David Eddings - Сияющая Цитадель
– Ты чересчур деликатно выразился, – заметила Даная. – Мы никогда не могли понять, отчего это вы, люди, поднимаете столько шума из-за таких пустяков. Если двое любят друг друга, они должны довести дело до конца, а жить вместе при этом гораздо удобнее, разве нет?
– Этому должны предшествовать определенные церемонии и обряды, – сухо пояснил Спархок.
– Ты имеешь в виду – как павлин распускает свои перышки перед павлинихой, прежде чем они начнут мастерить гнездо?
– Что-то в этом роде, – пожал плечами Вэнион и вздохнул. – Боюсь только, что Сефрению больше не приводят в восторг мои перышки.
– О нет, лорд Вэнион, – возразила Ксанетия, – она, как и прежде, глубоко любит тебя, и сердце ее опустело оттого, что между вами пролегла трещина.
– А Заласта сейчас прилагает все усилия, чтобы превратить трещину в пропасть, – мрачно добавил Спархок. – Ну, Вэнион, что нам со всем этим делать? Тебя это касается больше других. Ты ведь понимаешь, сколько бы мы ни твердили Сефрении, что Заласта – предатель, ее не убедишь.
Вэнион кивнул.
– Она должна убедиться в этом собственными глазами, – согласился он.
– Как глубоко ты можешь проникнуть в разум Заласты, анара?
– Нынешние его мысли открыты мне полностью; в память его заглянуть мне труднее. Буде мне представится возможность и время, я постараюсь достичь большего.
– В том-то и дело, что времени у нас нет, – сказал Вэнион. – Элана и Сарабиан желают немедленно приняться за свержение правительства. Едва это начнется, присутствие Заласты на наших тайных советах станет смертельно опасным. Он узнает все, что мы задумали.
– Пусть его, – фыркнула Даная. – Много ему это поможет, когда я закончу свой ужин.
– Что такое? – удивился Вэнион.
– Наша маленькая дикарка мечтает съесть на ужин сердце Заласты, – пояснил Спархок.
– У него на глазах, – добавила Богиня-Дитя. – В том-то и весь смысл – чтобы он собственными глазами видел, как я это проделаю.
– И она способна это устроить? – спросил Вэнион.
– Возможно, – ответил Спархок, – но я ей этого все равно не позволю.
– А я и не спрашивала твоего дозволения, отец, – заметила Даная.
– Тебе и спрашивать незачем. Я сказал – нет, и покончим с этим.
– Когда Заласта заключил сделку с Киргоном, анара? – спросил Вэнион.
– Сие мне покуда неясно, мой лорд, – ответила она, – однако я постараюсь выяснить. Мнится мне, однако, судя по его мыслям, что нечистый союз сей был заключен несколько лет назад и что каким-то образом касается он Беллиома.
Спархок задумался.
– Заласта не на шутку взволновался, узнав, что мы бросили Беллиом в море, – припомнил он. – На этом основании уже можно бы строить догадки, однако давайте подождем и посмотрим, что еще сумеет выяснить Ксанетия. Сейчас, я думаю, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы попридержать Элану и Сарабиана, покуда мы не придумаем, как заставить Заласту выдать себя. Мы должны вырвать Сефрению из-под его влияния, а она ни за что не поверит в его предательство, пока не увидит или не услышит, как он словами либо действиями докажет свое двуличие.
Вэнион согласно кивнул.
– Полагаю, лучше будет, если правду будем знать только мы четверо, – продолжал Спархок. – Заласта хитер и проницателен, а Сефрения знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Если остальным станет известно, что мы задумали, они могут проговориться, и Сефрения тотчас обо всем узнает – а через пять минут будет знать и Заласта.
– Боюсь, что ты прав, – вздохнул Вэнион.
– Измыслил ли ты уже план, Анакха? – спросила Ксанетия.
– Что-то вроде того. Мне только надо обдумать все детали. План выходит довольно сложный… Даная закатила глаза к небу.
– Эленийцы! – вздохнула она.
* * *– Ни в коем случае! – категорически отрезала Элана. – Мы не можем рисковать Колатой. Он слишком ценен.
Она сидела у окна, и ее светлые волосы сияли, пронизанные потоками утреннего солнца.
– Мы ничем не рискуем, любовь моя, – заверил ее Спархок. – Ни облака, ни тени больше нет. Мы с Беллиомом позаботились об этом раз и навсегда. – Как раз в этом Спархок отнюдь не был уверен.
– Он прав, моя королева, – поддержал его Келтэн. – Он разорвал облако в клочья, а тень растаяла, точно соль в кипятке.
– Элана, – сказал Сарабиан, – мне бы тоже очень хотелось задать Колате несколько вопросов. Какой смысл содержать его здесь, если мы никак не собираемся его использовать? В конце концов, именно этого мы и ждали, дорогая, – уверенности в том, что его не разорвут в клочья, едва он откроет рот.
– Ты совершенно уверен, Спархок? – спросила Элана.
– Доверься мне. – Спархок запустил руку под камзол и извлек золотую шкатулку. – Мой синий дружок позаботится о том, чтобы Колата остался невредим – какие бы вопросы мы ему ни задавали. – Он взглянул на Заласту. – Я прошу тебя оказать мне услугу, мудрый, – сказал он как бы между прочим. – Я считаю, что Сефрения должна присутствовать при допросе. Конечно, я понимаю, что ей совсем не хочется встречаться с нами, но, может быть, признания Колаты пробудят в ней интерес к нашим делам. Возможно именно этого ей и недостает, чтобы выйти из нынешнего состояния.
На лице Заласты отразилось беспокойство, хотя он явно изо всех сил старался держать себя в руках.
– Не думаю, принц Спархок, что ты ясно представляешь, каковы ее чувства. Я от всей души советую тебе не вынуждать ее присутствовать при допросе Колаты. Это может лишь углубить брешь между нею и ее бывшими друзьями.
– С этим я не соглашусь, Заласта, – твердо сказала Элана. – Сефрения состоит в королевском совете Элении. Я назначила ее на эту должность, едва взошла на трон. Ее личные трудности касаются ее одной, а мне нужно, чтобы она исполняла свои обязанности. Если понадобится, я велю ей явиться и пошлю Келтэна и Улафа позаботиться о том, чтобы она подчинилась моему приказу.
Спархоку стало почти жаль Заласту. Их решения и требования полностью соответствовали здравому смыслу, и, сколько бы Заласта ни изворачивался, он принужден был соглашаться с ними. Допрос Колаты почти наверняка станет катастрофой для первого гражданина Стирикума, однако он никак не мог предотвратить этой катастрофы, не выдав так или иначе своего предательства.
Заласта поднялся.
– Я постараюсь убедить ее, ваше величество, – сказал он, кланяясь Элане, после чего бесшумно покинул синюю гостиную.
– Не понимаю, Спархок, почему ты не разрешил нам сказать ему об этом, – заметил Келтэн. – В конце концов, он же наш друг.
– Но он еще и стирик, Келтэн, – ловко вмешался Вэнион, – и мы не знаем, каковы его истинные чувства к дэльфам. Быть может, он взовьется до небес, узнав, что Ксанетия может шарить в его мыслях так же запросто, как Телэн в чужих карманах.
