Александр Прозоров - Клан
— Ольга Михайловна, — снял третий секретарь трубку телефона. — Сходите, пожалуйста, в библиотеку и принесите мне подшивку центральных газет за начало лета. Скажем, за май — июнь включительно.
Если влияние неведомого колдуна так велико, как это кажется, то его действия не могут не отразиться на происходящих в мире событиях. Возможно, пресса смертных заметила отзвуки каких-то из его деяний. Это даст ниточку, а уж за нее удастся вытащить и все остальное…
Скрябин опять вернулся к документам, пытаясь сформировать из двух-трех разоренных заводов, уезжающих к Уралу, один, но полноценный, собрать для него рабочую силу, поставить выполнимые задачи, чтобы, закрыв папку, открыть другую и опять увидеть разгром, мертвые цеха, прорванные плотины, обугленные остовы агрегатов.
Стук в дверь послышался, когда стрелки часов показали десять. Вячеслав Михайлович, потянувшись, громко разрешил:
— Войдите!
Тяжелая, звуконепроницаемая дубовая створка поползла в сторону, и третий секретарь увидел охранника с петлицами лейтенанта НКВД, несущего следом за опрятной секретаршей толстенные пачки газетных подшивок.
— Здесь «Известия», «Правда» и «Советский рабочий», — сообщила девушка.
— Да, спасибо, — поднялся Скрябин. — Оленька, напои товарища чаем и, пожалуй, можешь идти отдыхать, время уже позднее. Ты доберешься?
— Не беспокойтесь, товарищ третий секретарь, я ее провожу, — многозначительно улыбнулся совсем еще юный лейтенант. Славутич махнул рукой, отпуская обоих, и склонился над подшивкой.
Откуда начинать? С мая, с самого начала года, с июня?
— Пожалуй, начнем со дня начала войны, — решил он. — А там стану листать назад, пока не найду что-нибудь интересное. Значит, двадцать второе июня…
Он быстро просмотрел «шапки», раскрыл подшивку на нужном номере — и в то же мгновение газета полыхнула огненным прямоугольником внизу страницы. Маг моментально схватил графин с водой, неизменно выливаемый им в горшок с фикусом в углу кабинета и так же неизменно наполняемый секретаршей свежей водой, плеснул на подшивку. Оставшееся черное пятно сохранило правильную форму, лишь немного затронув соседние заметки. Сообщений про начало войны здесь пока не было — подготовленный ночью набор был пущен в печать еще до того, как разразилась главная трагедия двадцатого века. Славутич, прихватив графин, передвинулся к подшивке «Известий», раскрыл на нужной дате и тут же залил полыхнувшую вверху страницы заметку.
— Ну, вот ты и показал свой хвост, колдун, — удовлетворенно кивнул маг, возвращаясь на свое рабочее место. Он опять взялся за телефон: — Ольга Михайловна, вы еще здесь? Зайдите пожалуйста.
И когда раскрасневшаяся то ли от чая, то ли от общения с лейтенантом девушка зашла в кабинет, притворив за собой дверь, он указал на подшивки:
— Видите выжженные места?
— Это не я, Вячеслав Михайлович, — моментально побледнела девушка, — я их даже не открывала.
— Верю, — кивнул Скрябин. — Однако попрошу вас немедленно взять машину и проехать в ближайшую библиотеку. Скажете, что выполняете мое распоряжение. Можете взять охранника, если не чувствуете себя в безопасности. Найдите целую подшивку, прочитайте эти заметки, а затем по телефону перескажите мне их содержание. После этого можете быть свободны до завтрашнего утра.
— Хорошо, Вячеслав Михайлович, — кивнула девушка. — До завтра, Вячеслав Михайлович.
— До свидания, Оленька. Поторопитесь, пожалуйста, это очень важно.
— Да, я сделаю. До свидания, Вячеслав Михайлович.
Секретарша позвонила меньше чем через час.
— Я нашла заметки, которые выгорели в тех подшивках, Вячеслав Михайлович, — сконфуженно сообщила девушка. — Но там говорится только о том, что в Самарканде вскры…
Послышался хрип, стук, чьи-то испуганные выкрики. Славутич, прислушиваясь, ждал.
— Товарищ третий секретарь, — наконец послышался в трубке мужской голос. — Оля, наверное, не сможет вам ничего передать. У нее не прощупывается пульс, и она не дышит. Наверное… Наверное…
— Отвезите ее в ближайший госпиталь, — распорядился Скрябин. — Возможно, еще не поздно что-то сделать…
Сам Славутич в это не верил. Было ясно, что враждебный колдун наложил заклятие на любые сообщения о каком-то случившемся в Самарканде событии. Случившемся как раз накануне войны. Что это может быть?
Самарканд. Земли древних цивилизаций с относительно слабой колдовской школой. Если не считать Такгута, что несколько веков назад, перед сном, устроил там довольно кровавое прощание. Причем он наложил на свою усыпальницу не просто защитное проклятие, а проклятие…
— Изекиль… — с ненавистью пробормотал Великий. — Только он мог вскрыть могилу, накликая проклятие на Русь, только он, отвечая за безопасность Круга, мог заблокировать любые сообщения об этом событии, которые направлялись внутрь Круга, — точно так же, как уничтожает проклятия, наветы, заговоры и заклинания, направленные против его членов. Поэтому ни я, ни Ахтар ничего не узнали о проделанной подлости!
Скрябин придвинул к себе стеклянный бюст Ленина — чуть не единственное украшение его кабинета, если не считать портрета вождя, развернул, плеснул на прозрачную лысину водой из графина, растер быстрым движением:
— Ну, ну, где ты, порождение морока…
Наконец в голубом кварцевом стекле появился тонкий профиль мага, одетого в серо-зеленый френч и спрятавшего голову под огромную матерчатую фуражку с непропорционально длинным козырьком. Изекиль приподнял голову и застрелял черными зрачками по сторонам, чувствуя к себе чье-то внимание.
— Где ты, сторож врат смерти? — со злостью спросил его Великий, — куда сбежал?
— Я готовлю мощную контратаку против наступающего противника, — расплылся в довольной улыбке недавний посланник папского престола. — Ты узнаешь о ней из своих сводок.
— Хочешь уничтожить еще тысячи людей без всякой пользы?
— Какая разница, с пользой или без? Ведь они умирают за Родину!
— Ты испоганил это слово, черный колдун. Это ты вскрыл могилу Такгута?
— Это сделано во славу науки, Славутич, — закаркал Изекиль, изображая смех. — Ведь люди должны знать историю своих предков, правда? Им же нужно выяснить, как на самом деле выглядел Железный Хромец?
— Негодяй! Ты едва не погубил нашу Русь!
— Твою, Славутич, твою, — покачал головой Изекиль. — И потом не «почти», а уже погубил. Ей больше не подняться. Ни! За! Что!
— Как ты мог?! Ты же Великий! Ты же член Круга!
— А что, разве я обещал тебе заботиться о Руси, вступая в Круг? — Улыбка сбежала с губ черного мага, и лицо его мгновенно стало хищным и злым. — У тебя стало плохо с памятью, Славутич. Вступая в Московский Круг, я поклялся вам уничтожить Круг Северный. И я это сделал. Я обещал обеспечивать защиту Великих, и я это делаю. Я обещал подбирать новых членов только из преданных Родине уроженцев земли русской — я исполню и эту клятву. Но вот беречь Русь… Нет, Славутич, я этого не обещал. А теперь извини. Мне нужно послать десять тысяч безоружных смертных на немецкие пулеметы. Это будет великий акт самопожертвования с их стороны…
