Дмитрий Воронин - Плечом к плечу
— А амулеты?
АрГеммит с деланным равнодушием пожал плечами.
— Орден соблюдает договорённости.
Ватере решил, что эту тему далее развивать не стоит. Либо, в соответствии с давними соглашениями, все проявления магии Формы были надлежащим образом уничтожены, либо их запрятали так далеко, что до этих предметов не добраться, несмотря ни на какие партнёрские отношения с Несущими Свет. Сам Ватере не был уверен, что смог бы допустить утрату ценнейших, хотя и потенциально опасных артефактов… но тут всё зависит от количества и качества свидетелей. Если есть шанс, что утаивание запретной магии станет достоянием гласности, то лучше не рисковать. В противном же случае… играть мечеными костями предосудительно, но иметь их под рукой на случай крайней необходимости — мудро.
— Ладно, вернемся к Клинку Судеб. В запасе у нас лет двадцать, так?
— Может, больше. Болезни, покушения или трагические случайности Зорану не угрожают, судьба проведёт его к поставленной цели.
— Но только его, не так ли?
Оба прекрасно понимали, о чём идет речь, и этот обмен репликами лишь позволял упорядочить мысли, привести их в унисон, дабы можно было выработать единое мнение, приемлемое для обеих сторон.
Пока Ульфандер Зоран жив — будет живо и его дело. Какие бы слова о потомках или последователях Комтура ни произносил альНоор, ломая зелёный клинок, они уже не будут иметь силы. Впрочем, Творец прекрасно знал древние правила и не стал бы впустую сотрясать воздух. Один Клинок — одна судьба. Не более. Зоран объявил себя миротворцем под влиянием магии, понять и повторить которую не под силу никому из живущих или живших ранее, за исключением Творца альМегера, да и то… Всё, что Метиус знал о магии Творения Сущего (мало кто из ныне здравствующих знал о ней больше), заставляло его подозревать, что и сами Творцы понятия не имеют, что именно и, главное, как они создают. Если маг желает создать огненный шар — он получает именно шар пламени, который можно бросить в противника или заставить просто эффектно промчаться по воздуху, рассыпая искры на потеху ярмарочной толпе. Если магу требуется заморозить лужу — она замёрзнет… а уж будет ли иметь место тонкая хрупкая корочка или вода оледенеет до самого дна — это зависит исключительно от способностей. Количественные вариации, так сказать. Магия Творения — вариации качественные. Знал ли альНоор, что станет не столько хозяином, сколько пленником Замка? Какие именно цели ставил перед собой альМегер, создавая Клинки Судеб… ведь расправиться с обидчиками маг может куда более простыми способами. И куда более неприятными. Лейра, создавая свой кровавый дождь, вообще ни о чём не думала, в ней бушевала дикая смесь горя, отчаяния и ненависти.
В общем, Зоран встал на страже мира в Эммере — и прекратить войны ему, безусловно, удастся. Пока он жив. Но со смертью Комтура, которая, несмотря на помощь судьбы, рано или поздно произойдет, всё вернётся на круги своя. Инталия и Гуран накопят силы и захотят испробовать её — как обычно, друг на друге. А новый Комтур будет лишь удивляться, почему то, что удавалось его предшественнику, стало вдруг таким сложным или, скорее, невозможным.
— Двадцать лет. Тридцать, если повезет, — кивнул Метиус. — И если мы хотим избежать последующей крови, надо…
— Пролить её сейчас, — жёстко закончил за него Ватере.
АрГеммит промолчал, но его собеседнику требовалась полная ясность, иначе не стоило и затевать этот разговор.
— Если я правильно понимаю, ты намерен найти для Инталии и Гурана общего врага, чтобы повязать оба государства кровью, не так ли? А заодно причинить Гурану такой урон, чтобы в ближайшие десятилетия они и не думали о войне?
— Почти так. Только не для Инталии и Гурана, а для Эммера в целом. Тысячелетиями мы находились в противостоянии друг к другу. С чего это началось, ты и сам прекрасно знаешь — Эмиал, Эмнаур… боги-бойцы, боги-враги. Пора бы вспомнить, что они ещё и боги-братья. И эта чёрная гадость, легко превращающая человека в боевого мага, очень подходит на роль единого и страшного врага. А память об общей победе… ну, она не решит всех противоречий, но, надеюсь, окажет некоторое влияние. И уж дальше мы постараемся это влияние усилить.
— У тебя уже есть конкретные планы?
— В основном, наброски… Если чёрный остров оправдает мои ожидания.
— А если нет? — печально усмехнулся Ватере, уже зная ответ.
— Тогда над Эммером «неожиданно» нависнет другая смертельная угроза, — жёстко ответил арГеммит. — Сейчас объединение необходимо и возможно. Протянем ещё несколько лет, и напряжение вырастет настолько, что ни о каком союзе, хоть бы шатком и временном, нельзя будет и говорить. По большому счёту, поздновато уже сейчас, идеальным было бы начать через полгода после войны.
— Скажи, Метиус… ты готов бросить на алтарь этой идеи рыцарей Ордена? Их осталось мало… Готов погнать в бой юных волшебниц и магов, зная, что им придётся отдать жизни не за свой дом и свою семью, а за возможное, подчеркиваю, всего лишь возможное в далёком будущем примирение Инталии и Гурана? Думаешь, оно того стоит?
Вершитель не ответил. Всё, что он сейчас мог сказать, звучало бы излишне пафосно и, оттого, неискренне. Что же касается его настоящих чувств… Да, Метиус арГеммит был уверен, что другого выхода нет. Уверен настолько, что для пользы дела готов был не только выковать обоюдоострый клинок, нацелив его на общую для Эммера цель — он согласен был бы стать остриём этого клинка и погибнуть. Принести в жертву не только остатки инталийских рыцарей и магов, не только уцелевших солдат и, не исключено, немалое количество мирных жителей, но и себя самого. Лишь бы эта жертва не была забыта.
Но говорить это вслух не имело смысла.
Глава восьмая
Таша Рейвен. Торнгарт
Пустота. Давящая, жестокая, равнодушная пустота. Хочется кричать… или рыдать… или кого-нибудь убить, кидаться на стены, жечь и рвать в клочья… или же забиться в самый темный угол и сделать вид, что мира вокруг не существует.
Наверное, она и прежде понимала, как много значит для неё Блайт. Быть может — с самой первой встречи — когда ещё совсем неопытная, ещё не вполне понимающая, что и как надо делать, снабженная лишь пространными, неконкретными инструкциями разведчица отправилась в Гуран на своё первое задание. Простое по сути — сейчас-то всё выглядело очевидным, Метиус просто испытывал её, давал возможность набраться опыта, научиться жить под чужой личиной, прятаться там, где безрассудная отвага — лишь помеха, ведущая к поражению. Прибыть в Брон, встретиться с верными Ордену людьми, не привлекая к себе внимания, собрать информацию и вернуться. Элементарно… Она не искала такой судьбы — судьба сама нашла её, дух бунтарства, впитавшийся в её разум с самого детства, толкал юную Ташу Рейвен на любые, самые безумные авантюры. Дуэли по поводу и без, выходки, не делающие чести ни лично ей, ни древнему роду, полнейшее презрение к авторитетам — всё это и привело её под руку арГеммита, сумевшего по-настоящему запугать взбалмошную девчонку. Не наказанием как таковым — а лишением возможности жить интересной жизнью. Тюрьма не располагает к приключениям. А Таша жаждала славы и успеха. Не такого, каким гордились некоторые из блистающих при дворе красавиц — а успеха настоящего, заслуженного. Желательно — сразу и много.
