Игорь Анейрин - Бремя власти
Краем глаза Алиенора глянула на него. Лекарь сейчас ехал рядом, погружённый в свои собственные думы. Интересно, он по собственному почину захотел ехать вместе с ней и Дрого в замок Марч, или получил приказ графа Клеймора? Девушка склонялась к первому, хотя наверняка Рич был не против, полагая, что присутствие мага благотворно влияет на её психическое, да и физическое состояние. Наверное, так. Действительно, не будь Сайруса, она бы уже давно зачахла, заболела и умерла бы, хотя — кто знает — может, так оно и было бы лучше. Во всяком случае, злорадно подумала Алиенора, все планы Рича Беркли лопнули бы в одночасье, как мыльный пузырь. Но нет, это тоже слишком просто — разрушить его планы. Нужно отнять у него всё, до остатка, а жизнь — в самом конце, когда и отнимать-то уже будет нечего, натешившись и насладившись. Пусть побудет в её шкуре, пусть покатается в грязи, рыча от боли и бессилия. Да, планов у неё громадьё. И план номер один — это Дрого.
Тот ехал сейчас далеко впереди неё, окружённый десятком наёмников. Между Дрого и ней тащилась запряжённая четвёркой лошадей карета — огромное деревянное сооружение, больше напоминавшее дом на колёсах. Четырёхугольный дом с двумя комнатками внутри, сундуками, жаровнями вместо каминов, небольшой, но двуспальной кроватью с подушками и кучей шкур вместо одеяла. Предполагалось, что молодожёны будут ехать внутри вместе, но по обоюдному молчаливому согласию они расселись на разных лошадей и даже держались поодаль друг от друга, не переговариваясь и избегая взаимных взглядов.
Внутри в одиночестве сидела родная сестра Дрого и, так уж получается, подумала Алиенора, не только её двоюродная сестра, но теперь и золовка, Гвинет Беркли, тринадцатилетняя девочка, довольно миловидная — невысокого роста, с пышными цвета воронова крыла волосами, пронзительными чёрными глазами и немного великоватым ртом. Очень даже ничего южанка — но уж слишком серьёзная. Даже, скорее, мрачная. Бог весть, зачем Рич отправил её с ними — по всей видимости, полагая, что Алиенора будет нуждаться в женской компании.
Что за человек Гвинет, и какие мысли бродят у неё в голове, Алиенора ещё не разобралась, да и времени на это, собственно говоря, пока не было. Но первая её фраза до глубины души потрясла девушку. Случайно оказавшись наедине с ней в покоях накануне свадьбы, Гвинет, словно фурия, подлетела к Алиеноре и почти враждебно спросила:
— Зачем ты согласилась выйти за него замуж?!
Алиенора только пожала плечами в ответ, а Гвинет, пыхтя от переполнявших её слов, выскочила из спальни. То ли она так страстно любит своего брата и ревнует его, то ли наоборот — ненавидит его до глубины души, Алиенора не поняла. В течение всей свадебной церемонии она периодически ловила на себе взгляды своей кузины — чёрные и пронизывающие, но какие-то неопределённые: иногда ей казалось, что Гвинет замыслила что-то недоброе, а иногда в её глазах сквозило что-то похожее на сочувствие. Надо будет попозже расспросить обо всём этом Сайруса.
Та же Гвинет ещё с двумя девушками составила компанию Алиеноре в импровизированной поездке в церковь. Вообще-то небольшая часовня, в которой и состоялось бракосочетание, за неимением места посвящённая сразу трём главным богам, находилась внутри самого замка Хартворд, но традиция требовала отдельного туда проезда жениха и невесты.
Поутру Алиенора безропотно и не принимая в этом никакого личного участия, дала обрядить себя в великолепное красное атласное платье, отделанное серебром и жемчугом. Она стояла перед зеркалом, как кукла, слегка расставив руки, и почти без эмоций думая о том, что в иных условиях такой наряд вызвал бы у неё бурю восторгов или, по меньшей мере, интереса. Платье было такое, что без посторонней помощи надеть либо снять его было бы невозможно: чрезмерно тесное, с шнуровкой по бокам, и даже рукава одевались и пришнуровывались потом отдельно из-за их узости. Очень глубокий вырез спереди почти до неприличия обнажал грудь, но Алиенора и это оставила без комментариев, желая только одного — чтобы всё поскорее закончилось. Шлейф у платья волочился сзади на добрых десять локтей, а расширяющиеся к низу воронкообразные рукава с прорезями для кистей рук — не меньше, чем на пять. Бёдра облегал широкий богато украшенный серебром пояс; на голову ей водрузили лёгкий венец, осыпанный крупным жемчугом, а на ноги одели серебряного шитья изящные полусапожки, скрывавшие щиколотки.
Пока четыре служанки одевали и причёсывали Алиенору, Гвинет Беркли молча стояла поодаль, зато другие её новообретённые подружки скакали вокруг да около, беспрерывно щебеча и выражая неизбывную радость по поводу её наряда. Девушек представили друг другу незадолго до этого: одну их них, высокую сухощавую блондинку лет двадцати, звали Ио, и она приходилась дочерью графу Буршье, который, как поняла Алиенора, и сам приехал на церемонию, а другую, алиенориного возраста с каштановыми волосами и торчащими в стороны ушами — длинным и неудобоваримым именем Персефона. Последняя была племянницей Уриэна, графа Деверу.
Внизу их уже ждал открытый экипаж, запряжённый четвёркой серой масти лошадей, которому, в сопровождении музыкантов с флейтами, скрипками, трубами и барабанами, и надлежало провезти невесту и её «подружек» по внешнему кольцу Хартворда. Из тех же ворот, только чуть раньше, уже выехал жених в сопровождении своих друзей — все верхом на конях, так что когда экипаж, сделав круг, вернётся обратно в замок, Дрого уже должен будет ждать её в часовне.
Около трёх десятков гостей, разряженных в пух и прах в малиновые, пурпурные, синие, фиолетовые и зелёные одежды, сверкая коронами и драгоценностями, уже ожидали во дворе, издали раскланиваясь с невестой; никого из них Алиенора не знала.
Недолгий путь по городу слился в её голове в сплошную фантасмагорию, причудливое бредовое видение: шум, гам, грохот барабанов и визг скрипок, приветственные крики и горы цветов, которыми хартвордцы забрасывали карету, периодически попадая ей в лицо, чуть не заставили её заплакать. Отец, Эдмунд, Бланка, Томас, о боги, где вы все?! Где тот волшебный принц, о котором она так и не успела даже хорошенько помечтать? Её грудь сотрясалась от рыданий, сухие глаза смотрели прямо перед собой, а губы растягивались в искусственной улыбке.
Какой-то молодой человек с тёмными прямыми волосами, элегантно одетый, предложил Алиеноре руку, чтобы она смогла сойти с экипажа и, с интересом и даже, как ей показалось, с сочувствием на неё поглядывая, медленно повёл в часовню между рядами гостей. Ах да, как в тумане вспомнила она: это член королевской фамилии. Отца нет, а значит, только её непосредственный сеньор, то есть Роберт III, или его полномочный представитель имеют право вести её к алтарю. Лорд Кэдваллэдер. Кем он приходится королю, она не поняла, но это и не важно. Королю, который лишил её отца, а потом рукой этого человека отдаёт её во власть Дрого Беркли. Тебя я убью тоже, тебя тоже…
