Совсем не герой - Лен Ванесса

Джоанна опустила голову. Он хотел услышать прямой вопрос, ответ на который потребовал бы новой услуги.

– Почему мой дар считается запретным? – А потом не удержалась и выпалила также: – Почему совет желает моей смерти? Что я вообще такое?

– Ты так говоришь, будто представляешь собой некое отклонение от нормы. Или существо из самой бездны вневременья.

Эдмунд однажды сказал, что подобным отродьям не следовало бы появляться на свет.

– Я создала разрыв в хронологической линии, как тот ребенок, – прошептала Джоанна. – Повредила ее. И… думаю, предупреждения Астрид могли касаться именно меня. Вдруг это я виновата в появлении уязвимых точек, из-за которых все мы навечно затеряемся во времени?

Ин внимательно посмотрел на собеседницу.

– Я не верю в то, что именно ты повредила хронологическую линию. – Он всегда выглядел грустным, но сейчас меланхоличное настроение нависло над ним, точно грозовая туча.

– Откуда вам знать? – спросила Джоанна.

– Ты помнишь детскую считалку?

– «Оливеры видят. Ханты прячут…» – начала перечислять она то, что раньше услышала как раз от Ина.

Так монстры учили детей, какой семье принадлежит какой дар.

– «…Новаки живут. Патели топят. Хатауэи привязываются. Портелли открывают. Найтингейлы забирают. Мтвали хранят. Ардженты убеждают. Элисы скрепляют. Гриффиты разоблачают. Но только Лю помнят», – мелодичным голосом завершил считалку Ин.

– Двенадцать семей Лондона, – прокомментировала Джоанна, не слишком хорошо понимая, зачем он снова рассказывает об этом.

– Да. Вот только существует тайная версия считалки, которую знают только Лю. Там другая концовка.

– Какая? – внезапно ощутив неясное волнение, уточнила Джоанна.

– «Но только Лю помнят, что раньше была еще одна семья».

– Что? – прошептала она, похолодев.

– В Лондоне раньше жили тринадцать кланов монстров, – пояснил Ин. – В том числе твой. Грейвы.

Казалось, его слова эхом прокатились по двору, словно удар гонга. Прокатились эхом по телу Джоанны.

Однажды она спросила у Аарона: «Я не принадлежу к семье Хантов, верно?» Но сейчас, услышав подтверждение, только и сумела выдавить:

– Нет. – Ее родственниками со стороны отца были Чены, а со стороны матери – Ханты. И в детстве она даже обладала даром прятать вещи. Однако, как упомянул Аарон, способности по мере взросления оставались лишь те, которые и определяли принадлежность к семье. – Неправда…

Иначе бабушка обязательно бы рассказала. Вот только… Она много раз пыталась поговорить с Джоанной до нападения. Вспомнились слова отца: «У меня создалось впечатление, что Дороти хотела обсудить с тобой что-то».

– Ты превратила золото цепочки снова в руду, – прокомментировал Ин. – Таков дар семьи Грейв. Они умели отматывать время назад для предметов, развоплощать их до первоначального состояния. – Его взгляд смягчился. – Ты обладаешь фамильным сходством.

Вот только Джоанна никогда не слышала о Грейвах.

– Ничего не понимаю, – проговорила она. Ин сказал, что раньше существовала еще одна семья. Что он имел в виду под словом «раньше»? – И где они теперь?

– Члены семьи Лю с самым сильным даром помнят фрагменты zhēnshí de lìshĭ, истинной истории, – по-прежнему мягко сообщил собеседник. – Сложив все обрывки вместе, мы до некоторой степени восстановили ход событий и поняли, что случилось с Грейвами.

На последней фразе Джоанна застыла. Что с ними случилось?

– Древние римляне практиковали наказание Damnatio memoriae. Ты слышала о нем? – спросил Ин.

– Нет, – прошептала она.

– Подвергнутых ему обрекали на забвение. Стирали из истории, – пояснил он. – Разрушали их статуи, уничтожали портреты, сжигали письма. Запрещали произносить их имена под страхом смертной казни. – Его голос прозвучал мягче, чем слова. – Но наш Король пошел дальше. Мы полагаем, он полностью убрал Грейвов из хронологической линии, выследив и убив первых членов семьи, так что их потомки даже не появились на свет.

Джоанна пораженно уставилась на собеседника. Она своими глазами видела жестокие смерти, наблюдала, как жизнь уходит из взгляда бабушки, а ее дыхание пресекается, – держала ее покрытые кровью руки. Помнила рану от меча в груди Люсьена Оливера. Изломанное тело Марджи.

– Король убил всех?

– Мы не знаем, почему он так поступил, – вздохнул Ин. – Думаем, что в качестве наказания. Хотя не представляем, за какие прегрешения.

Джоанна никак не могла уложить в мозгу масштабы случившегося с Грейвами. Неужели какое-то преступление способно оправдать подобные меры: уничтожение целого рода? Она сама ответила на свой вопрос: нет, подобное наказание ничем нельзя заслужить.

– Вы упомянули, что всех Грейвов убили. Поэтому я не могу принадлежать к их семье, так ведь?

Глубокие морщины на лице Ина выглядели, как вырезанные в дереве у статуи воплощения печали.

– Не понимаю, как такое возможно, но ты действительно член стертой из реальности династии, – наконец проронил он.

– Вы их помните? – медленно уточнила Джоанна, зная, что сильнейшие из семьи Лю не забыли обрывки из изначальной хронологической линии.

– Немного… – вздохнул Ин, погружаясь вглубь себя. Его взгляд стал отрешенным. – Я был женат на одной из Грейвов, хотя уже не могу сказать, как ее звали. Иронично. Дар нашей семьи – идеальная память, а я позабыл имя жены и ребенка.

В голосе собеседника прорезались настолько сильные эмоции, что Джоанна по-новому посмотрела на него, поняв, что сейчас узнала причины его непреходящей грусти. Как и Джейми, Ин родился с болезненными воспоминаниями.

– Сочувствую, – тихо произнесла она.

– У наших способностей есть свои минусы, – сказал глава семьи Лю, невесело улыбнувшись. – Думаю, ты и сама понимаешь, каково это. – И он бросил взгляд в том направлении, куда удалился Ник.

Некоторое время они оба молчали. Огонек под чайником трепетал. Погода снова начала меняться. Над рекой нависли грозовые облака, тяжелые и мрачные, по воде бежала рябь от порывов ветра.

– Нелегко сразу переварить такую информацию, – заметил Ин, наклоняясь, чтобы вновь наполнить кружку гостьи и свою собственную.

– Даже не знаю, как к ней относиться, – призналась Джоанна, по-своему жалея собеседника больше, чем себя: тот горевал об утраченных близких, она же их совсем не помнила.

Вот только… стоило подумать об этом, как внутри всколыхнулось полузабытое ощущение, будто отдаленный отголосок прежних эмоций.

На Темзе начинался прилив, подгоняемый волнами от ветра. Крошечное красное полотнище отчаянно трепетало на фоне воды. Наблюдая, как моряк быстрыми движениями крутил ворот, спеша спустить парус, Джоанна рассеянно провела ладонью по лицу, стараясь не обращать внимания на внутреннее смятение, еще более бурное, чем наступившая непогода. Сейчас, перед опасностью грядущей катастрофы, не оставалось времени на то, чтобы разбираться в неясных ощущениях и чувствах. Или размышлять о прошлом. Кроме того, тревожило и кое-что еще.

– А что, если Грейвов стерли из истории из-за того, что они рвали ткань реальности, создавая прорехи в хронологической линии? Из-за того что представляли угрозу для всего мира?

Снова вспомнились слова Астрид о том, что Ник предотвратил бы катастрофу, если бы ему не помешала Джоанна.

В чем именно заключалась его роль? Вдруг именно в том, чтобы устранить последнюю из Грейвов? Может, таким образом он бы спас всех?

Несколько мучительно долгих мгновений Ин молчал.

– Я так не думаю. Когда тринадцатая семья существовала, в хронологической линии никто не замечал никаких разрывов. Не возникало никаких необычных отклонений в потоке событий. – Он обвел испытующим взглядом лицо собеседницы. – Ты продолжаешь говорить так, будто считаешь себя некоей разрушительной силой – неким чудовищем, которое заслуживает смерти от рук совета. Это совсем не так. Ты просто член всеми забытой семьи.

Сглотнув ком в горле от сочувственного тона Ина, Джоанна спросила: