Алек Экзалтер - Коромысло Дьявола
Квартирка ей понравилась, чего нельзя сказать о ремонтниках, трудившихся над благоустройством жилья для ее возлюбленного Филиппа. Он только диву давался, как жестко она их построила и каким непререкаемым тоном отдавала распоряжения и указания.
"Видимо, в некоторых женщинах генетически заложен инстинкт домохозяйственности. Да-а… курица — не человек, но женщина — птица. Чуть что сразу гнездо вьет…
Психологи говорят: инстинктов у людей не бывает. Им бы на мою Настеньку глянуть. Практически и в естественном эксперименте…"
Филипп не понимал женской психологии, как, впрочем, и любой другой мужчина. Настя сверхъестественно пребывала в самых возвышенных чувствах, если не на седьмом небе, то уж точно она парила над землей, в заляпанной краской и побелкой двухкомнатной квартире на третьем этаже, полностью ощущая себя героиней дамского романа, занятой обустройством места будущих встреч с возлюбленным.
Да-да, мои вдумчивые читатели-мужчины. Как немного нужно нашим женщинам для полного счастья! И как же мало мы его им даем! Разве что получают они эту радость бытия лишь на страницах женских романов. Но отнюдь не там, где мужчины собираются выпить пива и поговорить.
Филипп Ирнеев прибыл в оговоренное место ровно за пять минут до намеченного времени. Пиву с креветками и с Пал Семенычем не пришлось его долго ждать за столиком спецобслуживания в тихом защищенном уголке шумного питейного заведения.
— Рад вас лицезреть, коллега. Видит Бог, много времени я у вас не отниму.
— Добрый вечер, Пал Семеныч. Я весь в вашем распоряжении. Хоть до утра, ежели мы попросим Веронику Афанасьевну отменить мои вечерние занятия.
— О нет! Ни в коем случае, Филипп Олегович. Коль скоро она любезно взялась обучить вас технике эйдетической трансляции, то пусть побыстрее доводит до собственного уровня.
— А вы, прецептор Павел?
— Я отшлифую ваши навыки и, быть может, помогу вам двинуться дальше, коль у вас на то хватит дарования апостолического инквизитора. Вы, надеюсь, меня понимаете, коллега, оно весьма специфично и несколько отличается от теургического ясновидения или прорицания истории.
— Я читал об этом в "Теории ритуальной теургии", прецептор Павел.
— Мои поздравления, рыцарь Филипп. Мне казалось, вы не скоро доберетесь до оного фундаментального труда.
Тогда давайте попробуем немного практики. Припомните-ка эпигностический символ двойственности Неизреченного… Теперь же посмотрите, как я лично себе представляю в анимированном виде конъюгацию тех воображаемых хрустальных сфер…
Несколько секунд Филипп приходил в себя после красочного зрелища, развернувшегося в его мысленном восприятии.
— Кто-нибудь, кроме вас, Пал Семеныч, такое может увидеть? — глуповато спросил ученик прецептора и нарвался на насмешливый ответ.
— Почему бы и нет? Вы, например, друг мой. Или вы думаете, оные образы вам померещились?
— Ой, извините за дурацкий вопрос, Пал Семеныч. Как-то само собой вырвалось.
— Не стоит извинений, коллега. Давайте-ка пойдем дальше, если привязка получена. Сейчас я вам покажу объемное тело куба в четырех измерениях. В эвклидовом пространстве сия математическая абстракция невозможна, но эйдетика позволяет ее увидеть, как на самом деле выглядит этот тессеракт…
Сейчас еще одно квадриметрическое тело. Это координатная темпоральная сфера…
И, как она вам, коллега Филипп?
— Чудесно! А цветные звуки у нее откуда берутся?
— Это вопрос вашего восприятия чего-либо трансцедентного. Мы, с вашего позволения, займемся им чуть позднее, скажем, в июле месяце, за океаном.
— Как скажете, Пал Семеныч. Буду ждать с нетерпением.
— Ах простите, друг мой. Что-то я заболтался. Вам пора в "Трикон".
— Не беспокойтесь, прецептор. Здесь не больше десяти минут езды. Успеется.
— Нет, коллега. Лучше прибыть к концу времен, чем опоздать к их началу, — голос прецептора Павла стал торжественным, глубоким, даже гулким как многопудовый колокол.
— Прошу принять сие старопечатное издание и в качестве подарка, и в образе награды и в знак надежды, рыцарь-неофит Благодати Господней.
Как будто бы он ее достал из воздуха, внезапно у прецептора Павел оказалась на ладони золотая книга карманного формата с алмазной аббревиатурой "P.D.T." Подержав бесценную инкунабулу несколько секунд, словно взвешивая, стоит ли, не стоит ее отдавать, наставник вручил многозначительную награду рыцарю Филиппу.
Слава Богу, награжденный столь увесистым и ценным подарком неофит его не уронил на стол, еле-еле удержав двумя руками. Книг такой немыслимой тяжести Филиппу раньше никогда не приходилось принимать, поднимать или брать из рук в руки.
Тем не менее важностью момента он проникся и потому нашел в себе силы ответить:
— Благодарю за доверие, прецептор Павел. Постараюсь его оправдать.
— Не будьте столь серьезны, коллега Филипп, — иронически усмехнулся прецептор Павел.
— Теургическая ценность отныне вашего экземпляра Продиптиха в наши времена не так уж велика, как в средневековье. Однако, будучи исторической реликвией, сие двукнижие являет собой несомненную ценность.
Ах да, мой друг, я совсем обеспамятел. Извините старика за рассеянность. Вещь знает хозяина своего…
Как только бывший владелец помимо словесной формулы теургически реализовал свое желание передать инкунабулу в другие руки, она неимоверно полегчала. И стала весить, невзирая на золотой оклад, не больше, чем бумажная книга такого же формата.
"За здорово живешь этакую ювелирную книженцию не взять двумя пальчиками. Материального весу в ней пудика полтора не меньше. И где, скажите, герой должен хранить отыскавшую его награду?"
— Павел Семенович, эта инкунабула обладает гомеостазисом неотчуждаемости?
— О да! Иммунитет частной эзотерической собственности античные харизматики блюли свято. Хотя я бы посоветовал ее возить в перчаточном ящичке вашего нового авто. Под арматорской охраной, знаете ли, во избежание…
— 2 —
Древнегреческим и латинским языками Филипп Ирнеев вовсе не бросил заниматься, несмотря на двойное обещание наделить его филологическим дарованием понимать и употреблять иноязычные речи. Дарования дарованиями, но грамотность и цивилизованное разумение далеко не родного вам языка Всевышний отнюдь не отменил.
Тому тьма примеров поучительных и языковых. Этак раз поведешься с кем из иностранцев, от него и наберешься иногда весьма низкопробных грамматики и лексики.
"Столь же влиятельна и зарубежная литература для изучающих иностранные языки. Будь они живые современные или древние, почти умершие."
