Татьяна Турве - Если ты индиго
— Я сама не пойду… Тогда пошли танцевать!
"А что, это мысль… Надо только удачно встать со стула. Ну зачем их делают такими высокими? Вот изверги!" — в целях моральной поддержки Яна вцепилась обеими руками в Богдана, тот почти что снял ее, как с насеста, и всю дорогу до танцпола заботливо придерживал за плечи. Нестерпимо хотелось что-то сказать и вообще поделиться впечатлениями, Янка потянула его за руку к себе и сообщила в самое ухо, приподнявшись на цыпочки:
— You're too goоd to be true! (Ты слишком хорош, чтобы быть правдой!)
Огромные голубые глаза в ответ расширились от удивления, неужели не понял?.. Девчонки не раз прикалывались, что есть у нее такая фишка: стоит хоть немножко выпить спиртного у кого-то на дне рожденья (пускай даже пару глотков вина или ром-колы, больше-то она сроду не пила), как начинает изъясняться по-английски. Или еще того хуже, с чувством исполнять что-то из репертуара Джо Доссена или Патрисии Каас на французском. Или Адамо, хит всех времен и народов — "Tombe la neige"… (Это уже ва-а-ще, последняя стадия! Наверно, память прошлых жизней просыпается.) Хотя водку она никогда раньше не пробовала, гадость первостатейная! Как же это ей так ловко подсунули?..
Потом они дружным, почти семейным кружком танцевали, было легко и весело, как давно уже не бывало. Янка разошлась вовсю и танцевала со всеми подряд: с Богданом, Андреем, еще с кем-то вертлявым и незнакомым, со сползающей на глаза блондинистой крашеной челкой и бегающим взглядом… (Но его мальчики быстро оттерли на задний план.) Юлька куда-то запропастилась и долго не появлялась. Яна уже собралась отправиться на ее поиски, но тут в поле зрения попала Галя: сидела за их столиком одна-одинешенька, понурив голову с развившимися черными прядями, и словно бы со скуки прикладывалась ко всем стаканам без разбору. Даже и не смотрела, что пьет, в этом было что-то непередаваемо жуткое: сперва купоросно-голубой коктейль, затем пиво, ром-кола, потом еще один коктейль из последних противных…
Яна остановилась посреди дэнс-пола, как вкопанная, в голову ударило горячей волной: ведь это из-за нее Галька так целенаправленно напивается! Чтобы не видеть, как они втроем танцуют. Янка подергала за руку Андрея, пытаясь привлечь его внимание, тот наконец сфокусировался на Галине и взял ситуацию в свои руки. На диво уверенной твердой походкой подошел к столику и обнял подругу сзади за плечи, ласково приговаривая, будто ребенку:
— Хватит из разных бокалов! Головка будет бо-бо.
Откуда ни возьмись объявилась Юлька: вид у нее был немного бледный, косметики на лице ни грамма, зато глаза бодрые и вполне адекватные.
— Кажется, я что-то не то съела! Наверно, мидии плохо реагируют на спиртное, — приглушенным голосом объяснила она Яне в самое ухо. Янке стало ужасно смешно — ну тютелька в тютельку, как в старинном анекдоте, который раньше казался ей довольно туповатым: "Сначала мы пили водку, потом пиво, заканчивали коньяком… А еще потом я отравился пирожком с капустой."
От мысли про капусту Янка громко рассмеялась и минуты две не могла остановиться, пока от смеха не закололо в животе. Глядя на нее, девчонки во главе с Андрюшей тоже подключились — видимо, за компанию, — один Богдан не смеялся, посматривал на них с беспокойством, как на компанию буйно помешанных. И непонятно с какой радости предложил ехать по домам. Все с ним дружно согласились и беспорядочно засобирались, но начались осложнения с Галей: та наотрез отказалась вставать. Пришлось Андрюше тащить к выходу почти что на руках…
"По домам" поехали не сразу: вывалились из клуба нестройной толпой, поддерживая Гальку сразу с трех сторон. Плетясь в хвосте этого живописного шествия, Яна четко и раздельно проговорила не до конца послушным языком, цитируя мульт про бременских музыкантов: "Последним выбрался петух, изрядно общипанный, но непобежденный!" Ее голос в сонной тишине гулко разнесся на всю набережную, идущие впереди ребята вместе с Юлькой в один голос грянули хохотом. Одна Галя ничего не поняла и целую минуту вопрошала на все лады, в чем дело.
Чтобы немного проветрить Галину, уселись на холодных каменных ступеньках, ведущих к воде (куда они приходили с Сережкой на первом свидании). Вот это была хорошая мысль (про набережную, не про Сережку!): от прохладного речного воздуха в голове медленно, но верно прояснялось. Холода Яна не чувствовала совершенно: вот уж действительно, пьяному и море по колено… "Любимое место номер два", — всё еще не совсем членораздельно подумала. Юлька, слава тебе Господи, больше не рвалась купаться и даже Галя, главный дебошир, не выступала и не качала права — мирно затихла, уткнувшись носом в Андрюшино плечо. (Возможно, что под шумок и прикорнула.) А до Янки потихоньку начало доходить, что она только что позорно напилась перед парнем из своего сна… Стало одиноко и тоскливо, как бездомной собачонке, и нестерпимо потянуло домой зализывать раны.
Глава девятая. Брателло, или Молодой Есенин
Не взваливай на сердце любовь,
которая тебе не по плечу!
(Козьма Прутков)
Наутро голова каким-то невероятным образом не болела, но настроение всё равно осталось препаршивое. Снов никаких не снилось, ночь выдалась пустая и темная, будто Яна провалилась до самого рассвета в черную дыру. Ощущения, признаться, были не из приятных, она ведь только-только начала привыкать к своим снам-видениям, что они всегда такие ярко-реальные, полнометражные… Каждую ночь новый приключенческий фильм с эффектом присутствия. Неужели так быстро начало сбываться предупреждение Мастера Ольги и ясновидение закрылось?
Порядком струхнув, Янка попыталась настроиться и хоть что-нибудь "увидеть" или, на худой конец, "услышать", но всё было глухо, как в танке. И без того еле слышный внутренний голос молчал. Стараясь не поддаваться нарастающей лавиной панике, она решила обождать до вечера: а вдруг еще появится, рано тревогу-то забила?..
Стащить себя с кровати и отправиться на первую пару — мировую историю — оказалось выше ее сил. Янка провалялась в постели до половины девятого, даже кота было лень встать покормить. Но затем время начало поджимать и ничего другого не оставалось, как потихоньку продирать глаза и начинать активную жизнь. Ей еще крупно повезло, что никого из родителей дома не обнаружилось — смутно помнится, будто ушли рано утром. Видать, из принципа не захотели ее будить — поздно ведь ночью пришла, редиска! (Где-то после часа, а то и двух — не хватило храбрости повнимательней взглянуть на настенные часы в прихожей.) Папа лишь заглянул перед уходом в спальню: очень выразительно посмотрел и, кажется, принюхался, поводя со стороны в сторону аристократическим носом. Но не сказал ни слова. Или это она дрыхла без задних ног, как суслик, и ничего не слышала?..
