Кристофер Банч - Крылья Урагана
Хэл заколол овцу, разделал ее и погрузил на Урагана.
Они продолжали полет, пока не отыскали одну заброшенную ферму на западе. Хэл приземлился, отыскал обломки сарая, развел костер и поужинал жареной бараниной. Ураган мирно уснул рядом с ним.
Во сне дракон несколько раз простонал, и Хэл снова задумался, снились ли драконам какие-нибудь сны, и если да, то о чем.
О том далеком краю, откуда они были родом? О северных пустошах? О Черном острове?
Он не знал этого, но смутно надеялся, что когда-нибудь выяснит.
Когда-нибудь после того, как отомстит за Сэслик.
На рассвете он снова поднялся в воздух и полетел на запад.
И снова он выследил с воздуха стадо скота, и снова у них со Ураганом была еда. Но на этот раз, если там и были пастухи, у них хватило ума держаться подальше от оборванного, заросшего, перебинтованного солдата и его израненного дракона.
Они летели к западу.
Однажды, когда они были в пути уже примерно... неделю? месяц? год? Хэл потерял счет времени, — он пролетел над сожженной деревней, потом над разрушенными фермами.
Вид этих развалин вызвал у него подобие жутковатой улыбки, и он погнал Урагана дальше.
Вскоре внизу показался солдатский зимний лагерь.
Он снизился, сделав круг, и увидел знакомые флаги.
Сэйджинские флаги.
Он добился своего, пролетев через всю Роче, добравшись-таки до своих, и внезапно, в самом конце этой последней сотни футов, боль схватила его за горло когтистой лапой.
Он посадил Урагана на поляну, что-то вроде импровизированного плаца, окруженного бревенчатыми хижинами с крышами из брезента, и кое-как выбрался из седла.
К нему бросились солдаты, на бегу выхватывая оружие. Их обогнал латник на коне.
— Эй, ты! — рявкнул рыцарь, обнажая меч. — Стоять! Хэл повиновался. Ураган зашипел, и боевой конь отскочил в сторону.
— Кто ты? Рочиец? Смотри за своим чудищем! — прикрикнул рыцарь с неприкрытым страхом в голосе.
— Не беспокойтесь, — сказал Хэл, еле держась на ногах. — Он вас не тронет. Мы на вашей стороне. Меня зовут сэр Хэл Кэйлис, из Одиннадцатой драконьей эскадрильи. Прибыл из Калабаса.
Рыцарь шарахнулся.
— Так вы один из...
— Да, я один из... — согласился Хэл. — А теперь не будете ли вы так добры приказать кому-нибудь, чтобы моего дракона накормили, напоили и обработали раны?
— Э-э... разумеется... но...
Хэл слабо улыбнулся ему, выпустил из рук поводья и осел на землю.
Он все-таки вернулся. Теперь пришел черед других. А время для мести еще настанет.
28
Хэл закружился в бесконечной, сливающейся в одно смутное пятно череде перевязочных пунктов, скрипучих санитарных подвод, озабоченных санитаров и — почему-то — любопытствующих.
Его совершенно ничего не интересовало, кроме того, что о ранах Урагана позаботились, а он сам находился в безопасности.
Он думал, что, наверное, находится в хороших руках. Ну а если нет — что ж, все равно он ничего не смог бы с этим поделать. Поэтому большую часть времени он проводил в вязкой полудреме, а его разум бесцельно блуждал, стараясь не возвращаться к тому ужасному моменту, когда черный дракон вцепился в Сэслик и она упала, а он ничем не мог ей помочь.
Однажды он очнулся с совершенно ясной головой. Он был один в комнате, в постели, застланной чистым бельем, теплой и мягкой. Прямо перед ним было окно, за которым хлестал унылый осенний дождь.
Он изогнулся и понял, что чисто вымыт. Не уверенный, что рука подчинится ему, он коснулся пальцами своего лица и обнаружил, что, пока валялся без сознания, его побрили.
Послышался смешок.
Хэл оглянулся и увидел леди Хири Карстерз, такую же хорошенькую, как и всегда, сидевшую в кресле рядом с его кроватью. На ней был строгий белый халат, застегивавшийся спереди на пуговицы. Хири, верная себе, оставила три верхние пуговки расстегнутыми, так что впечатление получалось несколько иное, чем от классической сестры милосердия.
— Мне еще ни разу не приходилось брить мужчину, — сообщила она. — Не говоря уже о том, чтобы он в это время храпел.
Хэл прикрыл глаза, поднял руку, чтобы показать на окно, и почувствовал, что его тело все еще плохо подчиняется ему и туго забинтовано.
— Дирейн?
— Ну разумеется, глупенький. Вы здесь, в госпитале, уже почти месяц. Так что у меня было время узнать о вашем местонахождении от сэра Тома и устроить все так, чтобы мне позволили быть вашей сиделкой. Кстати, вы знаете, что за отвагу в бою сэр Том произведен в рыцари? А о ваших походах вопят все плакаты и листовки.
— Сиделкой? — Хэл снова прикрыл глаза. — Моей сиделкой?
— Пока вы не поправитесь достаточно, чтобы уйти.
— Из госпиталя?
— Нет же. Из армии.
— Что?
— Вас же ранили, разве вы не помните?
— Я знаю. — Хэл почувствовал, что начинает злиться, потом решил, что сейчас это будет совершенно не ко времени, и позволил себе Снова погрузиться в сон. Прежде чем провалиться в забытье, он заставил себя улыбнуться Карстерз.
— Спасибо, — пробормотал он. — За бритье. И... и за то, что вы моя сиделка, тоже.
Дни уплывали прочь. Хэл знал, что поправляется, потому что жидкие бульончики, которыми с ложечки кормила его Хири, стали ему приедаться. Она сказала, что он явно чувствует себя лучше, потому что постоянно не в духе и вообще ведет себя омерзительно.
Хэл извинился.
Но он действительно был не в духе, погруженный в мрачные раздумья. Новость о том, что его собираются уволить из армии по инвалидности, совершенно выбила его из колеи.
И что ему теперь делать?
Побираться на улицах?
Возвращаться в постылую Каэрли и отправляться на рудники?
Вообще-то логика подсказывала ему, что вряд ли человек с рыцарским достоинством станет махать кайлом, но с каких пор инвалиды придерживались логики?
А полеты? Организовать свое собственный летный аттракцион? Но в настоящее время это явно неосуществимо. Он понимал, что на гражданском рынке сейчас вряд ли найдутся драконы, а если они и появятся, то это будут либо калеки, либо зверюги, не поддающиеся никакой дрессировке.
Как-то раз навестить его пришел лорд Кантабри. Он сильно похудел, а на лице еще прибавилось морщин. Он ходил с палкой, а говорил с одышливым присвистом, но все же сказал, что собирается вернуться в армию еще до конца зимы.
Хэл нагрубил ему, но Кантабри лишь расхохотался.
Кэйлис, снова чувствуя себя пристыженным, спросил про их попытку вторжения.
— Ты уверен, что достаточно поправился?
— Что, все настолько плохо?
— Еще хуже, — сказал Кантабри. — Из ста двадцати тысяч — вместе с сэйджинскими подкреплениями — нам удалось эвакуировать всего тридцать.
