Людмила Астахова - Теперь или никогда
«Двух кроликов одним выстрелом, эрна Кэдвен, – удовлетворенно потирал руки эрн Оринэйр, обсуждая с Грэйн план кампании. – Вы исчезнете из Эббо, и никто не свяжет ваше отбытие с предстоящими событиями в Ициаре… Я развязываю руки не только вам, но и себе. Толпе перепуганных обывателей необходимо пугало. Чтобы с перепугу не разглядели больше, чем им положено видеть, хе-хе…»
Грэйн готова была подписаться под каждым словом атташе. Право же, Оринэйр знал, о чем говорил.
Легко сказать: «Едем в Идбер!» – гораздо сложнее туда попасть – и не попасться «коллегам», и хорошо, если именно им. Ролфийским манускриптом интересовались в первую очередь эмиссары Эсмонд-Круга, в Идбере не менее влиятельного, чем в самом Синтафе. Следовательно, прятаться предстоит не только от идберранской контрразведки, где отнюдь не наивные мальчики служат, но и от острых когтей и зорких глаз сычей тива Алезандеза, ближайшего сподвижника тива Хереварда, который в Конфедерации занимал положение ненамного ниже, чем его старший товарищ – в Империи. Эрна Кэдвен в очередной раз порадовалась, что ей все-таки удалось найти общий язык с бывшим тивом Удазом. Сведения, которыми счел нужным поделиться со своей Гончей лорд Конри, были, как всегда, самоубийственно скудны, и если б не синтафский изгнанник, а ныне – «денщик» лейтенанта эрн-Кэдвен, нипочем бы ей не разобраться в хитросплетениях внутриэсмондской иерархии.
Грэйн и ее подопечный – а может, уже и соратник? – не просто так сидели в Индаре. Ждали – и документов, и «окна», чтобы без особых помех пересечь границу Эббо и Идбера. И дождались.
Идбер начал мобилизацию! Давно пора. Пусть Локка почаще улыбается эрну Рэймси – его десант оказался очень кстати. Теперь самое время второй помощнице военного атташе ролфийского посольства покинуть гостеприимные земли Конфедерации – со скандалом, да погромче! А бывшему преподобному Удазу Апэйну пора умереть. И очень желательно, чтобы тоже – громко и заметно.
– Эрн Оринэйр все устроит, – небрежно пролистав газету, Грэйн успокаивающе улыбнулась ир-Апэйну. – Полагаю, ты умрешь через несколько дней после моего отъезда. Так, чтобы ни у кого не возникло сомнений. Документы для тебя уже готовы. Здесь, в Индаре, тебя убьют, опознают тело, заявят властям официальный протест. Думаю, удастся извлечь из убийства ролфийского подданного немало других выгод…
Нажим на слово «умрешь» Удазу не понравился. Прозвучало как-то очень двусмысленно.
– Я же еще не подданный!
– Но станешь, – пожала плечами ролфийка. – Когти Локки, да не переживай ты так! Думаешь, устраивать такие фокусы – это так уж ново для эрна Оринэйра? – Она нахмурилась, а потом, вдруг догадавшись, коротко хохотнула: – А! Я поняла! Скогти тебя Локка, желтоглазый, разве я не сказала, что отвечаю за тебя? Ты будешь нужен мне в Идбере. Так что ты не только умрешь, но и воскреснешь.
Удаз недоверчиво хмыкнул. Ему ли, столько лет служившему верой и правдой Эсмонд-Кругу, не понимать, что толку от засвеченного агента никакого, и по всем писаным и неписаным законам тайных служб такого полагается… ну, скажем, отпускать «поплавать в канал».
Грэйн прищурилась и бросила по-настоящему зло:
– Знаешь, желтоглазый, мне уже надоело постоянно доказывать какому-то паршивому смеску, что посвященная Локки владетельная эрна Кэдвен – не только добрая, но еще и честная! Либо ты веришь мне, либо нет.
– А, так у меня есть выбор?
«Выбор – штука обоюдоострая, – подумал Удаз. – Я тебе верю, а ты мне? Я считаю, что достоин твоего доверия, а ты тоже так считаешь?»
– Нет, – мрачно ухмыльнулась она, кое-что припомнив, – но должна же я дать тебе иллюзию свободы выбора, а? Короче. Достань карту. Кстати, ты не забываешь как следует ее изучать?
Бывший тив вздохнул, но промолчал.
– Воскресать будешь вот здесь, – коротко стриженный ноготь эрны Кэдвен царапнул название городка в полудне пути от Индары. – И дальше отправишься уже как… – ролфи порылась в потайном кармане мундира и достала потрепанный, но выглядевший вполне настоящим паспорт гражданина Свободной Республики Базил и заглянула в него, – господин Урден Дигим, служащий торгового дома «Кимерц и сыновья». Путешествуешь, соответственно, по торговым делам. Доберешься до селения… – Грэйн прищурилась, склонившись над картой, – Ибэора. Остановишься в гостинице и будешь ждать меня.
– А что я там делать буду? – спросил мужчина и представил себя тоскующим возле занавешенного окна, с грустью всматривающимся в даль – а не едет ли прекрасная ролфийская дева? Забавненько.
– Ну… – ролфи задумчиво выпятила губу. – Местность там болотистая, река постоянно разливается. Вот и изучишь пока местные ирригационные сооружения. А еще там рис вроде как выращивают – или что там растет в болотах? Кровь Морайг, Удаз, у тебя полно времени, чтобы это выяснить и придумать себе «легенду»! Ты что, щенок-первогодок? И в своем Эсмонд-Круге кадфу жрецам подносил? – Она сморщила нос в оскале: – Разве тебя послали бы тогда за мной и графиней, если б ты был полным дураком и неумехой? Я же помню! Так что изменилось?
– Я.
«Это если вкратце, а на самом деле изменилось почти все. Но тебе, посвященная, это понять сложно. Ты даже по безнравственной, распущенной Индаре ходишь в мундире».
– Ты меняешься, – поправила Грэйн, остывая. – Не богиня тебя меняет, нет. Я ведь думала об этом, даже хотела спросить Ее – но не ответит. Пока – не ответит. Хотя мне кажется, что я догадываюсь. По тому пути, который мы, ролфи, проходим от рождения, Локка гонит тебя вскачь, да еще и подстегивает.
– А что в конце?
Спросил как бы между делом, чтобы не выдать дрожи нетерпения. Превращение получалось слишком уж мучительным для простого смертного.
– Пути? – Она вздрогнула и оглянулась на окно, на веселую солнечную Индару. – В конце – огонь… и в начале – огонь тоже.
Пламя Локки взметнулось снова – кольцом, венцом вокруг корчащегося и хрипящего без голоса, сгорающего тела, вокруг обнаженного духа, рассыпающегося пеплом – и вновь восстающего под Ее дыханием, под Ее беспощадным взглядом…
– Он – навсегда, он здесь, – ролфийка сжала руку в кулак и гулко ударила себя в грудь, туда, откуда расходятся ключицы, под шею. – Костер Локки. Это только кажется, что из него можно выйти. След ее когтей на плече – это только знак, а огонь – он навсегда. Во мне и вокруг меня. Вот я говорю сейчас это – и слышу, как он потрескивает, как гудит, как шелестит совсем рядом… Ты знаешь, что пламя шелестит? Я говорю, рассказываю тебе – даже не ролфи! – то, что знают лишь посвященные. А она не карает, и я не вспыхиваю и не осыпаюсь на пол пеплом. Значит, так надо. Значит, она хочет, чтоб ты услышал. Понял. Ты тоже в ее костре. Что смотришь? Оглянись, спроси себя – разве не так? Разве ты не горишь? Только медленно, очень медленно… хотя и я ведь не знаю, сколько горела. Там нет времени, только огонь – и Ее взгляд. И боль. Я не хочу знать, зачем ей нужен именно ты. Но ты уже горишь, и выбора у тебя нет.
