Евгений Шепельский - Имею топор – готов путешествовать!
– Силен?
– Он с корнями вырывает деревья.
– Что еще… Он плюется кислотой, дышит огнем, пускает молнии из жо… из… из зенок?
– Что такое… зенки?
– Небо… Гляделки, глаза, голубые очи! Он пускает молнии из глаз… или из другого места?
– Ничего из перечисленного. Ни молний, ни огня, ни кислоты. Только голая сила.
– Гритт… Уже лучше. Положим… мы укроемся в подвале башни?
По ее лицу прошла судорога, болезненная судорога воспоминаний.
– Он разметает ее, как соломенную хижину, чтобы добраться до… пищи. Нас засыплет обломками, убьет, ранит, но шаграутт вытащит тела, и… Им движет слепой голод… Несчастное обреченное создание.
Когда-нибудь я найду главного эльфийского гуманиста (ведь эльфы живут вечно, вы не забыли?), подвешу его на бельевых веревках и выкручу из него всю душу по капле. Если и тогда этот эльф останется… эльфом, и даже не захочет меня обматерить… Ну, я даже не знаю. Мне придется, видимо, пойти к нему в ученики, потому что вот этот самый эльфийский гуманизм – он выше моего понимания.
В общем, я выбранился про себя. Перед глазами возникло смутное видение чего-то снежно-белого и пушистого. Не знаю, чтобы это могло быть, но оно иногда возникает перед моим взглядом, когда дела совсем плохи.
– Слабые места?
Кончики ее ушек дрогнули.
– У него есть слабые места, Виджи?
– Магия.
– М-магия?
– Шаграутта нельзя убить заклятьем, но его можно заключить в сферу Отрицания.
– Подробней! Как вы справились с ними в Витриуме? Скорее, Виджи! – я почти кричал.
Теперь настал ее черед вздыхать. Эти воспоминания были тяжелы для нее. Потом она протараторила как ученица, отвечающая домашний урок:
– Заклятие Отрицания ставит перед любым живым существом одностороннюю невидимую преграду, которая отрицает движение существа через эту преграду. Эта преграда существует в одном логическом измерении истинности, которое заключается в абсолютном отрицании движения для каждого конкретного существа, настроенного на эту преграду, а также тех вещей в нашем мире, к которым он прикоснулся, наделяя их свойствами акцидентальности.
– Э, – сказал я.
Намного проще управляться с топором и мечом, нежели изучать эльфийскую магию, вот что я вам скажу. Даже простые определения заклятий способны вскипятить мозги дилетанта. К счастью, у меня хватило ума быстро разложить все по полочкам.
– Но преграду легко обойти, если монстр не конченый дурак. Устроить подкоп, выпрыгнуть…
Она кивнула, прикрываясь ладошкой от солнца.
– Поэтому мы замыкаем его в непроницаемую сферу. Но я одна… Для создания такой большой сферы нужны пять-шесть ведьм.
Мои мысли понеслись галопом – не самое приятное состояние, когда лихорадочно пытаешься прикинуть, как отыскать зацепку, ведущую к спасению. Тем более, когда зацепки, может быть, и нет.
Крессинда, Олник, Имоен… и остальные глядели на нас; солдаты прекратили вопить. Кажется, все понимали, что разговор идет об их жизнях. Один Монго продолжал испытывать подметки своих сапог на прочность, пытаясь остановить лошадей.
– Де… лай… те… что-нибуууудь! – провыл он.
Я встрепенулся:
– А стену… Вам хватит сил поставить стену?
– Стену – да. Наверное… Я уверена, да.
– Так поставьте ее вплотную напротив демона, пока он не вылез!
– Это невозможно.
– Как так?
Она указала на подножие вартекса; его окружал красноватый ореол, распластавшийся по камню примерно на пять ярдов:
– Вартекс отбрасывает тень чужого мира. В этих пределах моя магия не действует.
– Не понимаю… Но как тогда Фрей вообще может призывать демонов?
– Он использует запретные знания Полуночников.
– Э, – сказал я (чтобы не сказать чего похлеще).
Как же все сложно-то, мать твою! Верните мне топор и бросьте в толпу врагов, которых можно порубить на кусочки!
Песок часов почти ссыпался в чашу небытия, как выразился бы какой-нибудь скверный поэт. Например, я.
Что ж. Мне пришлось поразмыслить еще.
– Так… Вы замыкаете демонов в сферу… А если нет сил построить ее вокруг демона… Добрая фея, вот такое соображение: а что, если создать круговую стену, колодец, отрицающий движение демона, вокруг нас?
Ее глаза блеснули, и она даровала мне восторженный взгляд:
– Фатик!
Я малость подрос в собственных глазах (почти на уровень подбородка моего брата Шатци). Невероятно! Еще парочка таких озарений с моей стороны, и она перестанет считать меня тупоголовым варваром.
– Только это будет очень тесный колодец, – предупредила Виджи.
Я отмахнулся. И зря. Ой как зря.
Мы занялись делом. А верней – начали играть наперегонки со временем.
И со смертью.
Виджи принялась составлять заклятье на другом конце двора, ярдах в десяти от обрыва. Разумно – если шаграутт вздумает разметать башню, у нас будет шанс не угодить под обломки, ну а присные Фрея не доплюнут до нас из арбалетов. Что касалось разных смертельных заклятий, то Фрей, измотанный предыдущим чародейством, вряд ли сумел бы что-то предпринять без угрозы отбросить копыта – по крайней мере, оставаясь от нас на расстоянии в пятьдесят футов.
Я не смотрел, что за манипуляции она производит, – вместе с Олником и Скареди мы начали затаскивать внутрь башни связанных солдат. Имоен накормила пропасть их оружием, включая то, что лежало в самой караулке. Принц, не пытаясь унять дрожь в коленках, стоял на стреме (в смысле – зекал, тьфу ты, наблюдал за демоном); я решил, что ранее он имел счастье познакомиться с кулозиком тет-а-тет. Дядюшка Самофрел Ойкни нишкнул в подвале, как и полагается гному с избытком ума. Я подумал, что у него в рундуке наверняка припрятана бутылочка с… Гритт, я же дал слово не пить до конца похода!
– Валяйтесь – и ни гу-гу, – велел я напоследок фрайторцам, прикрывая дверь башни. – Без писка и шума.
Они вняли. Им было страшно. Но мне было страшно вдвойне.
Когда мы закончили, Крессинда и Монго уже управились с животными, примотав их за чембуры к коновязи около башни. Лошади хрипло ржали и брыкались; фургон вздрагивал и раскачивался. По сути, мы обрекали их на заклание, но ничего иного я придумать не сумел. Оставить их, чтобы они свободно носились по двору и в какой-то миг налетели на наш колодец?
Еще один грех на моей совести, да.
Варвар, что с меня взять.
Фрей смотрел на нас, опустив руки. Лицо с прозеленью, будто прихворнул морской болезнью. Маги шатались вразнобой, и я отчаянно возжелал, чтобы хоть двое из них свалились за парапет.
– Он выпрастывается! – взвизгнул Квинтариминиэль.[24]
