Дженнифер Роберсон - Песнь Хомейны
Были бы силы - я бы рассмеялся, а так смог только улыбнуться - и, скривившись, невольно застонал, когда Роуэн приподнял меня, чтобы дать возможность Уэйтэ перевязать рану:
- О бот… у меня что, все кости, переломаны?
- Нет, - Уэйтэ уже принялся за дело, закрыв рану тканью и привязывая руку так, чтобы я не мог лишний раз потревожить плечо. - Вас нашли под тремя сотнями фунтов атвийской падали, упакованной в кольчугу. Похоже, вы так пролежали несколько часов - до конца сражения. Неудивительно, что после этого вы чувствуете себя несколько… э-э… подавленным - вот и все, капитан, я закончил. Уложите его снова - осторожно, осторожно, не повредите скорлупу.
Я прикрыл глаза и лежал неподвижно, ожидая, пока утихнет боль. Мгновением позже Уэйтэ поднес к моим губам чашу:
- Выпейте, мой господин. Сейчас вам лучше уснуть.
Я осушил чашу подслащенного вина и снова откинулся на ложе, пытаясь забыть о боли. Роуэн, стоявший подле на коленях, следил за мной настороженным взглядом.
Меня била дрожь. Уэйтэ укутал меня покрывалами и одеялами так, что открытой оставалась только голова, вокруг моего ложа стояли жаровни. Зимой и малейшая рана может оказаться смертельной.
Губы у меня болели - там, где в них впечаталась кольчуга атвийца. Я потрогал их языком и, ощутив распухшую рану, поморщился. Надо же было так глупо выйти из боя!
- Надо полагать, мы выиграли, - сказал я. - Иначе я наверняка находился бы в атвийской палатке, и ни целителя, ни капитана со мной не было бы, - и, после паузы. - Разве что вас тоже взяли бы в плен.
- Нет, - покачал головой Роуэн, - Мы выиграли, господин мой, выиграли окончательно - и эту битву, и войну. Атвийцы разбиты, и мало кому удалось сбежать в Солинду. Не думаю, чтобы они стали тревожить нас снова.
- Торн..?
- Мертв, мой господин. Я вздохнул:
- Я хотел добраться до него сам.
- Я тоже, - лицо Роуэна помрачнело. - Я не послушал тебя, господин, и сам пошел в бой, но его найти не смог.
Зелье начало действовать. Слабость от раны и потери крови только помогали ему. Я чувствовал, как меня начинает засасывать темный водоворот. Говорить стало тяжелее.
- Проследи, чтобы он был похоронен так, как приличествует его положению, тщательно подбирая слова, сказал я, - но не возвращайте тело его людям. Когда мой отец умирал от ран на поле битвы у Мухаары, и Торн взял меня в плен, я просил о погребении по обычаям Хомейны. Торн отказал ему в этом. А потому я отказываю ему в атвийском погребальном обряде.
- Да будет так, мой господин, - очень тихо ответил Роуэн.
Я отчаянно боролся с забытьем:.
- У него есть наследник. Два сына, как я слышал. Пошли… пошли слово, что Мухаар Хомейны требует вассальной присяги. Я буду ожидать сыновей Торна в Хомейне-Мухаар… чтобы принять их клятву, - мои веки опускались, словно наливаясь свинцом, я нахмурился, - Роуэн… проследи за этим… - Да, мой господин. Я снова попытался собраться с силами:
- Мы едем утром. Я хочу вернуться в Мухаару.
- Вы еще слишком слабы для того, чтобы отправиться в путь завтра, спокойно заметил Уэйтэ. - Вы сами поймете это, мой господин. - Я не стану возражать против повозки, - пробормотал я, - моя гордость это стерпит. Роуэн улыбнулся:
- Да, мой господин. Итак, повозка вместо коня. Я задумался об этом.
Несомненно, слухи дойдут до Электры. Я не хотел, чтобы она беспокоилась. - Я поеду в повозке, пока до Мухаары не останется пол-лиги, - пояснил я. - Тогда я пересяду в седло.
- Конечно, господин. Я сам прослежу за этим.
И я провалился в темноту.
К сожалению, Уэйтэ оказался прав. В повозке или нет, но я не был способен отправиться в путь поутру. Однако уже на третий я почувствовал себя значительно лучше. Я оделся в самую теплую одежду, какая только нашлась, пытаясь не обращать внимания на боль в плече, и отправился поговорить с Мередитом и его соратниками.
Они проводили в моей армии последние дни. Их помощь помогла мне довершить разгром Торна, и теперь я должен был отослать их домой. Я проследил за тем, чтобы каждый капитан получил золото, каждый солдат - по монете. Не то чтобы война с Торном разорила меня, но лишних денег у меня не водилось. Все, что я мог обещать - надежный союз королю Эллас, но этого, похоже, Мередиту было вполне достаточно. Затем он попросил меня об одолжении, которое я сделал с удовольствием: Гриффт хотел остаться со мной, чтобы служить Эллас в Хомейне-Мухаар - скоре послом, чем просто гонцом. Итак, Королевская Гвардия Эллас отправилась домой без рыжеволосого посланника.
Я тоже отправился домой. В повозке - сил на то, чтобы скакать верхом, у меня еще не было, - и большую часть дороги проспал или провел в размышлениях о будущем. Атвия была моей - если я захочу удержать власть над ней, хотя, должно быть, сыновья Торна не пожелают с этим смириться. Я знал, что они очень молоды - но не знал в точности, сколько им лет. Однако пытаться самому управлять Атвией было делом почти безнадежным. Остров находился слишком далеко. Регент в Солинде - тоже не лучший вариант, но там у меня не было выбора. Даже Солинда была мне не нужна, Беллэм некоторым образом завещал мне ее - самой своей смертью, брак скрепил это.
Хотя я был вовсе не против того, чтобы называть своими два королевства вместо одного, жадным я не был. В прежние времена дальние владения истощали казну королей, я в эту ловушку не попадусь. Пусть Атвия остается атвийской. И если на этот раз у Электры будет сын, я с радостью отдам второму Солинду.
На повозке до Мухаары нужно было добираться несколько дней, и я сел в седло задолго до того, как до столицы осталось обещанных пол-лиги. Рана все еще болела, но уже начинала заживать. Я подумал, что, если я не стану слишком сурово испытывать свои силы, мне удастся проехать остаток дороги в седле.
И все же когда я наконец подъехал к главным воротам моей Мухаары, я почувствовал, что тело мое наполняет усталость. Голова туманилась, мне тяжело было даже думать. Я хотел только уснуть на кровати - на настоящей кровати, не на солдатской койке, держа Электру в объятиях.
Я принимал приветствия слуг, поднимаясь на третий этаж, к комнатам Электры. Но в дверях меня встретила солиндская служанка и сказала, что Королева принимает ванну: не мог бы я подождать?
Нет, сказал я, подождать может ванна, но она захихикала и сказала, что королева приготовила мне особенную встречу, получив известия о моем возвращении. Я слишком устал, чтобы возражать против таких объяснений - только задумался о том, что же такое придумала Электра, повернулся и ушел.
Если уж я не мог увидеть свою жену, то, по крайней мере, никто не помешает мне увидеть дочь. Я прошел в детскую и увидел восьмимесячную Айслинн, крепко спящую в своей колыбельке из дуба, украшенного слоновой костью. Вокруг вертелись три нянюшки. Девочка была закутана в простыни и одеяла, но одна ручонка осталась свободной - она прижала кулачок к щеке.
