Дженнифер Роберсон - Разрушитель меча
Я наконец-то поднял голову и посмотрел прямо на него. После ночи молчания говорил я хрипло, тем более что рот болел от кляпа.
— Для тебя это так важно?
Плечи Аббу слегка приподнялись под дорогой тканью бурнуса.
— А что у нас еще есть, кроме легенды? Именно ее покупают люди, когда нанимают танцора меча. Человека, мастерство и легенду о нем.
— Ты мог бы попросить, — сказал я. — Мы могли бы танцевать вдвоем, только ради нас, и разобраться в этом раз и навсегда. Можно было обойтись без всего этого.
Он улыбнулся и Южное лицо, почти на десять лет старше моего, покрылось складками. В полумраке седина в черных волосах серебристо светилась. Он был старше, жестче и мудрее. Он имел большее право называться легендой во плоти.
— Ну попросил бы я, ну и что? Однажды я пытался и обнаружил, что ты одержим тем, что Дел объявила Чоса Деи. Мог ли я после этого просить? — он отмахнулся. — А когда ты пришел в себя, у тебя не было времени на настоящий танец согласно кодексу. За тобой гналась Сабра, тебя искали племена, и я понял, что ты никогда уже не сможешь остановиться и никогда не войдешь в круг против меня, и поэтому я должен тебя заставить.
Он стоял спиной к свету, но я различал твердые, бледно-карие глаза, неровный шрам, проходивший через подбородок. Аббу обладал тем, чего я так и не смог добиться: уверенностью в себе. Он умел танцевать и жил только танцем.
Я, конечно, танцевал не хуже, а может даже и лучше — хотя до сих пор мы так это и не выяснили — но уверенности в себе у меня не было.
Я просто никому в этом не признавался.
Аббу ждал молча. Я не сомневался, что он уважал меня: он пришел без оружия, хотя это ничего не меняло. Я пролежал растянутый кандалами всю ночь. Зная реакцию Аббу, можно было уверенно предсказать, что я снова лежал бы на скамье, не успев коснуться его.
Я посмотрел ему в глаза и почувствовал, что он ждет от меня чего-то.
И тогда я все понял.
— Значит это тебе мы обязаны, — объявил я. — Она отставала от нас на день, на два дня пути, а потом вдруг оказалась здесь, поджидая нас у Фоуада.
Он усмехнулся.
— О таких людях, как мы, по Пендже ходит столько легенд, что это портит нам жизнь — наши поступки становятся предсказуемыми. Когда мы узнали, что вы с Дел покинули Кууми, я сказал Сабре — и Умиру, когда мы встретили его в оазисе — что ты направляешься в Джулу. Я не знал, почему, но знал куда. Ты всегда останавливался в одном месте: у Фоуада. Так что я предложил им набрать побольше воды, гнать лошадей, чтобы опередить тебя в Джуле, и там подготовить ловушку.
Я вспомнил искреннее дружелюбие Фоуада, его любезность по отношению к Дел.
— Фоуад?
Аббу дернул плечом.
— Ты даже не представляешь, какой целеустремленной может быть Сабра. Она не похожа на других женщин. Она всегда получает то, что хочет. Джула — ее домейн; она свободна делать все, что взбредет ей в голову с любым человеком, попавшим под ее причуды. Это может быть мужчина, женщина, ребенок. Ты знаешь, каким был Аладар — я слышал, что он сделал с тобой. Так вот: дочь еще хуже. Дочь совсем другая. Фоуад совершил бы непростительную глупость если бы отказал ей.
— Что сделают с Дел?
Аббу пожал плечами.
— Сейчас она у Умира. Он сделает с ней все, что захочет.
Я вглядывался в его лицо. Как он мог? Он ведь знал, любил, желал Дел.
— И тебя это не волнует?
Аббу засмеялся своим хриплым разбитым смехом.
— Ты совсем не веришь в баску? Умир недооценивает ее, а я ее знаю. Он спит с мальчиками, в постели женщины его не интересуют… он хотел получить ее только для пополнения своей коллекции. Коллекционеры обычно бережно обходятся со своими сокровищами, — он прислонился к стене, бездумно потирая зарубку на носу. — Дел не назовешь беспомощной. Долго удерживать ее он не сможет.
— Значит возвращаемся ко мне, — заключил я и сделал глоток воды.
— Здесь все просто, Тигр. Мы танцем.
Я задумчиво кивнул, опуская чашку.
— Сабра упоминала некоторые предосторожности.
Что-то дернулось под одним его карим глазом.
— Она обещала мне танец. Я не просил никаких предосторожностей, мне нужен был шанс покончить с этим согласно кодексу. Ничего больше.
Я хмыкнул.
— У Сабры может быть другое мнение на этот счет.
— Сабра безжалостна, — согласился он. — Она гораздо страшнее Умира, но…
— Но ты доверяешь ей.
Его губы сжались. Он оторвался от стены и обошел меня, по пути бросив короткий взгляд в дырку, которая служила окном. Я слышал его шаги за спиной; хрип ломаного голоса, в котором каждый звук был четким и одновременно необычно напряженным.
— А теперь слушай меня, — приказал он.
Я молчал.
Несколько секунд стояла тишина, потом он заговорил очень тихо, но ясно.
— Сабре нужно показать свою силу всем мужчинам-танзирам и просто всем мужчинам своего домейна. Чтобы они зауважали ее. Ей нужно заставить их подчиниться любыми средствами, потому что она женщина. Она сделает все, что для этого потребуется. Если бы я не вмешался, она могла бы приказать содрать с тебя живьем кожу — ты когда-нибудь видел такое зрелище? — он не ждал от меня ответа. — Человек, тренированный нашим шодо, танцор меча седьмого ранга, заслуживает смерти в круге.
— Не делай мне одолжений, — я поставил чашку. — Когда-то мы могли бы разрешить наш спор в круге и без смертельного исхода.
— Когда-то, — согласился Аббу, — в Искандаре… но вмешалась лошадь. И в Пендже, но тогда вмешался Чоса Деи. А теперь слишком поздно, — я снова услышал его шаги, когда он обошел меня, чтобы посмотреть мне в лицо. В его глазах уже не было веселья, в голосе — насмешки. Он был предельно серьезен. — Я обещаю, смерть будет быстрая, чистая и безболезненная. Ты умрешь достойно.
— ТЫ уверен в себе, — бросил я не задумываясь.
У краев глаз собрались морщинки. Он старался сдержать улыбку.
— Мне нравится твоя бравада, но будь разумен, Песчаный Тигр… Я — Аббу Бенсир.
Я очень тихо объяснил Аббу куда ему надо идти. А потом добавил когда, как быстро и в каком состоянии.
Сначала он сдерживался, а потом улыбнулся.
— На этот раз сталь. Хватит с нас деревянных клинков.
Я посмотрел на шрам на его горле.
— Я чуть не убил тебя тогда. Мне было семнадцать, у меня почти не было опыта… С тех пор прошло двадцать лет. И на столько же лет ты постарел. Ты стал медлительнее. Скованнее. Старше.
— Мудрее, — мягко поправил Аббу. — И Песчаный Тигр уже не такой молодой, каким был когда-то.
Это точно. И он провел ночь, мучаясь от головной боли после отравы в акиви, прикованный к доске с занозами, думая о Делиле.
