Анатолий Бочаров - Время волков
Айна передернула плечами. Она совершенно не знала, что говорить, жаркая исповедь, обрушенная на нее Ретвальдом, повергла девушку в растерянность. Кажется, в таких случаях полагается попробовать как-то ободрить, утешить... но она совсем не умела утешать, не знала, как это делается. Да и потом, Гайвен говорил правду, и утешить его значило лгать. А она не имела права лгать своему будущему королю, не тогда, когда на кону стоял весь Иберлен и жизни тех людей, которые еще не умерли, но могут умереть, когда на них обрушатся жернова войны. Она была дочерью драконов, потомком людей настолько сильных и гордых, что самые небеса позавидовали бы их силе. Она не могла осквернить свои уста ложью. И поэтому Айна сказала:
- Гайвен... Ты говоришь правильно... Ты хороший человек, правда, очень хороший, когда я с тобой, на душе так спокойно, честное слово... Но ты не король. И я не знаю, станешь ли ты им.
Ретвальд развернулся к ней - быстро, рывком. Айна вздрогнула.
- А я не знаю другого, - сказал он с жаром. - Я не знаю, стоит ли мне становиться королем. Кто такой этой Гледерик Кардан? Откуда он? Что он за человек вообще? Отчего столько достойных людей признали его своим повелителем? Не от того ли... не от того ли, что он и сам - достоин? Может, он будет более достоин, чем я? Может, я разрушу Иберлен, если стану править, а он способен спасти? Может, он лучше меня? Я пытаюсь понять, Айна. Пытаюсь понять, кто лучше, он или я. Имею ли я право посылать людей в бой. Твоего брата, лорда Тарвела, простых солдат. Они пойдут умирать за меня - а должны ли?! Никакой человек не должен умирать раньше своего срока, и тем более не должен умирать за неправое дело. Не должен умирать ради призраков и красиво звучащих слов. Не должен умирать ради ничтожества, которое хочет вернуть Серебряный Престол, как ребенок хочет вернуть отобранную погремушку. Артур Айтверн и остальные присягнули мне, потому что помнят о том, что делать можно и что делать нельзя... а помню ли об этом я? Чем я лучше Кардана, лучше ли? Я пытаюсь подобрать доводы... и не могу. Я стою как в темноте, и он передо мной, хотя я его никогда не видел... а если увижу? Что я должен буду сделать? Убить его... или преклонить перед ним колено?
Он посмотрел на Айну. Шевельнул губами, будто что-то вспоминая.
- Хотя нет, - вымолвил Гайвен Ретвальд, не отводя от девушки взгляда. - Нет... Я понимаю... У меня есть один довод... Знаешь, смешной такой довод, маленький совсем, ничтожный... Ничто перед высокими идеями, высокими словами, мировыми судьбами. Но он у меня есть, этот довод, и пока он со мной - мне кажется, я прав.
- О чем ты? - спросила Айна. - Что это за довод?
- Мой довод - ты, - просто сказал Ретвальд.
Девушка отстранилась, глядя на него во все глаза и не понимая. О чем он вообще? При чем здесь она? Почему все вечно норовят использовать ее в качестве решающего аргумента в своей войне? Она человек - или разменная монета для всех этих мужчин?
- Мой довод - это ты, - повторил принц. - То, что они с тобой сделали... То, что они посчитали себя вправе это сделать... Значит, смогут сделать и еще раз, и еще. С другими людьми. Сколько угодно раз. Со всем Иберленом, если понадобится. У них есть цели, и им совсем плевать на средства. Но дело даже не в этом... не в этом, понимаешь? Дело просто в тебе. Они занесли над тобой меч - а значит, между мной и ними нет и не может быть мира. Когда я встречусь с Карданом и Эрдером, они будут сражаться за свои идеалы и веру в лучшее будущее, а я буду сражаться за тебя.
- Но почему? - спросила Айна. - Почему - я? Мало ли над кем занесли меч. Если посчитать, над кем еще заносили меч, можно и счет потерять.
- Я мог бы сказать, что сражаясь за тебя, я стану сражаться за любого из своих подданных, ни за что осужденных на смерть, за любого из преданных во имя высочайших целей. За каждого, кого решили или решат убить, просто потому, что так надо. И это было бы правдой. Но не всей. А вся правда... вот она. Я люблю тебя, Айна Айтверн. Я тебя люблю. Давно уже... С первого дня, как увидел тебя, с того дня, как тебя представили ко двору два года назад. Ты стояла у подножия отцовского трона, в синем с золотом платье, а я наблюдал за тобой из своей тени и не мог отвести взгляда. И до сих пор не могу. Лишь и хотел, что заговорить с тобой. Я... Я все понимаю, я слаб, я недостоин тебя, я не тот человек, которого ты наверно ждешь... Но когда я буду сражаться с Эрдером, я буду сражаться за тебя. Я отомщу ему за тебя, слышишь? Я не могу без тебя жить.
Айна сидела, совершенно удивленная, потому как могла ожидать от Гайвена чего угодно, кроме как признания в любви. Она готовилась к необъявленному еще никем, но очевидному для нее браку с Гайвеном так, как готовится к браку любая леди - воспринимая его как долг, который предстоит выполнить, во имя своей семьи и ее чести. Но этот долг не вмещал в себя и не мог вместить ничего общего с любовью. Она и не думала о том, чтобы любить Гайвена или о том, что тот может полюбить ее. Конечно, его высочество был очень красив. Он был хорош собой - с его учтивой речью, благородной внешностью, с его мудростью, широкими познаниями обо всем на свете, с его добрым сердцем. С его рассудительными речами и умным взглядом глубоко запавших глаз, с его кудрями цвета ночи. Гайвен был хорош - и совершенно ей не нужен. Ни капли. Айна молчала. Она просто не знала, что ей сказать. В темнице Эрдера, наверно, и то было легче. Сейчас она не испытывала ничего, кроме недоумения и усталости, и хотела, чтобы этот дурацкий сон поскорее кончился и сменился каким-нибудь еще.
Гайвен придвинулся ближе к ней, оказался совсем рядом, его глаза горели, а дыхание горячило девушке щеку.
- Я люблю тебя, - быстро повторил принц, как если бы боялся - не скажи он этих слов снова, и они перестанут быть истинными. - Я люблю тебя так, как узник в темнице любит воду или хлеб. Я ради тебя душу готов продать, хоть дьяволу, хоть Богу, я ради тебя все готов сделать. И сделаю... Ну вот, - он неумело улыбнулся, - сказал... Это, знаешь... Страшно, когда молчишь. А когда сказал, уже ничего не страшно.
- Гайвен... - Кто это говорит? Айна не сразу и сообразила. Ах да, это же она говорит... - Гайвен...
- Не надо, - принц чуть отстранился, - молчи, не надо... Я же все понимаю. Не надо... Я тебе не нужен, это ясно и так. Я просто сказал... забудь, хорошо? Некоторые слова не нужно произносить. Я понимаю, тебя бы все равно отдали мне в жены, будь живы мой отец и твой отец... но теперь живы только мы с тобой, и если не хочешь - не надо. Я найду, на ком жениться. Я не хочу тебя принуждать. Ни к чему.
- Гайвен...
Его вопрос прозвучал совершенно обреченно, как в ожидании смертного приговора:
- Что?
Что? В самом деле, что? Он красив, великодушен и благороден. Он - король Иберлена, если только они все не погибнут на этой войне. Самый знатный из всех дворян, первый пэр королевства. Глупо отказываться от его руки, даже если он готов предоставить ей такое право. Глупо не идти с ним под венец. Он - самый завидный жених из всех, что могут ей повстречаться в ее жизни. И он, совершенно, ни капли, не Артур. В нем нет того, что делает Артура Артуром. В Гайвене нет отчаянной злости, способной погасить и вновь зажечь солнце. Нет бесшабашной смелости, с которой легко прыгнуть смерти в пасть, нет насмешки, неправильности, силы, безумия, тайны. Он хороший - и все. Он далекий теплый свет, но свет не нужен. Нужна жестокая, безумная звезда, горящая высоко над горизонтом.
