Ева Никольская - Сбежавшая невеста
— Но те же трое сказали, что Ариадна здесь бывает, только когда сама назначает встречу, — проговорил Арсений. — Я не ощущаю никакого женского запаха. Да и мужского, если честно, тоже. Сюда давно никто не спускался, Киллар. Может, имеет смысл подключить гвардов, чтобы они получили ордер и взломали дверь?
— А может, сами взломаем? Прямо сейчас? — не желая признавать неудачу, предложил «волк».
— Нет, — уверенно отозвался его глава безопасности. — Нам больше нельзя прокалываться. Все действия, которые мы будем предпринимать дальше, должны быть законными. Все! Достаточно уже того, что мы не стали афишировать причастность Дэна к убийствам девушек, а самолично отправили его в психиатрическую лечебницу. Поэтому хватит тут топтаться, идем. — Арсен дернул спутника за рукав, увлекая за собой наверх. — Я позвоню знакомому следаку и объясню ситуацию с этой Ариадной, а ты езжай домой и выспись. Смотреть на твою рожу тошно, — брезгливо поморщившись, добавил он.
Акиллар же, которого мучил сушняк, снова приложился к бутылке с водой, после чего упрямо заявил:
— Я вокруг дома прогуляюсь, может, чего разнюхаю.
— Только без глупос-с-стей, — предостерегающе прошипел брат.
— Я не идиот, Арсен, — как от назойливой мухи, отмахнулся от него вожак. — Просто похожу, народ поспрашиваю…
— Лучше вызвать ищеек, они это сделают быстрее и эффективней.
— Я пр-р-ротив! — сверкнув желтыми глазами, под которыми были отчетливо заметны темные круги, рявкнул бьерн. Потом медленно опустил ресницы, шумно вздохнул и, вновь посмотрев на собеседника, пояснил: — Если я немедленно чем-то себя не займу — просто сойду с ума. И лучше, если это что-то будет простым, понятным и имеющим прямое отношение к поиску проклятой гадалки.
— Понял, — кивнул Арсений. — Иди. Я тут буду, — вынув из кармана телефон, он отошел в сторону от подвала и принялся звонить.
Акиллар же, постояв еще пару секунд на месте, побрел во двор дома, возле которого они находились. Побродив вокруг и поговорив с прохожими, попавшимися на его пути, мужчина зашел вместе с навьюченной котомками бабулькой в подъезд, расположенный как раз над салоном госпожи Ариадны. Затем, помогая старушке донести до квартиры сумки, выпытал у нее, нет ли тут отдельного входа в подвал, и, узнав, что таковой был, но давно заколочен и не используется, решил все-таки его проверить.
Лампочки внизу, естественно, не оказалось, но модифицированного это мало волновало, так как он прекрасно видел в темноте. Дверь с виду и правда была заколочена, а на железном засове висел большой амбарный замок. Но, подойдя ближе, амагичный бьерн понял, что все это лишь искусная иллюзия. Усмешка, исказившая его небритую физиономию, была поистине зловещей. И даже то, что тяжелая створка, оказавшаяся запертой, не поддалась с первого раза, не охладило пыл злого белого «волка».
Без надзора Арсения он наверняка бы выбил преграду, мешавшую ему добраться до логова гадалки, чей запах чувствовал среди множества других, хоть женщина и пыталась всячески его скрыть, но телефонная трель, звук которой больно бил по ушам, отвлекла Рурка от задуманного. Поднимаясь наверх, где связь была лучше, Акиллар невольно втягивал носом воздух, стремясь уловить след таинственной женщины, обеспечившей Дэна и Камилу запрещенными зельями.
Она точно здесь была, причем не позднее чем сегодня утром или даже днем. И шлейф ее аромата затесался среди вони протухшей рыбы, чьих-то фекалий и плесени. Так не могла пахнуть бомжиха, забравшаяся погреться под лестницу. Так должна была благоухать богатая баба, имеющая средства на эксклюзивные духи из элитных коллекций и косметику от лучших фирм страны. Даже элитные шлюхи мадам Дэзирэ не источали подобное амбре. Только соревнующиеся друг перед другом светские львицы (они же «кошки», «ящерицы», «волчицы» и просто люди при деньгах и власти)!
Услышав наконец, что пытается сказать ему Павел, бьерн выронил из ослабевшей руки почти полную бутылку и едва не потерял телефон. По словам врачей, состояние Дэна снова ухудшилось из-за наложенных на него чар неизвестного происхождения. И ни один целитель не мог ничего с этим сделать, потому что магия инородна и не поддается дезактивации. По прогнозам, если ничего не изменится, Дэниэль, вероятней всего, умрет. И единственный, кого он зовет, периодически выпадая из состояния бреда, — Акиллар.
— Сейчас буду, — выдавил из себя блондин, быстро выходя из подъезда в залитый солнечным светом двор. — Я в курсе, почему номер Арсения постоянно занят, — ответил на следующий вопрос брата «волк». — Сам ему все скажу; Да. Жди нас!
Отключив телефон, бьерн спрятал его обратно в карман и пошел искать старшего брата, чтобы вместе отправиться в больницу. Мысли об Ариадне все еще занимали его голову, хотя и потеряли свою значимость на фоне новостей о Дэне, которого родные по-прежнему любили, несмотря на совершенные им преступления. А гадалка… что ж, ее «волк» непременно найдет, но немного позже. Ведь теперь он знает, как она пахнет. То, что запах мог принадлежать клиентке или случайной прохожей, уверенный в своей правоте Акиллар даже не думал.
Он ушел, а за круглым столом в подвале медленно выдохнула бледная, как мел, Диана, наблюдавшая за белым вожаком через крошечный глазок видеокамеры, транслирующей картинку на ее планшет. Но, несмотря на то что предсказанный колодой палач покинул дом, карты по-прежнему упорно показывали свой коронный расклад, в котором Акиллар Рурк нес неминуемую погибель истинной сирене с ее, Дианы Лазурной, лицом.
На одном из островов Океании…Катер, который мы арендовали на полуострове, где располагался аэропорт, медленно подходил, разрезая волны, к большому каменному гроту, заполненному наполовину лазурной водой. Это был ближайший к материку остров Океании, являвшийся собственностью сирен. А они, насколько я знала, любили гостей. Правда, морские красавицы предпочитали общение с мужским полом, а не с женским, но меня им все же выслушать предстояло. Потому что без камня, способного спасти Северьяна от вывертов проклятой крови, я отсюда попросту не уеду.
Мысленно настраивая себя на удачу, я всматривалась в темное нутро пустой пещеры и скользила взглядом по водной глади, надеясь увидеть там хотя бы одну представительницу подводного народа. Граф, стоявший у штурвала, мне не мешал. Говорить после того, как распрощался с человеческим обликом, он не мог. Но нам это и не требовалось, так как, прежде чем вновь превратиться в скелет, лич установил между нами ментальную связь. С телом ему расставаться, конечно, не хотелось, но оно не было приспособлено для ныряния на большую глубину, в отличие от защищенных родовым проклятием костей. Тем самым проклятием, которое Фридерик Лирверлинерский когда-то очень давно наложил сам на себя, чтобы жить вечно. Конечно, можно было использовать костюм для подводного плавания, но Граф заявил, что в нем сложно колдовать.
