Гай Гэвриел Кей - Тигана
— На протяжении последней мили я наслаждался вашей музыкой, — сказал он, выпрямляясь. — Должен сказать, что ваш вид нравится мне еще больше. — Он был высоким, немолодым, с длинными седеющими волосами и быстрыми глазами. Он улыбнулся Катрианетой улыбкой, которой славились трубадуры Ладони. Белые ровные зубы сверкнули на морщинистом лице.
— Направляетесь на юг вместе с весной? — спросила она, вежливо улыбнувшись в ответ на его лесть. — Привычный маршрут?
— В самом деле, — ответил он. — Привычный маршрут в обычное время. И мне очень не хочется говорить такой молодой и прекрасной девушке, как вы, сколько лет я уже хожу по этому маршруту.
Дэвин спрыгнул с повозки и подошел поближе к этому человеку, проверяя свою догадку.
— Возможно, я мог бы догадаться, — с улыбкой сказал он, — потому что, кажется, я вас помню. Мы одновременно выступали в Чертандо в сезон свадеб. Вы играли на арфе в труппе Бурнета ди Корте два года назад?
Острые глаза обежали его с головы до ног.
— Это правда, — признался трубадур, помолчав секунду. — Меня зовут Эрлейн ди Сенцио, и я действительно один сезон работал с труппой этого проклятого Бурнета. Потом он надул меня при расчете, и я решил, что одному мне будет лучше. Я так и понял, что слышу голоса профессионалов. Так вы музыканты?
— Дэвин д'Азоли. Я несколько лет работал у Менико ди Ферраты.
— И явно занялся теперь другими делами, неприбыльнее, — заметил Эрлейн, бросая взгляд на их тяжело груженные повозки. — Менико все еще путешествует? Еще больше растолстел?
— Ответ «да» на оба вопроса, — сказал Дэвин, пряча чувство вины, которое до сих пор охватывало его при мысли о бывшем хозяине своей труппы.
— И Бурнет тоже, насколько я слышал.
— Чтоб он пропал, — тихо буркнул Эрлейн. — Он мне остался должен.
— Ну, — произнес Алессан, глядя сверху вниз со своего коня, — здесь мы вам не поможем, но если хотите, можем подбросить вас до Чиороне на ночлег до начала комендантского часа. Можете ехать с Баэрдом, — быстро прибавил он, так как Эрлейн смотрел на свободное место рядом с Катрианой.
— Я был бы вам глубоко признателен… — начал Эрлейн.
— Мне не нравится форт Чиороне, — вдруг вмешался Сандре. — Там вечно надувают и слишком многим становится известно, что ты везешь и куда направляешься. Слишком там много подозрительных личностей. Ночь наступает теплая, и мне кажется, здесь нам будет лучше.
Дэвин с удивлением взглянул на герцога. Он впервые слышал от него подобные высказывания.
— Ну, в самом деле, Томаз, не понимаю, почему… — начал было Алессан.
— Ты меня нанял, купец, — прорычал Сандре. — Ты хотел, чтобы я на тебя работал, и я делаю свою работу. Если не хочешь слушать, заплати немедленно, и я найду того, кто захочет слушать. — Его глаза свирепо сверкали в глубоких глазницах на черном лице.
Никто из них не заблуждался по поводу его тона. Все поняли, что у Сандре есть веская причина для такого поведения.
— Немного повежливее, пожалуйста, — огрызнулся Алессан, разворачивая своего коня к герцогу. — А не то я и в самом деле выгоню тебя, и тащи тогда свои старые кости обратно в поисках другого такого идиота, который будет тебя терпеть. Я ухитрился, — обратился он снова к Эрлейну, — найти самого самоуверенного карду на дорогах Ладони.
— Они все самоуверенные, — ответил трубадур, качая головой. — Это из-за их кривых сабель.
Алессан рассмеялся. И вслед за ним Дэвин.
— Остался еще целый час светлого времени, — недовольным голосом заметил Баэрд. — Мы легко сумеем добраться до форта. Зачем спать на голой земле?
Алессан вздохнул.
— Знаю, — ответил он. — Мне очень жаль. Но для нас эта дорога новая, а для Томаза нет. Полагаю, нам придется его послушаться, иначе мы только зря тратим деньги, оплачивая его услуги, правда? — Он оглянулся на Эрлейна и пожал плечами. — Так что мы не сможем подбросить вас до Чиороне.
— Нельзя потерять то, чего у тебя никогда не было, — улыбнулся трубадур. — Я обойдусь.
— Мы вас приглашаем к нашему костру, — вмешался Дэвин, надеясь, что правильно истолковал быстрый взгляд герцога. Он все еще не понимал, что задумал Сандре.
К его удивлению, Эрлейн покраснел; он выглядел слегка смущенным.
— Благодарю за приглашение, но у меня с собой нет ничего, что я мог бы предложить на общий стол или к общему очагу.
— Ты действительно долго бродишь по дорогам, — уже более мирным тоном заметил Сандре. — Я уже много лет не слышал этой фразы от человека, рожденного на Ладони. Эта традиция давно забыта.
— У тебя ведь есть арфа, — вмешалась Катриана как раз в нужный момент и самым приветливым голосом. Она несколько мгновений смотрела прямо на Эрлейна, потом снова скромно опустила глаза.
— Действительно, — через секунду ответил трубадур, подтверждая очевидное. Он пожирал взглядом Катриану.
— Тогда вы пришли далеко не с пустыми руками, — сухо сказал Алессан. — Дэвин и моя сестра поют, как вы уже слышали, а я немного играю на свирели. Арфа добавит нежности пению после ужина под звездами.
— Больше ни слова, — ответил Эрлейн. — Вы гораздо более приятное общество, чем мой собственный рот, изрекающий мудрые мысли моим собственным ушам.
Алессан снова рассмеялся.
— Немного дальше к западу растут деревья, а рядом с ними течет ручей, если я правильно помню, — сказал Сандре. — Хорошее место для лагеря.
Прежде чем кто-либо успел сказать хоть слово, Эрлейн ди Сенцио вскочил на повозку и уселся рядом с Катрианой. Дэвин, открывший от изумления рот, быстро закрыл его, заметив тайный, но настойчивый жест Сандре.
Катриана направила повозку в сторону от дороги на запад, к рощице, на которую указал герцог. Дэвин слышал, как она смеется в ответ на то, что говорит ей трубадур.
Однако он смотрел на Сандре. И Баэрд с Алессаном тоже.
Герцог бросил взгляд на Эрлейна, сидящего спиной к ним, потом быстро поднял левую руку с загнутыми третьим и четвертым пальцами. Он пристально посмотрел на Алессана, потом снова на человека, сидящего рядом с Катрианой.
Дэвин не понимал. «Клятва?» — в замешательстве подумал он.
Сандре опустил руку, но продолжал смотреть в глаза принцу. Его взгляд был странным, вызывающим. Алессан вдруг побледнел.
И в этот момент Дэвин понял.
— О Адаон, — прошептал Баэрд, когда Дэвин вскочил на повозку и сел рядом с ним. — Я в это не верю!
Дэвин тоже не верил.
Сандре только что очень ясно сообщил им, что Эрлейн ди Сенцио — чародей. Один из тех, кто отсек себе два пальца, чтобы подключиться к магии Ладони.
А Алессан бар Валентин был таганским принцем крови. Это означало, если древняя легенда об Адаоне и Микаэле говорила правду, что он мог заставить чародея служить себе. Сандре не поверил в это тогда, осенью, в охотничьем домике, вспомнил Дэвин.
