Вячеслав Грацкий - Седьмой
— Не боишься, что он обратит это знание против нас?
— Не успеет, — плотоядно ухмыльнулся князь, провожая мага пристальным взглядом.
Берсень так и не смог сосредоточиться на клинке. Мысли разбегались, и сильно болело сердце. Несколько раз маг порывался вскочить и броситься на поиски Ирицы, но всякий раз, наткнувшись на каменное лицо князя, оставался сидеть. И даже не заметил, как задремал.
Проснулся Берсень уже в сумерках. Кто-то его хорошенько встряхивал и, открыв глаза, Берсень увидел склонившееся над ним лицо Воисвета.
— Что тебе еще от меня надо? — процедил маг.
— Тихо, — князь приложил палец к губам, — у нас гости.
— Кто?
Берсень перестал буравить князя тяжелым взглядом, настороженно огляделся.
— В Долину спустились наши старые знакомцы, — пояснил князь.
— Великаны?
Маг напрягся. Меньше всего он хотел сейчас новой стычки с гигантами. Они и прошлый-то раз едва-едва сдюжили.
— Нет, маг. Черные карлики.
— Не может быть! Берсень живо поднялся, отряхнул песок с одежды.
— Откуда они взялись? — изумленно воскликнул он.
— Горяй наблюдал за ними — семейство из дюжины человек, и всего пятеро воинов. — Воисвет злорадно улыбнулся. — Неясно, правда, выжившие ли это из той деревни или какой-то иной род, ну да это неважно.
— Вы что задумали?
— А ты как думаешь?
— Но… Ты что хочешь сказать?.. Но… Это ведь супротив воинской чести!
— Это твои досужие домыслы. — Воисвет нахмурился. — Я воин. А для воина главное — найти врага и уничтожить. А эти карлики давно уже наши враги.
— Но там же не только воины!
— Какое это имеет значение? Ты же знаешь, как поступают с врагами и их родственниками. Или где-то войны ведутся иначе?
— Но ведь…
— Заткнись, надоело слышать твое нытье! — Воисвет повысил голос. — Я не для того тебя позвал. Ты или идешь с нами и не мешаешь, или идешь с нами со связанными руками, выбирай!
Берсень окинул князя ненавидящим взглядом.
На резню он не смотрел. Забился под какой-то камень и закрыл ладонями уши. Это помогало слабо. Крики женщин и детей, отчаянные вопли мужчин — все это достигало слуха, складываясь в голове в чудовищные образы.
Нельзя было сказать, что подобные сцены были ему в новинку. Еще находясь в разбойничьей шайке, он насмотрелся на всякое. Но тогда он видел разбойников.
Самых обыкновенных разбойников, ожидать от которых иного было бы странно.
Но видеть, как те самые люди, что сражались с ним бок о бок, превращаются в жадных до крови зверей, было выше его сил. Впрочем, следовало признать, это началось с ними еще раньше. Когда, поправ все законы и обычаи, Воисвет уничтожил Бранибора. Именно в те минуты радужное отношение Берсеня к князю рассеялось без следа.
Но, возможно, они уже находились под чарами Черного меча? Возможно, он начал свое разрушительное воздействие в тот миг, когда они переступили порог замка?
Но почему тогда это не коснулось того же Бранибора? Почему это не случилось с ним, с Ирицей? Да и Горяй до гибели Ивы казался несколько иным.
Берсень не знал ответов. И не надеялся их получить. Все, что он хотел, — раскрыть тайну меча и избавить товарищей — или лучше бывших товарищей? — от опасных чар. Возможно, это поможет вернуть им человеческий облик.
Вскоре затихли последние крики, и маг выбрался из своего убежища. Воины возвращались усталые, сплошь забрызганные кровью. Берсень шагнул навстречу сотнику, перехватил его пустой взгляд.
— Горяй, ты стал чудовищем, — тихо сказал он. — Вряд ли Ива одобрила бы тебя.
Сотник рассмеялся. А в следующий миг очутился рядом и стиснул шею мага так, что хрустнули позвонки.
— Никогда не смей упоминать ее имя, гаденыш! — прошипел сотник в самое ухо магу.
— Да, хорошо, отпусти, — прохрипел в ответ Берсень.
— Эй-эй, Горяй, он нам нужен! — послышался встревоженный голос князя. — Оставь его!
— Да, отпусти, — прохрипел в ответ Берсень. Сотник разжал руки, и маг рухнул на землю. С трудом откашлялся и брезгливо вытер кровь, оставленную на нем руками Горяя.
— Скажи только одно, сотник, зачем тебе нужна власть над миром? — тихо спросил маг, не слишком рассчитывая на ответ.
Горяй окинул его презрительным взглядом, но все-таки ответил.
— Глупец. Мне нужна Ива, — едва слышно сказал он.
— Ты надеешься с помощью меча вернуть ее к жизни? — Глаза мага распахнулись. — Но ведь…
Взгляд сотника пробил его насквозь, и маг запнулся.
— Если ты скажешь, что это невозможно или что меч на это неспособен, я просто убью тебя!
— Понял, Горяй, что ж тут не понять.
Сотник быстрым шагом направился прочь, а маг долго смотрел ему вслед. Конечно, Берсень ничего еще не знал о магии меча. Но зато он знал, что форма магической вещи, как правило, напрямую связана с ее главным предназначением. А значит, не в силах меча вырвать чью-то жизнь из царства мертвых. Да и не слышал никогда Берсень о таких могущественных волшебных вещах. Как и о способных на такое магах.
Ему было искренне жаль Горяя.
Какое-то время Ирица просто не могла выбрать время для беседы. Дежень долго выслеживал козла, а когда подобрался ближе, знаком приказал ей оставаться на месте. Из своего лука он вполне мог снять животное и отсюда, но на взятый у степняков лук особой надежды не было, и он стал подбираться ближе.
Наконец с козлом было покончено, и Дежень оттащил его к ручью, где немедленно приступил к нарезанию со спины животного длинных полосок кожи. Тут-то Ирица и решилась начать разговор.
— Ты не обиделся на меня? — осторожно поинтересовалась Ирица.
— За что? — Он на миг оторвался от работы, брови поползли вверх.
— Ну, я же видела, как ты переживал, когда я… сошлась с Берсенем…
— Да я и не скрывал, что он мне не нравится. — И Дежень продолжал невозмутимо орудовать ножом. — Но ты-то тут при чем? Поначалу-то, конечно, было неприятно, но потом я привык. Это нормально, когда женщина находит любимого человека. Почему я должен расстраиваться или обижаться? Ведь я всегда был за тебя горой. Вспомни, я ведь и сюда отправился для того, чтобы сделать тебя счастливой.
В голосе его послышались какие-то странные, незнакомые ранее нотки, но Ирица так и не поняла, что они значат. Все, что она понимала, — брат действительно изменился. Хуже того, он стал каким-то чужим. Правда, назвать причины, заставившие ее сделать такой вывод, она бы не смогла и под пыткой. Просто чувствовала это. Просто что-то исчезло между ними. Что-то, что делало их братом и сестрой столько лет.
— Значит, ты совсем-совсем на меня не сердишься? Ей важно было увидеть его глаза, когда он ответит.
Но брат так и не оторвал глаз от добычи.
