Ольга Вешнева - Огрызки эпох
«Какие еще плохие новости меня ждут?»
Копошащиеся в реке угри подтвердили невеселые догадки.
Встав на ноги, я подошел к атаману. Вид у меня был замученный, но вполне бесстрастный.
— Молодец, Тишка, — Демьян обошелся без привычного хлопка по плечу — подумал, что под его тяжелой рукой я рухну на камни. — Обрадовал. Не впустую я уповал на твое усердие. Волчата здорово потрепали твоих дружков. Мне не верится, что из жаркой баньки дорогие гости вышли живыми. А мы тем часом порезвились в городе. Знатную взяли добычу.
— И где же она? — я нервно оскалился.
— Мы тебе оставили задушенных человечков в буераке за оградой, а Нюшка — хрюшка их споросячила, — показав чистые ладони, Лаврентий гнусно похрюкал. — С нас нет спросу — терзай супружницу.
— Я не цербер, чтоб ее терзать, — огрызнулся я.
«Да, я намного хуже цербера».
Удобно списывать раздражение на голод, можно позволить себе ослабить самоконтроль. Придавленный грузом невосполнимой утраты, я поджал губы. Под ними скользили длинные клыки.
— Жалую обещанную награду, — Демьян поймал мой взгляд и несколько секунд пристально смотрел молча — ждал, что я успокоюсь.
Холодное лунное мерцание его неподвижных глаз остудило и отрезвило мой беспокойный ум, изъязвленный страданиями. Порвалось тугое кольцо воспоминаний о клятвах вечной любви, которые я приносил Людмиле и Моне. Я смог увидеть Демьяна и отступившего в его тыл Лаврентия, услышать грохот водопада.
— Городишко отныне в твоей власти, — ухмыльнулся вожак. — Гуляй в нем, сколько душе угодно, токмо не перетрудись, и не достанься ловцам. Вот мой особый наказ — добывай охотников по одному, так будет для них страшней. А я отступлю на малый срок.
— Я удалюсь, с вашего позволения, — придерживаясь за каменную стену пещеры, я вышел на площадку.
— Далече намылился?
— Я голоден, атаман, — повернувшись к Демьяну, я смотрел на его ноги, не рискуя поднять глаза.
«Нужно срочно узнать, жива ли Полина».
— Нынче не время ступать на ловлю.
— Иначе мне придется убить Нюшу, а без нее я буду чахнуть от тоски.
— С Нюшкой поступай как знаешь. А из норы тебя не выпущу. Заря занимается, и по лесу рыщут волки, — Демьян оттащил меня за руку от края утеса. — Если хочешь — пей! — он наклонил голову и обнажил шею, откинув воротник тулупа.
— Из вас не смею, — я растерялся, да и Лаврентий удивился настолько, что издал на выдохе тонкий свист.
Мы привыкли, что Демьян мог укусить любого из нас, но кусать себя он прежде не предлагал никому.
— Дело твое, — атаман поднял воротник.
Мой отказ его обидел.
Я поплелся за ним в пещеру, но заходить в его комнату не стал, а свернул в свою спальню. Нюша не ждала возвращения любимого мужа, согревая постель. Пугливая вампирша от меня спряталась, решив, что я и вправду собрался ею перекусить.
Глава 19. ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Спустя два дня я был выпущен из-под «домашнего ареста» и наведался в город. Признаюсь, очутившись вновь на успокоенной, словно бы приглаженной ночью, улочке Волочаровска, я думал всего о двух отдельных предметах — крови и Полине. Просторные скотные дворы, как и дом охотницы, значились в моем мысленном блокноте опасными местами для посещения. Я предпочел заскочить ненадолго в небольшой утлый хлевок, чтобы, скажем так, привести себя в чувство, а затем предполагал отправиться на поиски Полины.
Неумытый и растрепанный, я выскочил в сильнейшей тревоге из хлева на подозрительное шуршание снаружи, и увидел ее — вооруженную, суровую на вид.
Она держала нацеленный в мою грудь пистолет в правой руке, а в опущенной левой — осиновый кол.
Не думая об угрозе жизни и последствиях такой вот опрометчивости для моего несчастного потомка, я налетел на охотницу и крепко стиснул ее в объятиях, пачкая кровью с подбородка белоснежный воротничок ее блузы.
Полина выпустила оружие из рук, и я почувствовал через овечью куртку ее ладони на своей спине.
— От вас не ожидала, — напряженно произнесла она.
Я не понимал, как истолковать ее слова — в хорошем смысле или в плохом. Был счастлив, что она в порядке, и рад ее видеть, но сомневался, что она обрадовалась встрече с похожей безрассудностью. Подозревал, что она вынет из-под меховой жилетки запасной кол и…
— Знать, вы тоже ангел мести, — Полина озвучила сделанный вывод.
Придерживая левой рукой ее за талию, правой я пытался стереть кровь с лица.
Слов не находил, острые зубки совести прикусили мой язык.
— Поверьте, я не ожидал, что все так обернется, — каждое родившееся на моем прищемленном языке слово походило на осенний лист, который долго и мучительно кружится в безветренном воздушном пространстве, прежде чем упасть-таки в лужу.
— Я вам верю без малейшего сомненья, — не побрезговав коснуться чистейшими пальцами моего подбородка, заявила Полина. — Ваши глаза… Я никогда не встречала таких глаз у вампира… в которых можно прочесть все чувства, мысли вплоть до потаенных. Мне нравится смотреть в них, любоваться вашей чистою душой.
«Это плохо», — подумал я. — «Надо перед зеркалом научиться глядеть иначе».
— Вы хотели отомстить убийцам ваших дорогих родителей, друзей, невесты. Как я вас понимаю! И вы добились цели. Почти все ваши обидчики мертвы. Фоме с Людмилой удалось бежать. Но их нагонят, я надеюсь.
— Были с вашей стороны потери в том сражении?
— Ахтымбан продержался долго, он убил охотника и волка из нашего подкрепления, а потом Борис Тимофеевич снес ему голову мечом.
Я чувствовал, что мне не хватит терпения продолжать разговор.
«Много сору в твоем казане, Тихон. Когда же ты выметешь его?» — вспомнились слова Ахтымбана.
«Прости, Ахтым, с годами в моей голове сора не убавилось, а стало много больше», — мысленно ответил я.
Трудно было осознать, положить на сердце то, что степной богатырь, проживший целую пропасть лет, погиб не в честном открытом бою, а пал жертвой подлости, предательства. Да, я не хотел, чтобы так вышло, но был виновен. Груз вины никто и никогда с меня не снимет. Я едва сдерживал слезы, вспоминая забавную глупенькую Моню. Даже о коварной Яне и простоватом Грицко вспоминал с зудящей в груди тоской. Я словно потерял семью — в очередной раз.
— Мы не можем продолжать стоять на улице. Нас заметят, — придумав повод дл расставания, я прощально взял Полину за предплечья.
— Да. Вы правы, Тихон. Свидимся завтра вечерком в библиотеке. После десяти там никого не будет. У меня есть к вам серьезный разговор.
Полина неохотно отпустила меня, подарив на прощание короткий поцелуй в незапачканную кровью щеку.
