Дженнифер Роберсон - Разрушитель меча
— Достойные гости, сегодня вы станете свидетелями справедливости, которой добьется ваш могущественный, хотя и скромный, новый танзир, предложив принять решение, как того и требует древнейшая Южная традиция, кругу. И пусть более никто не задает вопросов, не понимая, что за танцоры встретятся в этом танце: это Аббу Бенсир, которого все вы знаете, и Песчаный Тигр.
Я вздохнул и отставил ногу, а люди во дворе снова забормотали. Похоже вступительная часть должна была закончиться не скоро.
— Аббу Бенсир, — повторила она, — человек, которого без преувеличения можно назвать величайшим танцором меча Юга, обученный самым достойным и самым почитаемым шодо Алимата, школы, куда попадают только лучшие из лучших.
Об этом знал весь Юг.
— И Песчаный Тигр, тоже пришедший в Алимат и обученный тем же шодо, но отрекшийся от всего, чему учил его учитель, потерявший свою честь, позабывший что такое совесть и закон. Разве можно пасть еще ниже? Он убил трех беззащитных людей: моего отца, Аладара — прежнего танзира Джулы… — ее голос мастерски сорвался, и, помедлив секунду, она продемонстрировала, умение быстро брать себя в руки, спокойно продолжив: — …а также джихади, великого мессию, которого ждал весь Юг, жадно слушая легенды и предсказания, потому что он должен был спасти всех нас, превратив песок в траву.
— Или в стекло, — пробормотал я.
— И наконец он же чернейшим колдовством убил Оракула, посланного всем нам подготовить путь для джихади, чтобы и мы могли стать свидетелями его появления и достойно приветствовать его.
— Это еще не все? — пробормотал я.
Сабра прижала руку к сердцу и скромно склонила голову.
— Я простая женщина и потому недостойна… но я сделала это. Ради Джулы и ради всего Юга — я отомщу тебе за смерти трех людей, которых все мы так любили!
Аиды, что за представление.
— Итак, — тихо продолжила она, — сегодня я свершу правосудие. Сегодня я представлю вам танец, равного которому не было и не будет. Танец до смерти. Истинный танец, в котором правда восторжествует, танец с принесением обязующих клятв, как и принято в Алимате. Все произойдет согласно кодексу. Все традиции будут соблюдены.
— В таком случае может быть мне дадут меч? — крикнул я.
Реакция зрителей не обманула моих ожиданий. Своим замечанием я разрушил единоличную власть Сабры над толпой, удивил торговцев и богачей, рассмешил танцоров мечей. Напряжение, которое так старалась создать Сабра, тут же развеялось.
Ей это не понравилось.
— Сюда, — приказала она и хлопнула в ладоши. Один охранник подтолкнул меня к ее подушкам. Черные глаза смотрели с ненавистью, но накрашенные ярко-красные губы сладко улыбались под прозрачной красной вуалью. — Меч? — повторила она. — Конечно меч будет. Очень особый меч, — Сабра щелкнула пальцами. — И конечно ты узнаешь его. Он тоже часть легенды.
На секунду, всего лишь на секунду, я подумал, что это будет Самиэль. А потом понял, что только дураку могла прийти в голову такая мысль. Даже если Сабра ничего не знала о яватмах до того, как отправилась в погоню за мной, Аббу наверняка успел ей все рассказать. А он знал достаточно чтобы объяснить, как осторожно нужно обращаться с Северными мечами. Он видел и мою яватму, и яватму Дел. Аббу зря не рискует.
Так что не Самиэль, полный Чоса и Южной магии. Вспыхнувшая было надежда быстро умерла.
Ко мне шел евнух, держа на вытянутых руках продолговатую красную подушку. На ней лежал меч, Южный меч. И очень знакомый: благословенный шодо, с клинком из голубой стали.
Сила, как песок, вытекла из меня.
— Откуда у тебя этот меч?
— Ты был неосторожен, — сказала она, — и небрежен с легендой. И от этого мне только слаще. — Ее глаза жадно впились в мое лицо, изучая его. Увиденное ей польстило; Сабра улыбнулась, засмеялась и злобно прошептала.
— Я приказала восстановить его, чтобы легенда была полной.
Я крепко стиснул зубы.
— Но он сломан, — тупо пробормотал я. — Разящий сломан.
— И ты выбросил его, — Сабра пожала плечами. — Половинки были найдены и опознаны. Их принесли мне и соединили. Чтобы я могла вернуть тебе меч.
— Аиды, женщина, у тебя песчаная болезнь. Сталь, однажды сломанная…
— но я не закончил, заметив, как заблестели ее черные глаза. Она знала это не хуже меня. Как и остальные Южане, которым она не спешила об этом сообщить.
Сталь, однажды сломанная, обязательно сломается снова. Независимо от того, насколько мастерски ее соединили.
Этого она, конечно, и хотела.
Сабра сделала широкий жест и улыбнулась, оскалив маленькие белые зубы.
— Возьми его, Песчаный Тигр. Чтобы легенда снова стала полной.
Меня уже начинало откровенно тошнить оттого, что меня называли легендой. Сначала Аббу, теперь Сабра. Я был танцором меча. Хорошим танцором, и даже могу сказать, что великим (и это не пустые слова)… но настоящие легенды обычно мертвы. А я был жив. Пока еще.
Я протянул руку, но подушку торопливо убрали.
— А-а! — Сабра засмеялась и застенчиво коснулась своей груди. — Прости, я чуть не забыла… сначала клятвы! — она сделала знак Аббу. — Выйди вперед. Все должны быть свидетелями. Танец должен быть проведен с соблюдением всех правил, которые содержит кодекс чести Алимата. Оба вы должны быть закрыты в благословенном круге.
Я кисло прикинул, что еще она знает. Что успел рассказать ей Аббу.
Сабра снова засмеялась, когда Аббу вышел вперед.
— Да, еще забыла — как это по-женски! — другой изящный жест. — У меня сегодня особые гости, видите?
Мы конечно посмотрели, подчиняясь ее руке. Прямо через круг стоял другой навес, под которым валялись подушки и евнухи покачивали опахалами. Перед с навесом стоял Умир Безжалостный. Рядом с ним застыла женщина в белом бурнусе с накинутым на голову капюшоном.
Разящий. И Дел. Чего еще мог я желать?
Свободы для нас обоих.
Аиды, что же делать?
Умир вывел ее вперед, к краю круга. Теперь я увидел связанные запястья и смог рассмотреть выражение ее лица. Нет, Умир не тронул ее. Дел просто злилась. Ей, как и мне, не хватало свободы и яватмы. Мы смотрели друг на друга, скрывая истинные чувства под масками равнодушия, и понимали, что бессильны что-то изменить.
Умир щедро украсил новый экспонат своей коллекции. Она была одета в бурнус из тяжелой парчи, драгоценного Южного шелка, который носили только танзиры, потому что для остальных парча была под запретом. Одеть парчовый бурнус можно было только с разрешения танзира. Ничем не украшенная, белая парча под яркими солнечными лучами светилась. Бурнус был широкий, свободный, без пояса или застежки, он укутывал Дел от головы до кончиков пальцев. Тяжелая ткань висела крупными, неподвижными складками.
