Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 9
— Конечно, и я тоже. Хотя мне вспоминались некоторые очень древние и загадочные сказания, мне никогда прежде не доводилось наблюдать подобное состояние. Но когда появились чужаки, я подумала, что было бы хорошо попросить тебя, чтобы ты сознательно повторил свое воздействие на окрестную землю, потому что это заставило бы их держаться подальше. Я знала, что Джелераку это не помешает, ведь он всегда может воспользоваться зеркалом и прибыть сюда. Я была готова рассказать Барэну о своем плане, но к тому времени его внимание уже казалось мне чересчур назойливым. Пусть лучше он верит, что возникла более сложная ситуация, такая же, как прошлым летом, и что только я способна оказывать на нее существенное влияние. Этот обман дал мне больше власти над ним. Но пока это продолжалось, я полагала, что с зеркалом все в порядке. Теперь я уже не уверена в этом. Мне кажется, что он все время перекрывал путь через зеркало.
— Зачем ему это могло понадобиться?
— Когда ты погрузил окрестную землю в хаос, все простые пути сюда оказались прегражденными, но только не зеркало. Если он нашел способ перекрывать его, значит, мы оказались совершенно отрезанными от всех внешних миров, и сам Джелерак не может вернуться для обновления, к которому он стремится. Мне теперь кажется, что Барэн уподобился захватчикам, посягающим на чужое. Он хочет присвоить это место себе и тем временем пытается найти способы, которые позволили бы ему управлять тобой.
— Значит, он не осознает, что я служу Джелераку добровольно, без всякого принуждения, и что человеческие деяния почти ничего не значили для меня все эти долгие годы?
— Нет. Я ему не говорила. Чем меньше ему известно, тем лучше.
— Тогда в чем же дело?
— Теперь я не знаю, что делать. Я пришла сюда, чтобы попросить тебя открыть путь через зеркало и держать его открытым, мешая любым его попыткам закрыть зеркало снова. Для того чтобы Джелерак мог вернуться и набраться сил, и разобраться с Барэном по своему усмотрению. Но теперь, когда ты сообщил мне о Джелераке то, что я от тебя услышала, я не знаю, что говорить.
— Открыть зеркало было бы совсем просто, хотя я не могу обещать, что буду в состоянии держать его открытым, когда мной овладеет очередной приступ безумия.
— А потом я хотела попросить тебя послать волны Силы и опять встряхнуть землю, чтобы отпугнуть незваных гостей, пока у Джелерака будет возможность пройти через стекло, и кроме того, это убедило бы Барэна, что ты по-прежнему невменяем, и он не беспокоил бы меня, пытаясь сделать своей сообщницей в бессмысленном деле.
— И что же теперь?
— Теперь приходится выбирать, какое из двух зол меньшее. Я не знаю. Барэн не очень умен, и я ему нравлюсь. По-моему, мне будет легко с ним совладать. Но все же я по-прежнему испытываю чувство долга перед Джелераком. Что бы ты ни говорил о нем, он всегда хорошо относился ко мне.
— Ты можешь рассчитывать на это, несмотря на то, что происходит.
— Из уважения к моему положению, конечно. Он не был чужим при дворе Джандара.
— Так это или нет, но в этом было что-то более личное, чем я предполагал.
Она напряглась. Потом рассмеялась:
— Нет, в это я не могу поверить. Джелерак? В нем всегда было что-то почти монашеское. Его интересовали только его Знания.
— Он мог призвать назад любого из твоего прославленного рода, чтобы говорить со мной.
— Верно.
— Предмет его страсти — власть и господство над людскими душами. Но все-таки есть две человеческие привязанности, от которых он не смог полностью освободиться: некоторое чувство братства по отношению к жрицам Бабригора и влечение к тебе. Ты всегда была для него недосягаемой королевой и жрицей.
— Значит, он умело это скрывал.
— Но не от Туалуа, ибо я видел его сердце и все то, что в нем было, даже такое, о чем он сам не подозревал. Но есть причина, по которой я говорю тебе сейчас это. Моя воля слабеет, и я хочу позаботиться о самом себе, пока я ее полностью не лишился. Пока мы здесь разговаривали, я заглянул в будущее. Впереди есть темное пятно, за которое я не могу проникнуть взором. Мне кажется, что Джелерак имеет к нему какое-то отношение. Я было собрался отправить тебя в то место, что я приготовил, ради твоей безопасности.
Ее мысли вернулись к человеку в цепях.
— Я не соглашусь, — заявила она.
— Это я тоже увидел. Именно поэтому я заговорил о том хрупком человеческом чувстве, которое испытывает к тебе чародей. В лучшем случае это зыбкая опора, ведь даже он сам лишь смутно осознает это чувство и не до конца понимает. Предупреждаю, что ты не должна полагаться на него, хотя то, что ты знаешь об этом, может каким-то образом помочь тебе" в трудный час.
Она обняла щупальце:
— Туалуа! Туалуа! Может быть, ты сильнее, чем тебе кажется. Неужели ты не можешь вступить в борьбу с темной силой и одолеть ее?
Она еще не договорила, а атмосфера вокруг нее уже сгустилась и стала мрачной.
— Такое, — наконец ответил Туалуа, — как мне кажется, не суждено мне подобным. Я пытаюсь бороться и буду продолжать эти попытки. Но боюсь, что мои усилия приведут к противоположному результату.
— Не сдавайся. Продержись, сколько сможешь. Обратись к подобным тебе Старейшим богам, если потребуется их помощь!
Что-то похожее на смех покатилось под сводами зала.
— Мои прославленные предшественники давно покинули эту плоскость, которой я ограничен. Они не услышат меня в своих высоких сферах. Нет, мы должны готовиться к испытаниям, и я снова должен заняться человеческими делами, потому что оказалось, что они тесно переплетены с моими собственными. Послушай теперь то, что я скажу, ибо я чувствую, как безумие снова начинает овладевать мной…
От воды в его выложенном яркой плиткой бассейне валил пар, и Холран погрузился в нее по самые плечи, а в воздухе плавал экзотический аромат иноземных благовоний. У него было худое и вытянутое лицо и темные глаза, сейчас наполовину прикрытые, обычно метавшие по сторонам проницательные и выразительные взгляды. Даже когда он отдыхал, его рот изгибался в чуть зловещей улыбке. Он немного наклонился вперед, а одна из его фавориток, опустившись позади на колени, массировала под водой его плечи. Другая подала ему прохладительный напиток в изогнутом и покрытом резьбой клыке какого-то давно вымершего хищника. Он отпил из него и вернул клык, пробежав кончиками пальцев по руке взявшей его девушки.
Когда кристалл вызвал его, он тихонько выругался, взъерошил рукой густую и жесткую копну своих русых волос, сбросил с плеч руки ублажавшей его девушки и повернулся к огромному глобусу, установленному им в стене и обложенному вокруг мозаикой из изящных изразцов так, что получился огромный глаз. Он сосредоточил свое внимание и в зрачке появилось изображение Мелиаша.
