Анна Гурова - Земля оборотней
— Я буду охотиться где хочу, если ты не отдашь девушку, которую украл в деревне Калева.
— Отдашь? Твоя мать пыталась ее отобрать — и у нее не вышло! Ты считаешь, что сильнее матери? Девчонка там, в моей берлоге! Попробуй, достань ее сам!
— И достану, — сказал Вяйно.
Его пальцы быстрее забегали по струнам. Ильмо сразу стало легче. Он приготовился услышать наконец какое-то особое райденское заклинание — но Карху не стал его дожидаться. Повернулся и исчез в пещере. А Вяйно, вооруженный лишь звоном и гудением струн, пошел за ним.
— Я не знаю этого места, — сказала Асгерд, озираясь.
— Но мы же только что вошли! — возразил Ильмо.
— «Только что!» Попробуй-ка теперь найти выход!
Жаловаться было не на что — они сами полезли в ловушку. Пещера приняла их в себя и закрылась — а потом начала меняться. Как найти путь под землей, если сама земля сбивает с дороги?
В темноте бледно светились наконечники их копий. Вяйно мог бы сделать так, чтобы они все видели в темноте, но не стал — берёг силы. Они шли куда-то вперед и вниз. Точнее, подземный коридор вел их — но куда? Ильмо чувствовал, что время от времени по полу и стенам пробегает легкая дрожь, а в ушах шепчут странные, нечеловеческие голоса. «Это, должно быть, призраки, — подумал он. — Сейчас как выйдем прямо в поселение к черным альвам!»
Последнюю мысль он высказал вслух. Вяйно махнул рукой. Не альвов он опасался…
Земля всё дрожала — и Вяйно всё более отчетливо мог разобрать в этих земных судорогах ритм… или даже пение. Пространство вокруг начинало меняться. Земля была и сверху, и снизу. И вся она, до последней песчинки или гранитной крошки, была подчинена воле Карху. Если бы Когтистый Старец пел свои песни на человеческом языке, Вяйно тут же попытался бы его перепеть, но тайного медвежьего языка он не знал, и каждому оставалось вести свою линию — а там уж чья возьмет…
— Медвежье колдовство, — проворчал Вяйно. — Надо было мне больше уделять внимания звериным языкам. Держитесь ко мне поближе и ничего не бойтесь…
«Сейчас снова затрясет, — подумал Ильмо, становясь за его плечом. — Как бы свод не обрушился…»
Но произошло нечто противоположное — под ногами начала проваливаться почва. Она стала вдруг мягкой и рыхлой, а потом — липкой, словно мгновенно напиталась водой, — и начала затягивать их в себя. Ильмо охватил ужас; он шарил руками по сторонам, не встречая никакой опоры, а земля жадно всасывала его, как будто собиралась переварить заживо. Что творилось позади него, он не знал, так как уронил копье в грязь, и оно тут же исчезло…
— Вяйно! — закричал он, когда земля дошла ему до пояса. — Делай же что-нибудь!
Его засосало уже по грудь, когда земля стала плотнее. И холоднее. Вскоре твердь крепко охватила все его тело, не давая глубоко вздохнуть. Вместо облегчения Ильмо почувствовал, что он замурован заживо.
— Жив? — раздался голос где-то наверху.
Ильмо поднял голову — к нему нагибался Вяйно. Как он ухитрился выбраться, никто не заметил.
— Сейчас, — сказал старик и ударил в землю копьем. Застывшая почва тут же покрылась мелкими трещинками. Ильмо стало легче дышать. Он пошевелил руками и понял, что, пожалуй, сумеет сам выбраться, если ничто ему не помешает.
— Ты заморозил землю или просто прогнал из нее воду? — раздался позади него голос Йокахайнена. Нойда старался говорить спокойно, подражая учителю. Он провалился не слишком глубоко и теперь ворочался, пытаясь выбраться.
— Каждый поет свои руны, — сказал Вяйно. — Пока мы вроде на равных. Карху не так силен, как я опасался, но он знает много такого, что неизвестно мне… А дома, как говорится, стены помогают.
Ильмо вдруг подумалось, что Вяйно давным-давно нашел бы Карху, если бы они его не задерживали.
— Асгерд, — раздался голос старика, — ты уже выбралась? Тогда попытайся всё-таки понять, где мы сейчас… Пока эта часть пещер Карху не подчиняется — временно…
Но Дева Битвы не успела ответить: произошло именно то, чего ожидал Ильмо. Загудело, загрохотало все вокруг, земля заходила ходуном, по стенам и своду побежали трещины, на головы посыпалась земля… Ильмо последним усилием вырвался из рыхлой ямы — и тут коридор схлопнулся. «Всё», — успел подумать охотник. Но почему-то не ощутил ни тяжести, ни боли — словно это сам он моргнул…
Он открыл глаза — и увидел, что лежит на полу совершенно другого коридора, чистого и ровного, совершенно не тронутого землетрясением. Откуда-то издалека лился слабый холодный свет, а рядом с ним на коленях стояла Асгерд и смотрела по сторонам с озадаченным видом.
— Что случилось? — прохрипел Ильмо, тоже поднимаясь. — Почему нас не засыпало? Где Вяйно и Йо? И… где мы?
— Насколько я поняла, — хмурясь, сказала Асгерд, — нас куда-то перенесло.
— Что?!
— Повезло нам, говорю. Нас перекинуло в какую-то другую галерею — а могло бы размазать по стенке… или перебросить по частям…
— Кто это сделал?
— Вот это самое любопытное… Не Вяйно, это точно. Я бы сказала, Карху — но ему-то зачем? Я полагаю, — задумчиво добавила она, — что кто-то вмешался в колдовство Карху и что-то ему подпортил…
— Хотел бы я знать, где сейчас Вяйно!
Асгерд сделала неопределенный жест — дескать, где угодно.
— А где мы сейчас, знаешь?
— Да. Это галерея возле личных покоев Карху ярусом ниже входа.
Ильмо вскочил на ноги.
— Пошли!
— Куда?
— А что, есть выбор? Туда, на свет.
…Айникки стояла в центре круглого зала и вертела головой. Над ней мерцал и переливался кристаллический потолок, под ногами, словно распаханные борозды ледяного поля, кругами тянулись строчки рун. Когда Карху отправил ее внутрь горы, она не могла его ослушаться. Но кто сказал, что она должна вернуться к своей надсмотрщице Хлёкк? Айникки повернула в другую сторону — которая и вывела ее прямиком в тайную пещеру. И теперь девушке казалось, что она, словно мошка, забралась в середину некой сложной, опасной и хрупкой вещи.
«Раз уж я здесь, то надо бы что-то предпринять, — думала Айникки, рассматривая рунные узоры. — Там снаружи Карху, возможно, пытается убить моих сородичей, а я тут бездействую… Но что я могу? Убежать и спрятаться? Пусть-ка поищет меня потом! Нет, от него не убежать… Значит, надо напасть первой! Жаль, что я ничего не понимаю в колдовстве и рунах…»
А магия рун понемногу начинала на нее действовать. Вот незаметно поплыли стены, закружились рунные дорожки, и кристаллы на потолке запели свою таинственную, нечеловеческую песню, словно призывая ее куда-то в иные сферы мира…
