Артем Лунин - Башня Близнецов 1 (СИ)
— Не очень много, — уклончиво сообщил Тьярми. — Почти каждый, кроме самых тупых, понимает, что здесь что-то не так, но в тайны посвящены… немногие.
— Тогда тоже отпадает, — Сара, признавая своё поражение, развела руками. — Усыпить чарами или снадобьем и таскать, как брёвна — не годится. Разве что у вас есть где-нибудь в погребе пара-тройка троллей.
Тьярми покосился на неё, фыркнул и вышел навстречу каравану.
В поместье действительно оказались тролли. И действительно в погребе, откуда Тьярми их выпустил, когда ночь перевалила через середину.
Правда, не пара-тройка. Десять штук. Невысокие и широкоплечие, похожие на каких-то обезьян. Личей среди них не было — обыкновенные безмозглые болваны.
— Вперёд, — сказал Тьярми, и тролли двинулись к загородкам для двуногого скота. Их глаза в полутьме фосфоресцировали зелёным.
"Отец" и "дочь" отправилась следом. Рядом с бараками встал раб, один из доверенных, с волшебным факелом в руке. В его мертвенном свете картина представала довольно жуткая — тела спящих людей и коренастые фигуры между ними, как будто ночные твари, выбирающие себе жертву. Элои и морлоки, подумала Сара.
Тролли взвалили на плечи первую партию. Рабы завозились и забормотали в каменных руках, но не проснулись. Анима тронула гранда за рукав и указала глазами.
— Да, разумеется… — сказал он вслух и довольно громко. — Один умный человек не пил воду, такую соблазнительную после долгого перехода. Другой, я видел, пил, однако на него не подействовало. Почему бы вам не встать?
Пауза. Один раб завозился и приподнялся. Он стоял грязный и полуголый, с соломой в волосах и верёвкой, пропущенной через проушину ошейника, но в нём чувствовалась странная сила. Это был тот самый раб со шрамом, назначенный начальником над остальными.
— Извините за это, — сказал ему Тьярми, — но необходимо соблюдать тайну. Поговорим после.
Раб со шрамом дёрнул плечом и кивнул.
— Растолкай того притворяшку, — предложил гранд Саре. Девушка подошла и чуть пнула в бок…
Только солома взметнулась. Раб мгновенно оказался на ногах, захлестнул горло Сары верёвочной петлёй, рывком развернул, и у её лица задрожал кое-как обточенный камень.
Она даже умудрилась взвизгнуть, и вполне натурально.
— Отпусти меня!.. — потребовал хриплый голос.
— Вот уж не думал, — сказал Тьярми, ничуть не обеспокоившись, — что храбрые воины севера могут угрожать женщинам.
Отмеченный шрамом тревожно посмотрел на гранда. Тот лишь покачал головой.
— Ты прав. Не могу, — сказал северянин. Он по-прежнему хрипел — ну, ясно, не пил полдня. — Но приму позор убийства женщины, если мне сейчас сюда не принесут два меча.
— Ты обоерукий боец? — поинтересовался Тьярми.
— Да. Но второй меч — тому, кто пожелает скрестить его с моим. Мужчине должно умереть в бою!..
— И ты её отпустишь? — безмятежно спросил Тьярми. Слишком уж безмятежно. Сара хрипнула и дрыгнула ножкой. Попала северянину каблуком по пальцам ноги. Тот подавился ругательством и торопливо ослабил захват.
— Отпущу!.. — пообещал горячо. — Если ты поклянёшься, что выполнишь это условие, и не будет подлости и обмана вроде брошенного ножа или заклинания.
Гранд дёрнул плечом.
— "Дочка". Ты же слышала, наш гость не приемлет обмана. Так что хватит притворяться.
Сара коротко дёрнула головой, угодив в подбородок, — всё-таки он был на целую голову её выше. Зубы северянина клацнули. Сара рывком отогнула его руку, пережимающую ей горло, запустила пальцы под верёвку и резким рывком порвала. Обернулась, как бы мимоходом забрав камень из руки северянина.
Мужчина стоял, обалдело глядя на неё. Сара свирепо ухмыльнулась ему в лицо и сжала пальцы. Камень просыпался песком.
Северянин с лязгом закрыл рот. Потрогал разбитые губы.
— Ага. Понятно, — сказал глубокомысленно.
Тьярми засмеялся весело. Раб со шрамом хрипло засмеялся. Сара засмеялась звонко. Северянин дёрнул плечами и оскалил зубы в невесёлом одышливом смехе.
— Принеси два — нет, четыре прямых меча, — сказал гранд рабу у входа. Тот проглотил хихиканье, поклонился и ушёл, оставив светильник в петле. — Сними с него ошейник, — это уже Саре. Девушка поводила ладонями над железякой, ощущая в ней магию, коснулась и легко "выпила" её. Потом просто разломила ошейник пальцами, скомкала обломки и впитала железо через кожу.
— Вот теперь и помереть можно, — с наслаждением сказал северянин, потирая шею и покручивая головой.
— Так торопишься? — поинтересовалась Сара, наблюдая почти с завистью. Её ошейник пальцами не сломаешь.
— Торопись, не торопись, — северянин хмыкнул, — конец один, и смерть всегда приходит вовремя. По крайней мере, к людям, — и выразительно глянул на неё. Сара пожала плечами.
— Значит, по твоей вере, убить женщину — грех?
— Убить слабого — грех, — возразил северянин.
— Вот бы все этой веры придерживались, — сказала Сара, с откровенным интересом разглядывая его. Северянин засмущался, попытался одёрнуть свои лохмотья. Раздался треск плохой ткани, и в руке его остался лоскут. Северянин смущённо спрятал его за спину.
Вернулся раб с мечами, за спиной у него маячила Пятница, лицедейка несла ещё один магический факел.
— Повесь туда, — Тьярми кивнул ей. Пятница далеко обошла северянина — тот глядел на неё настороженно. Если одна нежная дева в песок истирает камень и пальцами ломает железный ошейник, то что ждать от этой?
Пока что — лишь смущения и опаски. Лицедейка повесила магический фонарь и торопливо ретировалась за спину Тьярми.
Раб по знаку гранда поднёс мечи северянину. Тот выбрал два, прищёлкнул языком, оценивая сталь и лезвия. Взял и взмахнул, лезвия превратились в размытые круги, воздух загудел.
Тьярми взял оставшиеся два меча. Никаких приёмов демонстрировать не стал, держа в опущенных руках, просто пошёл на северянина.
Тот двинулся вбок, пошевеливая плечами. Мечи рисовали овалы.
— Не беспокойсь, — Сара подошла к Пятнице. — Мужикам бы всё игрушки. Сейчас подерутся, а потом мировую сядут пить.
Клинки со звоном скрестились. После второго же удара северянин опознал мастера высочайшего класса, перестал осторожничать и вовсю завиртуозил мечами.
Рабы вздрагивали во сне и бормотали. По стенам метались тени и блики от стали.
— Красиво…
Пятница недоумённо посмотрела на хозяйку. Лицедейке такое понимание красоты было недоступно. Она вздрагивала от лязга и всё пыталась отвернуться — но зрелище схватки притягивало.
Сара же смотрела с горящими глазами, её плечи вздрагивали — словно это она бой вела. Лицедейка вспомнила её вопрос про оружие. Тогда она посчитала за насмешку — кто же будет девушку учить владеть оружием? Видела ведь в Башне госпожу с железной рукой, других… отчего не попросила научить и её?
