Уэйн Барлоу - Демон Господа
На поле боля царил хаос, и Ганнибал понимал, что это вполне соответствует замыслу Вельзевула. Видимый беспорядок подчинялся строгой логике, и только Муха мог понять ее и контролировать.
Во время короткой передышки сквозь пепельно-кровавую мглу Ганнибал заметил силуэты душезверей-гигантов — медленно перемещающиеся, они казались в окружавшей их суматохе почти неподвижными. Да, легионы Диса были крепким орешком.
Ганнибал бросил взгляд в сторону Сатанакии. Войска лорда несли большие потери. В боевые порядки архидемона клином врезались легионы Рофокаля, и боевые бегемоты не могли сдержать бесконечных волн появлявшихся из Пояса Люцифера дымящихся легионеров. Ганнибал снова и снова видел, как массивные молоты зверей опускались посреди ковра вражеских демонов, но каждый растертый в пыль солдат тут же заменялся десятком неистовых алебардщиков, и те устремлялись вперед.
Но вот десять свежих легионов Сатанакии ударили на врага сомкнутым строем, словно монолитной стеной, и бойня продолжилась с новой силой.
Твердь уже загромоздили недогоревшие останки павших, и бойцам обеих сторон, чтобы схватиться с врагом, приходилось перебираться через них. Резня все ожесточалась, и вскоре массы убитых солдат стали вызывать не меньший урон, чем усилия противника.
Боевые бегемоты, однако, постепенно выравнивали положение, чаша весов битвы начала склоняться к поражению Вельзевула. Количество демонов, вылезающих из лавовых ям, становилось все меньше, и легионы Сатанакии принялись уничтожать побежавших демонов, заваливая поле дымящимися камнями их останков.
Ганнибалу показалось, что он заметил герб Сатанакии как раз там, где ему и надлежало находиться — в центре его линий. Короткие белые вспышки вполне могли быть взмахами его сияющего двуручного меча, но Ганнибал не был в этом уверен.
Неожиданно над Черным Куполом возник громадный зеленый глиф, и вдруг, с треском рвущейся наружу энергии, стена словно ожила. Мощные молнии, вырвавшись из нее, начали поражать одного бегемота за другим, превращая их в огненные шары. Через несколько мгновений на месте грозных чудищ остались лишь дымящиеся ямы, а стена, потрескивая, вновь стала переливаться сиянием, словно ничего и не было. На границе Пояса Люцифера вновь повалили демоны, и ход битвы изменился снова. Ганнибал поник духом.
Он начал искать взглядом Сатанакию или Азазеля, ожидая хоть каких-то команд, и только-только высмотрел яркую фигуру последнего, как из гущи легионов Сатанакии взлетел командный глиф. Огненный приказ метнулся к Ганнибалу, и, когда он расшифровал его замысловатые завитки, когда вник в его суть, меч чуть не выпал у него из рук.
* * *Адрамалик заметил, что Вельзевул следит за ходом сражения спокойно, и сам почувствовал облегчение. Потирая обожженное огненным ветром лицо, первый министр подступил ближе к трону и обнаружил нечто для себя новое. Государь подобрал объеденную оболочкой Фарайи голову Люцифага Рофокаля и изобретательно приспособил ее для наблюдения за полем боя. Насаженная на короткий золотой посох, когда-то гордая и заносчивая голова архидемона была расколота, разобрана по частям и собрана заново; она превратилась теперь в некое темное костяное приспособление, сплошь покрытое письменами, со вставками из драгоценных камней и вращающихся глифов. Последние покрывали почерневший череп полностью, кроме круглых, обрамленных золотом глазниц, и Вельзевул пристально в них вглядывался. Адрамалик снова удивился, насколько изобретателен его хозяин. Эта изобретательность вызывала одновременно и неприязнь министра, и какое-то странное воодушевление. Впрочем, в последнем архидемон не хотел признаваться даже себе.
От основания трона донесся сухой кашель, и Адрамалик в первый раз за последнее время заметил Агареса. Измученный демон пытался унять громкое булькающее дыхание. Его вид настолько ухудшился, что в нем уже с трудом можно было узнать демона, он почти сливался с грудой мяса, из которой состоял трон.
— А он приближается, — проговорил себе под нос Вельзевул.
— Саргатан, мой государь?
— Да, отступник идет!
— Где он, мой государь?
— Не могу сказать точно. — Муха не отводил множества глаз от черепа. — Он очень умен, Адрамалик. Я только знаю, что наш гость близко.
Адрамалик посмотрел вверх. Свисавшие шкуры постоянно двигались, создавая в Ротонде довольно ощутимый ветер, распространяя вокруг гнилой смрад своих внутренностей. Наверное, на них влияла битва внизу.
— Все готово к его приему, государь. Все легионы мобилизованы, стена крепка.
— Думаю, этого будет недостаточно, первый министр. Саргатан решителен.
Адрамалик промолчал. Что еще сказать? Все уже сказано, а главное — сделано.
Министру никогда ничего не снилось, сны — удел людей и зверей. Но когда он вернулся в свои покои и прилег после совершенно невозможных усилий по сносу Диса, то испытал нечто очень похожее. Возможно, думал Адрамалик, это даже больше походило на видение, но в любом случае оно было кратким и очень тревожным.
Он видел, как стоит на стене и наблюдает за душами, спешно работающими над завершением новой стены. Демоны-надсмотрщики методично стегали шаркающие, ноющие души — многие из них только недавно снова смогли ходить, — загоняя их на места, а души-каменщики уже занимались их более точной установкой. Он видел, как души трансформировались, серыми рядами, в тяжелые кирпичи — новые части великой, вздымающейся структуры. В своем сне Адрамалик посмотрел вниз, и в глаза ему бросились многие тысячи черных, выступающих сфер. Они усеивали плоскую поверхность стены, и демон почувствовал радость и удивление.
Но когда он обернулся, чтобы бросить взгляд на подавляющий все вокруг Черный Купол, его вдруг охватил ужас. Там не было никакого купола! На его месте зияла черная, обледеневшая по краям дыра. И Адрамалик знал, что это за дыра, он уже видел ее. Он снова уставился на этот вход в царство Авадона, и ноздри его наполнила невероятная вонь. И тут его ужас перерос в панику: из этой ледяной пасти доносился шум движения бесчисленных тел, словно что-то роющих и скребущих, и к нему примешивалось слабое эхо дрожащих криков. Неожиданно мощный поток воздуха стал всасывать в эту дыру построенную стену, разламывая ее, втягивая куски, и за считаные мгновения все душекирпичи вихрем исчезли во тьме. Адрамалик взмахнул крыльями, но тщетно — они лишь слабо цеплялись за холодный воздух, а непреодолимая сила уже тащила его вниз. Дрожа и плача, уже почти влетев в Яму, Адрамалик проснулся.
Теперь ему даже наяву приходилось то и дело отгонять это наваждение. И сейчас он вдруг осознал, что вовсе не скользит по обледеневшему краю бездны, а находится в Ротонде. И совсем не слушает государя.
