Анатолий Бочаров - Время волков
- Я справлюсь, сэр, - пообещал Артур с уверенностью, которой вовсе не чувствовал. - Не вижу смысла повторять, я же вам уже все сказал. У меня осталась только одна дорога.
Айна никак не могла уснуть. Ночь давно уже сгустилась над замком и окрестным миром, рухнула на него тяжелым одеялом, а у девушки не получалось забыться. Она ворочалась на широкой кровати, с одного бока на другой, с одного бока на другой, и так, пока бока не сотрутся, а дрема упрямо не шла. Айна перекладывала так и этак подушку, раз за разом пересчитывала овец - первая овца пробежала под веками, вторая, третья... Сколько ж вас тут пробежало, овечек. Читала про себя монотонные стихи, просто лежала, закрыв глаза и потушив все мысли. Заснуть не получалось. На душе было тяжело и мутно - не так, как в темнице у Эрдера, а просто тревожно. Не ужас, от которого хочется вопить, а просто глухая подколодная тоска. Когда такая тоска рвет горло мужчинам, они пьют или убивают. А что делать женщинам?
Александр Гальс убит. Ее рыцарь, ее герой, ее спаситель. Человек, который пришел к ней, туда, в темницу Эрдера, и вывел на волю. Предал ради этого собственных друзей, поставил на кон собственную жизнь. Он бы не получил, спасая ее, никакой выгоды, никаких наград, но все равно пошел на это, потому что считал пресечь планы Эрдера единственно правильным и уместным для себя выбором. Айна помнила, как он сражался с охраной, как плясал меч в его руках, помнила спокойное, благородное, красивое лицо, помнила, каким невозмутимым граф Гальс пытался выглядеть - и как на самом деле был напряжен. Он ее спас, а теперь его больше нет. Он убит ее братом. Ее Артуром. Еще одним человеком, которым она восхищалась... которого любила, да, любила, хотя и сознавала, на какой же грех идет этой любовью. Пыталась сознавать, пыталась удержать себя в руках и не задумываться о своей страсти, пыталась находясь с братом - видеть в нем только брата и никого больше. Что же за времена такие настали, если одни хорошие люди убивают других? Что это за времена такие?!
Айна не помнила, когда впервые осознала в себе любовь. Наверно, она чувствовала ее всегда, просто не всегда о ней знала. Артур был старше ее на четыре года и с самого детства золотой тенью скользил по ее снам. Когда отец уезжал в столицу или на войну, брат оставался единственным, что у нее было. Не дядя, сэр Роальд Рейсворт был далеким, непонятным человеком, как и отец целиком погруженным во взрослые заботы взрослого мира. Не мать - Айна не помнила матери. Только брат. Ее брат. Ее Артур. Совсем еще маленькой девочкой Айна часто по ночам пробиралась к нему в спальню и забиралась на кровать. Артур садился рядом, на край той же кровати, спиной к окну, и звезды горели над его головой. Артур рассказывал ей сказки, и Айна засыпала, убаюканная его голосом. Они часто приходили вместе на берег моря, и Артур учил ее бросать гальку в воду - так, чтобы круги расходились по воде далеко-далеко - а над головами кружились и кричали чайки. Благодаря Артуру она впервые прокатилась на коне - брат посадил ее в седло впереди себя и пустил жеребца во весь опор, и сердце Айны стучало от восторга. А потом Артур уехал в какой-то Стеренхорд, непонятный и страшный, и Айна осталась совсем одна. Не считать же отца, отец давно уже сделался даже более далеким, чем тот Стеренхорд. Надменный лорд со старинного портрета, совсем неживой. Ночи стали длиннее, а звезды - такими колючими и чужими. Айна пробовала подружиться со служанками, работавшими в их доме, и от них впервые услышала истории про любовь. Настоящую любовь, про которую поют трубадуры и из-за которой начинаются войны. Она мечтала о любви. С изумлением понимая, что мир для нее начал невозвратимо меняться, сдвигаться с места, что она сама становится чем-то совершенно другим, не тем, что раньше, уже не ребенком, а чем-то еще. Она стала понимать это, впервые увидев кровь на белой простыне своей постели. Впервые почувствовав в себе что-то новое, прежде не имевшееся. Она мечтала о любви. О рыцаре, вроде тех, о которых рассказывали подруги. Отважном, благородном, сильном, красивом.
Айне было четырнадцать лет, когда Артур вернулся. Как-то в начале лета, рано утром она спустилась во двор - босоногая, в наспех надетом платье. Ей хотелось сорвать яблоко с растущей во дворе яблони, отчаянно хотелось. И тогда прямо в распахнутые ворота въехал молодой рыцарь в белых доспехах. Он был красив - совсем как те, о которых Айна мечтала. Его золотые волосы горели огнем, и так же горела улыбка. Рыцарь спешился, опустился перед Айной на одно колено и сказал:
- Здравствуй, сестренка. Я едва узнаю тебя. Ангелы небесные и те уступили бы тебе в красоте.
Тогда, наверно, она и пропала.
А может, и нет. Конечно же нет. Та встреча вовсе не была началом. Просто еще одним поворотом на длинном, очень длинном пути. Они были предначертаны друг другу - всегда, как только может быть предначертана друг другу родная кровь. Сколько Айна себя помнила, Артур был для нее самым близким человеком из всех. Но после того утра на свежем утреннем ветру она впервые начала понимать. Что, может, не надо искать никаких рыцарей. Вот он... Ее собственный. Если есть Артур, то... почему не он? Почему кто-то еще? Церковь так говорит, что нельзя? Люди так говорят, что нельзя? Да что они вообще об этом знают? Что они знают о Айне и Артуре Айтвернах? Меньше, чем просто ничего. Как эти ветхие старики в сутанах смеют расписывать их жизнь? Как они вообще смеют расписывать чужие жизни? Айна Айтверн любила Артура Айтверна. Она поняла это не сразу, но когда поняла - вместе с тем поняла и то, что Артур единственная и лучшая любовь из всех, что могли ей достаться. Сражается он или шутит, злится или радуется - он сводил Айну с ума. Артур, наверно, не был лучшим человеком из всех, на земле живущих, может быть, он даже не был лучшим из всех, кого она знала. Но Айна хотела именно его и никого больше. Она хотела зарыться пальцами в его волосы и утонуть у него на груди. Хотела, чтобы его язык защекотал ее щеку или коснулся груди. Чтобы его пальцы, такие сильные пальцы, прекрасно управляющиеся с мечом и поводьями, дотянулись до ее бедер и проникли между ног. Представляя подобное, она чувствовала, как живот скручивает в петлю, сердце пляшет, а соски твердеют - и все это было настолько сладко и приятно, что совсем не оставалось сил оставаться без него. Им нельзя. Почему им нельзя? С какой стати? Кто так решил? И если так даже кто-то решил - какое им дело до чужих решений?
Ей шестнадцать, ему двадцать. Он теперь глава дома, и ему искать себе жену. Сможет ли она примириться с чужой женщиной, которая украдет у нее Артура?
Айна не сомневалась, что отец в скором времени выдал бы ее саму замуж за Гайвена. Это никогда не обговаривалось вслух, но дело к тому и шло. Обычно наследник престола женится на иноземной принцессе, но сейчас на границах полыхала война, старые союзы были забыты, и лорд Раймонд, будучи опорой трона, наверняка задумал породниться с королевским родом, чтоб упрочить свое положение маршала и советника. Прошел бы еще, самое большее, год - и ее бы повели под венец, как будущую королеву.
