Юлия Бажова - Сети
Иллас неподвижно восседал за столом, сцепив пальцы в замок.
– Присядь на дорожку. – Он выдержал паузу, а Морган – стрелы, летящие из его глаз. – Очень любишь находить себе проблемы. Ты хорошо подумал?
– Я с ним управлюсь.
Иллас насмешливо хмыкнул:
– Знаешь, кто ты против него? Букашка! Он дунет на тебя, ты перевернешься на спинку и будешь беспомощно дрыгать лапками.
Морган невольно сгорбился на стуле.
– Арр едет со мной, – произнес он тихо, но твердо.
– В таком случае, – Иллас подвинул ему один из трех приготовленных на столе маленьких кожаных мешочков, – этого достаточно. Хаурангъя.
Морган забрал мешочек, изобразил нечто вроде прощального поклона. За дверью вытер рукавом вспотевший от волнения лоб. Взвесил мешочек на ладони, встряхнул. Медяки. Стервец! Арра отпустил, однако нашел способ выказать свой протест. Нет, он не черств. Он принципиален и до мозга костей предан правилам. Придется искать Иштвана на собственные средства. Морган начал перебирать в уме своих лошадей – каких взять с собой, чтобы выручить побольше денег. Помимо лошадей, есть несколько дорогих шкур: лисица, песец, норка, белый медведь.
«Мы не пропадем без твоих денег, Иллас, и не надейся, что я передумаю».
Вырвавшись из штабной неволи, Морган махнул рукой своему маленькому отряду:
– Поезжайте к вратам. Я вас догоню.
– Постой! – Арр поманил его к себе.
Они поехали замыкающими, стремя к стремени. Едва штаб скрылся за деревьями, Арр развязал один мешок с овсом и раздвинул края, демонстрируя содержимое. Мешок был набит собольими шкурками. Он показал пятерню. Шкурки во всех пяти мешках. Не все они пойдут на обеспечение каждодневных нужд отряда и прокорм лошадей, это ясно, но смерть от голода и холода им не грозит. – Я подумал, незачем тащить овес, который растет там, отсюда.
Морган рассмеялся, пожал ему руку:
– Ты прав. Лишняя тяжесть.
Глава 16
Рейд по Браголлаку показался Моргану самым тупым, бессмысленным и скучным из всех совершенных за свою жизнь. Он состоял из повторения одного и того же бесконечного цикла действий. Отряд заезжал в деревню, они расспрашивали священников, осведомителей, если таковые имелись, и пару-тройку местных жителей, не знают ли они человека по фамилии Краусхоффер или по имени Иштван, навещали всех Иштванов и Краусхофферов, потом шли на базарную площадь и толклись там весь остаток дня. После разговора с первым священником Арр деликатно подсказал Моргану, что лобовые вопросы «В каком доме проживает Иштван Краусхоффер?» и «Когда Иштван Краусхоффер в последний раз появлялся в церкви?» более грамотны, нежели пространное «Проживает ли у вас Иштван Краусхоффер?», потому как предполагают развитие разговора, не позволяя собеседнику отделаться коротким «да» или «нет». Обязанности в отряде сразу же сами собой разделились. Морган с Равеном и Токо обивали пороги храмов и домов местных жителей. Арр с Имандрой и Керном ошивались по базарам, рынкам и ярмаркам.
В первый же день Морган обнаружил, что мировоззрение и этика Арра сильно отличаются от его собственных. Продавая шкурки, Арр не гнушался колдовством – лишь бы выманить из дикарей деньги. И всякий раз давал блестящее обоснование, почему вынужден был прибегнуть к Дару. Через неделю Морган устал от борьбы с прогнившей казначейской моралью и перестал требовать от Арра оправданий. В конце концов, вырученные Арром деньги обеспечивают их существование. И оно было отнюдь не нищенским. Никто не ложился спать голодным, как нередко случалось в отряде. Они ни разу не ночевали в лесу, ни разу не снимали продуваемый всеми ветрами сеновал. Каждый вечер – чистые комнаты на постоялом дворе, одна на двоих или троих, в крайнем случае – крестьянская летняя кухня с печью или теплый амбар. Морган впервые не стал остригать под корень отросшие волосы. Посещая баню два раза в неделю, вшей можно не опасаться. День за днем, бреясь перед зеркалом, он наблюдал, как превращается из заморенного лесного бродяги… в кого? Сыщика-торговца? Легенда, сочиненная для Марго, оказалась пугающе пророческой.
Вместе со шкурками на торги отправились сушеные болотные груши. Теперь, когда появилась возможность питаться нормально, они только занимали место в седельных сумках. Имандра с Керном смешали их с сосновой корой и мхом, растерли в порошок, расфасовали по красивым стеклянным баночкам, и Арр сбагрил их, выдав за снадобье для повышения потенции. Точной суммы, вырученной с груш, Морган не знал – разным покупателям Арр называл разную цену, – но по прикидкам этих денег хватило бы на покупку пяти хороших лошадей. Когда груши закончились, Имандра предложила продавать смесь листьев дуба и ясеня в качестве средства против похмелья. Почему-то эта дурацкая идея безумно всем понравилась. Возражения Моргана утонули в аргументах. Во-первых, не хрен напиваться до такой степени, чтобы потом мучиться похмельем. Во-вторых, нет никакого вреда от вдыхания запаха тлеющих листьев. Напротив – аромат осеннего леса очень полезен, а дуб и ясень – деревья с целебной Манной. Это ведь не корни водяной розы. В-третьих, не надо быть идиотом: лекарства покупают в аптечных лавках, а не у проходимцев-колдунов. В-четвертых, отряд не задерживается на одном базаре больше двух дней, поэтому изобличить их просто-напросто не успеют. Арр, бесстыдник, за весь спор не проронил ни слова: стоял и улыбался словам тех, в чьих умах пустила корни его гребаная харизма.
Попутно казначей крутил какие-то одному ему понятные дела: покупал товары в одном месте и продавал в другом вдвое, а то и втрое дороже. Околачивание по базарам беспокоило Моргана, он хотел двигаться быстрее, а Арр втолковывал ему, что слишком настырное преследование цели отдаляет от нее. Зацикливание на чем-то одном сужает диапазон возможностей. Действуй расслабленно, и ты увидишь больше. Подсказка может прийти совершенно неожиданно, оттуда, откуда меньше всего ее ждешь, и шансы получить ее в базарной толчее гораздо выше, чем у попа или осведомителя.
Противостоять таким доводам было трудно. Глядя, как горсти монет исчезают в карманах казначея, Морган вспоминал слова Илласа о жучке, беспомощно дрыгающем лапками. Кто платит, тот и заказывает музыку. Платил Арр. Он же хранил у себя общий кошелек. Морган со стыдом корил себя за то, что упустил момент, когда превратился из командира в заместителя. Впрочем, Арр умело притворялся вторым лицом и при всей своей практичности никогда не жмотничал. Деньги выдавал по первой просьбе. Единственное, чего он всегда требовал, – письменный отчет, куда они потрачены. Два раза в неделю он угощал всех пивом. А когда Имандре приглянулись золотые сережки в виде розочек с бриллиантовыми серединками, Арр без колебаний купил их, при помощи Дара заставив продавца отдать их за треть от первоначальной цены. Морган пригрозил сестре, что следующую выпрошенную у дяди Арра побрякушку он отнимет и выбросит, а саму ее – изобьет: дорогие подарки ставят в зависимость и создают долги, которые потом приходится отдавать. Однако чары доброго волшебника, делающего деньги из воздуха, оказались сильнее угроз. Вскоре на сестре появилась безрукавка из чернобурки, с гранатовыми пуговицами. Изъять ее Морган не успел. Прибежал дядя Арр и заступился: пускай дитя потешится, она ведь женщина. На золотом браслетике-змейке Морган сломался и перестал реагировать на Имандрины обновки.
