Ольга Громыко - Профессия: ведьма
– Яичница отменяется, – невозмутимо сказал вампир, ногой преграждая дорогу катящейся луковице. – Из-за чего весь сыр-бор?
– Там сидит демон! – мальчишка клацал зубами от ужаса. – Я видел копыта!
– Свят, свят! – корчмарь торопливо перекрестился окороком. – Чур меня!
– Не волнуйтесь! – вскричала я, срываясь с места. – Сейчас мы его изгоним! Ребята, прикройте меня!
– Ладно… покроем… – понимающе шепнул вампир, вытаскивая меч и вставая в боевую позицию рядом с камином.
– Ну подыграйте, вам что, сложно? – процедила я сквозь зубы, делая вид, что творю неслыханную, невиданную, могучую волшбу. Стрелки голубоватых разрядов поползли по стенам, на чердаке завыло, загоготало, заулюлюкало. Корчмарь на четвереньках уполз под стол и тоненько поскуливал от страха, выставив перед собой, словно щит, пыльный окорок. Краем глаза я заметила домового – он изумленно выглядывал из подполья, не понимая, к чему весь этот спектакль. Импровизируя со слуховыми и зрительными иллюзиями, я устремила мрачный остановившийся взгляд в камин и стала размеренно выкрикивать магические слова:
– Ниосп ксамил роорре! Суоиселам! Эррениум!
Бесогонный экзорцизм возымел успех. Корчма содрогнулась, из камина стрельнуло хвостом зеленого пламени, и на камни очага посыпались черные обугленные кости. Войдя во вкус, Вал испустил боевой клич и заметался по корчме, размахивая мечом и выделывая немыслимые пируэты.
– Я вижу его, вижу! – орал он. – Хватайте его! Он бежит прямо на вас!
Корчмарь, к которому были обращены сии пламенные речи, не ринулся добивать поверженного врага, а с воплем нырнул под стойку. Еще немного побесновавшись, Вал позволил демону ускользнуть через открытую дверь, выругался вдогонку, сплюнул и, тяжело дыша, повалился на стул подле стойки. Открутил краник бочки с пивом, прильнул к нему пересохшими губами и стал жадно пить.
– Что это было? – недоуменно спросил Лён, наклоняясь за выпавшей из трубы костью.
– Трубоочистительное заклинание, – шепнула я, – тяга нам обеспечена!
– Эй, ты… как там тебя? Лукавый, что ль? – Вал оторвался от крана, утер рукавом запененные губы. – Ты чем пиво разбавлял, мошенник? Помои из лохани выплеснул? Иди ветчину жарь, легко, думаешь, на пустое брюхо за демонами гоняться?
– Он-н-но уш-ш-шло? – Корчмарь боязливо выглянул из-под стойки.
– Дематериализовалось! – авторитетно заверила я.
– Де… диамт… Ага. А поросенок? Здесь был копченый поросенок! – вспомнил трактирщик.
– Вот за ним-то демон и явился! – нашлась я.
Недоверчиво ворча, корчмарь снова полез в погреб.
Спустя четверть часа наша яичница появилась на столе, чтобы просуществовать на нем ровно три минуты. Расплатившись мелочью (корчмарь немного поворчал: мол, словно на паперти побирались) и договорившись насчет ночлега, мы направили усталые стопы к храму.
* * *Вал снова проверил копилку, но с тем же успехом. «Убогий» проводил нас мрачным взглядом. Обогнув храмовую ограду, мы поднялись по ступенькам высокого крыльца. Я дернула за тяжелое чугунное кольцо. Дверь была заперта. Лён требовательно постучал по ней рукоятью гворда.
Дверь распахнулась. На пороге стоял высокий, молодой еще священнослужитель, черный, костлявый, неестественно прямой, про таких говорят – палку проглотил, взгляд дикий и подозрительный, как у сбежавшего из поруба бандита, борода длинным клином. Черная ряса оторочена серебряной тесьмой, на груди деревянный крест, на голове – высокая прямоугольная шапка.
Вампир и священник столкнулись лицом к лицу.
– Чего тебе, чадо мое? – важно спросил дайн.
– Желаю, батюшка, избавить твой приход от вампира-кровопийцы, – в тон ему ответил Лён, смиренно склонив голову. – Благослови на битву!
Дайн торжественно перекрестил вампира. Почин незнакомого рыцаря пришелся ему по душе.
– Иди на битву смело, дитя мое, боги тебя не оставят!
– Спасибо, святой отче! Не дозволишь ли мне с друзьями помолиться напоследок в твоем храме? – униженно попросил вампир.
Изумруд в обруче Лёна переливался, трепетал, как зеленый огонек, выдавая свою артефактную сущность.
– Волшебствовать умеете? – строго вопросил священнослужитель, одной рукой сжимая крест, второй – цепочку кадила.
Лён отрицательно покачал головой.
– Разумно сие, ибо магия есть тьма и ересь. Чудеса нам ниспосланы свыше, кощунственно посягать на таинства божьи, веруйте – и спасены будете. Проходи в храм, славный муж. А ты, женщина, сосуд греховный, почему в столь спелом возрасте без мужа обретаешься, очага семейного не блюдешь?
– Приложиться б к тому сосуду! – хмыкнул Вал, звучно шлепнув меня по левой ягодице.
Дайн сурово сдвинул брови:
– А ты, тролль, и вовсе есьм тьмы порождение богомерзкое, «ибо созданы из грязи, в грязи живут и грязь потребляют!» – начертано в свитках пророческих. Прочь от дверей храма, паскудник!
Тролль послал его недалеко, как говорится, рукой подать, но маршрут святому отцу не понравился.
– Богохульник! – возопил он, отшатываясь и обдавая Вала дымной струей из кадила.
– Зато, иббла, не упырь, – осклабился тролль.
Дверь захлопнулась перед нашими носами. Лён остался внутри, мы – снаружи.
– Вампир-вампир, а лучше всех устроился, – забросив руку за спину, Вал поскреб свою лопатку, глянул искоса. – Цыпа, что-то у меня совсем с памятью плохо. У того жулика вшивого вроде бы ног не было?
– Ну, – угрюмо подтвердила я.
– А теперь башки.
– Что?! – я подскочила к ограде. Нищий сидел на том же месте. Голова лежала в шапке с подаянием. Срезана ровненько, будто под линейку.
– Что скажешь? – Вал присел на корточки, брезгливо подтолкнул пальцем голову, выкатывая ее из шапки. Собрал монетки, придирчиво вытирая каждую о замызганный рукав. – Вампир слопал паскудника, пока мы трепались с дайном! У нас за спиной!
– Это не вампир.
– Угу. Какое зверское самоубийство!
– Ну разве что вампир с гвордом, – поправилась я.
– Не похоже, – Вал небрежно нахлобучил голову на место. Покрутил-повертел, совмещая. – Гворд – колющее оружие. Трехгранное, разрывное. Одно лезвие – в шею, два – в мозг, если провернуть, выпотрошится черепушка. А у этого бдранга даже позвонки не покрошились. Я бы сказал, меч. А еще лучше – коса.
– Предлагаешь опросить жителей, не заметили ли они кого подозрительного с косой?
– В белых тапочках и черном балахоне с капюшоном? – скептически добавил тролль, отбрасывая голову.
Дверь храма распахнулась, и Лён, живой и невредимый, сбежал по ступенькам. Он особенно не торопился, видимо, обошлось без разоблачений.
– Вот леший! – только и сказал вампир, перепрыгивая через голову.
