Алексей Крахин - Сети чёрного паука
Сейчас же он наслаждался каждым моментом. После двух недель, проведённых на жёсткой койке в мрачной келье, без надежды на светлое будущее, он соскучился по привычному миру, и вот тот перестал быть таковым.
Потерять и понять цену потерянного. Вряд ли он прочувствовал бы смысл этих слов, сложись жизнь иначе. Война многое отняла у жителей Оглфира. В поистине бездонной пригоршни она унесла тысячи жизней, забрала здоровье многих людей, похитила покой жён и матерей, расплатившись взамен океаном слёз, скорби и печали. Война хотела забрать и его жизнь, но когда обломала ногти о плечо подоспевшего друга, то попытался прихватить хотя бы частичку. Обе ноги, отрубленные в коленях, она уже держала в ладонях, и собирался забрать. И вновь помог друг, вырвал их у старухи Войны и вернул хозяину. Не обошлось и без помощи добрых сердец, волею судьбы повстречавшихся на пути. Не будь таких сердец, мир, несмотря на все прекраснейшие пейзажи, был бы лишь жалкой пародией на себя.
Тобос любовался старым, разросшимся между горами, хвойным лесом. Стоя у каменного перила, он разглядывал открывшиеся с немалой высоты соседние кряжи и рощи, что раскинулись по отвесным склонам. Созерцал небесную лазурь по-осеннему прозрачную и прохладную. Любовался отблесками солнца, играющего в, разрезающей лес, реке. Он не мог поверить, что всё это существовало раньше, а если и существовало, то почему он не видел?
Осень в предгорья Эйрондамна всегда приходит поздно. Птицы здесь поют до самого снега, а тёплый, дующий из-за гор, ветер, греет воздух не хуже, чем весной в равнинных землях. Места труднодоступные и тихие неспроста были выбраны однажды для возведения Монастыря Спокойствия. Не было здесь ни войн, ни лихих людей, не поветрий. Монахи природу берегли, и потому каждый заблудший, попавший в стены монастыря, быстро набирал силы и о многом успевал поразмыслить вдали от суеты и опасностей.
Так вышло и с ним. По прибытии в монастырь он находился без сознания, крупицы жизни покидали измученное недельным переходом тело. Когда же очнулся, то над обрубками ног уже колдовали монахи вместе с настоятелем и Роландом. Сквозь застлавший сознание туман долетали слова настоятеля о плохом состоянии ран, про омертвевшие ткани и о том, как трудно будем срастить ещё живое с почти мёртвым. В стремлении вернуть другу потерянное Роланд, во время ритуала выжал из себя все силы, до предела истощил организм, после чего сам неделю не вставал с койки. Весь монастырь корпел над покалеченным алхимиком, многие монахи теряли сознание от избытка отданной энергии, но в итоге им удалось сделать невозможное. Семь часов тяжелейшего труда вернули ноги молодому человеку, не осталось даже шрамов.
До того как настоятель разрешил Тобосу подняться, прошло две недели. Потом наступили дни кропотливого обучения ходьбе. Впервые после ритуала поднимаясь на ноги, Тобос не на шутку боялся, что колени срослись недостаточно хорошо, казалось, они вот-вот сломаются.
Страхам не суждено было сбыться, колени быстро обретали утраченную подвижность и силу. Спустя пять дней Тобос мог самостоятельно пересечь монастырь от восточного крыла до Моста Надежды. Почти четверть лиги.
На сегодняшний день Тобос передвигался вполне уверенно, не испытывая при ходьбе неудобств, не спотыкаясь. Видя прогресс молодого человека, настоятель, тем не менее, не торопился его отпускать, посоветовал закрепить результат в занятиях с монахами. Следуя совету мудрого наставника, Тобос просыпался спозаранку и шёл на занятия, где наблюдая за монахами, отрабатывал движения, развивающие гибкость суставов и дарящие заряд бодрости на весь день. Днём проходили силовые занятия, а вечером смешанные, заканчивающиеся отдыхом под названием медитация. Во время неё Тобос предпочитал созерцать закаты и просто любовался живописной природой Эйрондана, слушал её звуки, дышал её запахами. Наставник называл созерцание таким же отдыхом, как и любая другая медитативная практика.
— Эй! Тоб! Пойдём скорей вниз! Там господин Мао собирается уезжать! — Роланд вышел из-под каменной арки, сплошь увитой плющом, и начал спуск.
— Так рано? Он же собирался до конца месяца задержаться? — оставив любование пейзажем, Тобос скорым шагом пересёк площадку и увязался за другом. К хождениям по порожкам алхимик привык так же, как и к обычной ходьбе: ежедневные прогулки по монастырю, сплошь усеянному лестничными подъёмами и спусками, приносили плоды. Продолжительность некоторых лестниц, особенно тех, что вели от подножия монастыря к самой вершине, превосходила все мыслимые рамки — не всякий здоровый человек преодолел бы их без отдыха. Тобос, хоть и с трудом, но расправлялся с ними каждый день по несколько раз. На то и уходил почти весь белый день.
— Сказал, пора дело восстанавливать, покупатели ждут товары, а он здесь прохлаждается. Эдак конкуренты съедят, — сапоги на мягкой подошве беззвучно ступали по испещрённым трещинами порожкам, облачённый в просторный наряд для физических упражнений, Роланд ничем не отличался от остальных послушников монастыря.
К господину Мао Тобос испытывал особе почтение. Именно он с сыновьями повстречал в ночном лесу измученного Роланда с Тобосом на плечах и помог добраться до монастыря. В ту ночь банды орков бесчинствовали на всех близлежащих дорогах, и господин Мао, проезжавший неподалёку от боевых действий, тоже подвергся нападению. Весь ценный товар был потерян, а одного из шести сыновей орки тяжело ранили. Так и встретились в лесу жертвы Орды. Тобос тогда не сразу признал в них купцов, во много из-за чёрных мешковатых одежд, больше подходящих для охотников или следопытов. Господин Мао сказал, что в их землях так многие одеваются.
Купец с сыновьями, как и полагается уроженцам степных народов, отличались от людей Оплота и бывшего, теперь, Оглфира, низким ростом и узким разрезом глаз. Не высокие, но сильные, они по очереди несли Тобоса на плечах и, к удивлению алхимика, менялись так редко, что за семь дней пути он не побывал на одних и тех же плечах дважды, за исключением господина Мао, он эту эстафету начал, он её и закончил. Если у степных народов такие сильные и выносливые купцы, то какие же тогда воины?
Разговаривали степняки редко, при лекарях предпочитая перекидываться короткими фразами на незнакомом языке. Иногда господин Мао отделял от отряда двух сыновей и те, скрывались в лесу на полдня. «Пусть посмотрят, есть ли кто впереди. Не хочу второй засады» — пояснял степняк лекарям.
Добыванием пищи, розжигом костра и подготовкой ночлега занимались сыновья господин Мао, сам же отец семейства врачевал Тобоса и раненого сына. В начале пути отпрыск Мао редко приходил в себя, а к концу, уже сам нёс алхимика на плечах. Как Роланд ни пытался вызнать у степняка что-нибудь о секретах лекарского мастерства, ничего не вышло.
