Анна Китаева - Перстень без камня
Кааренбейму было ничуть не жаль этого человека. Он получил по заслугам. Если начальнику тюрьмы кого-то и было жаль, так это себя — потому что проступок подчиненного добавил ему проблем. Выбравшись в коридор, хромой василиск медленно двинулся куда глаза глядят. И там, куда глядели его подслеповатые глаза, живое становилось мертвым.
Пока Мбо Ун Бхе и Кристеана дор Зеельмайн дрались с василисками в тюремном дворе, искалеченная тварь дохромала до лестницы и спустилась на первый этаж. Кое-кто из освобожденных магов, державших защитную пленку на здании, обернулся на странный звук. Маги умерли. Цепь нарушилась. Оболочка лопнула. Остальные маги попытались построить малое зеркало, подобное тому большому, которое создавала дор Зеельмайн. У них получилось — во всяком случае, они продержались против василиска до тех пор, пока южанин и северянка не пришли им на помощь. Хромой василиск издох быстро. Его окаменевшее тело так и осталось лежать под лестницей — убирать его было некому и некогда. События покатились под горку — чем дальше, тем быстрее.
Начальник тюрьмы вздохнул. Как видно, Семирукой надоело выпрядать ему ровную нить. Спасибо хоть вовсе не оборвала. Был такой момент, когда ему показалось, что жизнь кончена. Это когда освобожденные маги на крыше вышли из подчинения Ун Бхе и дор Зеельмайн, а на втором этаже четверым арестантам удалось сбросить кандалы. Один из четверых был мощный маг, а Мбо и Кристеана уже обессилели.
Половина бунтовщиков на крыше легла трупами, половина сдалась. Надзиратели вновь заковали их. Бесконечно долгий вечер обернулся ночью, ночь близилась к утру, а четверых беглецов никак не могли поймать. Они прятались где-то здесь, в здании, не рискуя выбраться наружу — надо полагать, боялись василисков. Беглые маги обнаруживались то там, то сям, и везде расставляли ловушки. Никто не спал. Надзиратели чуть ли не поминутно проверяли оковы на заключенных. Маги скалились им в лицо. Уставший до судорог Кааренбейм сидел в своем кабинете, посматривал то на покойного виновника неприятностей в одном углу, то на мирно спящую девушку-жабу в другом, и ждал от Семирукой очередной гадости.
Дождался.
Белым призраком с вытаращенными глазами возник в проеме двери его помощник. Губы надзирателя тряслись, руки — тоже.
— Там это… — едва выговорил он. — Они… Проклятие! Ка-ак оно того! Мы все оттуда… А они — туда!
Начальник тюрьмы воздел очи к потолку.
— Глупеют на глазах! — пожаловался он пауку, съезжавшему по паутинке. — Хотя куда уж дальше, а?
Паук сделал выводы — быстро полез обратно вверх. Кааренбейм встал из-за стола. Ему хотелось растерзать дурака подчиненного на кусочки, выбросить за дверь и лечь спать. Прямо на полу, подальше от покойника, хоть от него и прохладно. А хоть бы и в обнимку с жабой.
— Где? — устало спросил он.
Беглые устроили ловушку в коридоре четвертого этажа, на входе в отделение. Ун Бхе и дор Зеельмайн шли первыми, несколько надзирателей следовали за ними. Как только маги прошли тамбур, миновали перекресток и разделились, воздух позади них загустел. Напуганные тюремщики бросились назад. Южанин оказался в северном поперечном коридоре, северянка — в южном. Облако проклятия, густое как кисель, растеклось по перекрестку коридоров. Надзиратели успели выскочить из отделения. Маги остались там.
— Так что нам делать, сударь?
Начальник тюрьмы смерил помощника взглядом и грузно опустился обратно в кресло.
— А что мы можем сделать, болван? — раздельно сказал он. — Маги либо разберутся сами, либо…
Он не договорил, сморщился и махнул рукой — ступай, мол. Надзиратель выскочил за дверь, спиной чувствуя начальственную злость. Кааренбейм и впрямь озлился. На себя — за то, что снизошел до объяснений подчиненному. На магов — за то, что влипли в ловушку. На заключенных — за все. На Семирукую… Впрочем, нет. Начальник тюрьмы суеверно боялся злиться на Семирукую пряху. Себе дороже.
Единственное, что он мог и должен был сделать в такой ситуации, это связаться с главным королевским почтальоном. Сообщить сударю Йемителми, что великолепный южанин вместе с блистательной северянкой застряли в ловушке, а четверо арестантов все еще на свободе. Да, надо связаться и сообщить. Но Кааренбейм поймал себя на мысли, что ему не хочется спешить с докладом. Сначала надо настроиться, чтобы в голосе не проскользнули нотки неуместного злорадства. Положение в тюрьме опасное — а он, стыдно сказать, доволен, что судари высокомерные маги наконец огребут свое.
— Пусть хлебнут! — громко сказал начальник тюрьмы.
Но уточнять, кто и чего должен хлебнуть, поостерегся. Мало ли. Даже паучки бывают ушастые, не говоря о жабах и покойниках.
Когда проклятие взорвалось позади с легким хлопком, Кристеана дор Зеельмайн подумала: «Вот и все». Последние много часов она жила, ощущая внутри натянутую струну. Струна лопнула.
Коридор был пуст. Сигнал, который привел их сюда, оказался приманкой.
Она обернулась. Развилку быстро затягивало туманом. Где-то по ту сторону опасного облака был Мбо. Никакой возможности пробиться друг к другу. Оттого что любимого нет рядом, Кристеане стало не по себе. Она успела привыкнуть, что они сражаются бок о бок.
Облако колыхалось на перекрестке, словно не могло решить, по какому из четырех путей направиться. В каком-то смысле так оно и было. Дор Зеельмайн знала этот тип проклятий, обладающих подобием жизни. Сгусток недоброй воли мог выбирать, на кого ему пасть. Не сводя глаз с густого тумана, северянка попятилась. Пока что облако ею не интересовалось.
Невозможно было сказать, в чем именно заключается само проклятие. Если бы знать, можно было пытаться его обезвредить. Но псевдоживая оболочка до поры надежно скрывала зловредную начинку. Как гадательный пирожок на празднике середины зимы — можно раскусить и обнаружить приторное варенье, а можно перченый горох. С той только разницей, что сладких проклятий не бывает. Они все горькие, каждое по-своему.
Облако задрожало, словно ему надоело висеть на месте. А Крис вдруг похолодела. Она внезапно поняла простую вещь: проклятие не развеется, пока не найдет себе жертву. Жертвой может стать либо она, либо Мбо. И если спасется один, значит пострадает другой. Единственный способ спасти любимого — взять проклятие на себя. И быстрее, пока он не пришел к тому же выводу!
Кристеана стремительно шагнула вперед, в магический туман. В последний миг ей перехватило горло — словно она собиралась вдохнуть яд.
Облако жадно потянулось ей навстречу, обволокло и довольно сомкнулось вокруг жертвы. Дымка была такой густой, что собственных рук не было видно. Крис сделала шаг, другой…
