Виктор Исьемини - Предчувствие весны
— Я убит. Теперь я — дух менялы. А ты кто?
Зажег свечу и стащил свой плащ с поверженного врага.
— Все-таки Жаба. Как славно, что я в нем не ошибся… Как ни крути, а есть в этом прогнившем Мире хоть что-то незыблемое. Например, человеческая тупость.
Сраженный бандит лежал неподвижно, из ссадины на голове вытекло немного крови, но серьезных повреждений Жаба не получил. Поэтому Хромой на всякий случай подобрал большой нож, которым пришелец собирался его убить, и быстро обыскал пленника, удерживая одной рукой клинок у горла Жабы. Нашлось еще два ножа поменьше, кошелек с серебром и парочка амулетов, облегчающих проникновение в чужой дом. Жаба застонал. Хромой расстегнул пояс бандита, усадил бесчувственное тело и снова застегнул пояс — так, что пряжка сошлась позади спинки стула. Жаба открыл глаза и помотал головой, приходя в себя.
— Зря ты убил меня спящим, — укоризненно заявил меняла. — Теперь мой дух станет преследовать тебя повсюду.
* * *Жаба молча глядел исподлобья. Потом рванулся, вскочил со стулом, к которому был привязан. Хромой ткнул его ладонью в лоб, стул с грохотом опустился на пол.
— Не шуми, — усталым голосом попросил меняла. — Соседей разбудишь. Если о тебе узнают, мне придется тебя убить. Твой нож и мое одеяло — оправдание.
— Ты трус, Хромой, — заявил разбойник. — Поэтому боишься меня убить. Я бы тебя сразу грохнул…
— Ты меня уже грохнул, вон я валяюсь на кровати. А ведь Рыбак тебе запретил за мной бегать, верно?
— Ты уже знаешь…
— Духам известно многое. Не шуми, дай подумать. Вот, уже придумал. — Хромой вытащил кувшинчик с зельем и выдернул пробку. На столе стояла кружка с водой, меняла перелил в кувшинчик. — Выпей это.
— Что это, отрава?
— Любовный эликсир. Приняв его, ты проникнешься ко мне нежным чувством и перестанешь искать моей погибели. Пей, давай. Это твой единственный шанс дожить до утра.
— Еще чего!
Хромой поглядел на Жабу и понял, что добровольно тот пить не станет, постарается выбить кувшин или выплюнуть смесь. Меняла вздохнул и пожал плечами: «Ну, как знаешь…» Потом ударил пленника в живот, тот скорчился, кривя губы, и засипел, Хромой ухватил его, сжал щеки, заставляя открыть рот, вжал горлышко сосуда между зубов и влил содержимое Жабе в глотку. Тот зашелся кашлем, по щеке сбежала тонкая струйка. Меняла отпустил пленника и отступил на шаг. Разбойник, надсадно хрипя, с ненавистью уставился на Хромого. Тот ждал. Вскоре глаза пленника закрылись, голова опустилась на грудь, дыхание стало ровным и спокойным. Хромой подождал несколько минут, потом потыкал Жабу в плечо. Схватил за волосы, приподнял голову и влепил несколько оплеух. Пленник спал. Тогда меняла отстегнул его от стула, уложил на пол и стал аккуратно вязать по рукам и ногам. Береженого и Гилфинг бережет — неровен час, окажется, что зелье действует не так долго, как обещал Шугель. Покончив с веревками, Хромой затолкал пленника под кровать и для верности привязал к ножкам, теперь Жаба мог дергаться разве что вместе с тяжелой кроватью. Вряд ли он, проснувшись, сумеет освободиться, решил меняла и занялся дверью — следовало восстановить поврежденные заклинания на запоре. Убедившись, что замок в порядке и заклинание снова работает, Хромой сел в углу, завернулся в плащ и пристроил здоровенный нож Жабы на колени. Ложиться в кровать, под которой спит пленник, ему ни за что не хотелось.
На рассвете Хромой встал и первым делом проверил, как дела у Жабы. Дела шли хорошо — как и обещал Шугель, «клиент» спал сном праведника. Тогда Хромой запер дверь и отправился разыскивать сержанта стражи Коля Токита по прозвищу Лысый. У кордегардии сержанта не было, он отправился в обход. Хромой уточнил, где именно может быть сержант, прикинул, какие заведения с выпивкой находятся в той стороне… и побежал в таверну «Золотой парус». Что вчера растаяло — к утру схватилось гладкой коркой, меняла торопился, скользил, спотыкался… но успел. Лысый как раз выходил, утирая губы, из таверны. Разумеется, утренний обход совершенно логично начать со стаканчика подогретого вина. С сержантом было трое подчиненных.
— Коль, — окликнул сержанта меняла, — погоди!
Стражник велел своим подождать и соизволил сделать несколько шагов навстречу запыхавшемуся Хромому, демонстрировал уважение.
— Здорово, Хромой, чего так торопишься?
— Как только я тебе все расскажу, ты спросишь меня, почему я так медлил, — отрезал меняла. — Идем со мной, ручаюсь — не пожалеешь.
Стражник удивился, но послушно отправился с менялой в переулок Заплаток, велев напоследок сутулому тощему стражнику:
— Червяк, ты старший. Продолжайте обход.
По дороге сержант пытался расспросить Хромого, но тот отвечал коротко, односложно, да еще задал такой темп ходьбы, что стражник, мужчина плотного сложения и тяжелый на ногу, вскоре умолк, берег дыхание. Уверенность менялы в том, что его новости важные, подействовала на стражника, и он послушно шагал следом, пыхтя и отдуваясь. У дома Хромого их встретил соседский пацан — доложил, что дракон не прилетал. Лысый был удивлен, но запыхался настолько, что не смог спросить, что это все означает… Хромой отпер дверь, впустил сержанта — и тут же заперся.
Коль снял каску и утер влажную лысину.
— Ф-фух… ну ты и бегаешь…
— Точно, бегаю. Маленьким людям приходится иногда очень быстро бегать. Вот твои парни за злодеями так шустро не гоняются. Погляди, что на кровати.
Лысый осмотрел тряпье, изображающее спящего человека, заметил и след удара.
— Так, — пробормотал он. — Ножом?
— Вот этим, — Хромой протянул оружие Токиту. — А теперь погляди, что под кроватью.
ГЛАВА 44 Ливда
Коль Токит, кряхтя, опустился на колени и заглянул под кровать. С минуту разглядывал спящего разбойника, наконец объявил:
— Знакомая рожа.
— Еще бы. Стану я незнакомых в дом водить, — без улыбки отозвался Хромой.
— Ты еще шутишь. Он тебя зарезать хотел, а ты шутишь?
— Это я с перепугу, Коль. До сих пор в себя прийти не могу. Погляди, какой ножик.
— Ножик знатный… — протянул стражник. — А почему ты меня так позвал, будто хочешь в секрете дело сохранить? Что у тебя на уме?
— Хочу предложить дельце. Этот парень, Жаба, в большой дружбе с Рыбаком.
— А, ты знаешь… Да, они начинали вместе, только Раш поднялся круто.
— Знаю, Коль. Я же здешний. Раш поднялся, а этот — дурак. Видишь, как попался по-глупому.
— Угу… А что с ним? Вроде, спит?
— Извини, подробностей не будет. Спит, да. Я предлагаю выгодную сделку. Ты берешь Жабу, но так, чтобы никто не видел. Ночью. Я думаю, до ночи он проспит. Явишься с теми из своих, кому доверяешь. Тихо берете Жабу, запираете… но не в кордегардии, где его может любой приметить, а в надежном месте.
