Лесли широко раскрыла глаза.
— И что?
— Сначала наступило гробовое молчание. А уже через несколько секунд все снова зарыдали, — сказала я, и устало протёрла глаза. — Мне кажется, что такого количества слёз, как я пролила за последние дни, хватило бы, чтобы спасти от засухи целое африканское поле.
— Ах, Гвенни, — Лесли беспомощно погладила меня по руке.
Я попыталась улыбнуться.
— Да, а потом мы сообщили им ещё одну радостную новость о том, что граф просто не может меня убить, да и вообще никому не под силу это сделать, потому что я бессмертна. Они, конечно, отказывались в это верить, но времени у нас было слишком мало для того, чтобы продемонстрировать им это наглядно, например, попросить Миллхауза меня задушить или что-то в таком духе. Так мы и оставили их с открытыми от удивления ртами и убежали в церковь, чтобы прыгнуть обратно именно из неё.
— И что же будет дальше?
— Завтра утром мы встретимся с ними снова, и тогда Гидеон представит им новый гениальный план, — сказала я. — Неприятность лишь в том, что этот самый план должен прийти ему в голову сегодня ночью. Но если он устал так же, как и я, то придумать что-то он будет не в силах.
— Ну, для этого существует кофе. И существую я — гениальная Лесли Хей! — Лесли одарила меня ободряющей улыбкой. Затем она вздохнула. — Но ты права. Простой эту ситуацию не назовёшь. То, что у вас есть хронограф для того, чтобы прыгать в прошлое, когда вам вздумается — это действительно здорово, но использовать его бесконечно вы ведь тоже не можете. Особенно если принять во внимание, что завтра вы снова должны встретиться с графом, и два часа элапсации уйдут именно на это.
