Меч теней (ЛП) - Гастрейх Карин Рита

— Так лучше; им лучше поверить, что они увидят ее в загробной жизни.

Принц Эоган начал суетиться, а Эолин расстегнула лиф, баюкая ребенка и предложив свою грудь, чтобы покормить его.

— Знаешь, это скандальное поведение, — сказал Кори. — Тебе никто не говорил, что тебе нужна кормилица?

— У меня и так достаточно глупых правил, чтобы их соблюдать, — возразила Эолин. — Это слишком нелепо, чтобы его не нарушить.

— Ты права, — Кори сел на ближайшее бревно и оглядел луг. Лес был спокоен, наполнен нежным хором рассвета, характерным для этих северных холмов.

— Что же нам теперь делать? — спросила Эолин.

Маг выдохнул и пожал плечами.

— Ждать.

Солнце медленно поднималось из-за туманных деревьев.

Шмели летали над полем.

Эолин и Кори разговорились, с нежностью вспоминая дни Круга, жизнерадостный характер и чарующую музыку их подруги из Селкинсена.

Маленький Эоган пососал грудь, задремал и снова пососал грудь. Он был сильным мальчиком, здоровым, и сердце Эолин наполнялось благодарностью каждый раз, когда она видела его. Он унаследовал темные волосы своего отца, но его глаза, серо-голубые, еще не приобрели свой цвет. Эолин задавалась вопросом, будут ли они серебристо-зелеными, как у его бабушки, или темными, как у его отца.

Через неравные промежутки времени появлялись девочки и бросали сокровища леса на колени Эолин. Она и Кори интерпретировали каждый объект в соответствии со своими знаниями и опытом: перо карликовой совы может защитить от голода Потерянных Душ; осколок стекловидного камня мог растворить неправильно сотворенное заклинание; росу, собранную с паутины этого паука, можно было использовать при заболеваниях глаз. Список продолжался и продолжался, и Эолин многому научилась у Кори, который знал эти северные леса гораздо лучше, чем она.

Когда Мариэль появилась одна с венком пурпурного этнэ, настроение Эолин омрачилось. Девушка протянула цветы Магу Кори и сказала:

— Я сделала это для тебя. Если тебе нравится. Это подарок от меня и от леса.

Кори взял ароматные цветы и посмотрел на нее добрым взглядом.

— Мне очень приятно, Мариэль. Спасибо.

Мариэль коротко рассмеялась и убежала, оставив Кори страдать под испепеляющим взглядом Эолин.

— Что? — сказал он. — Это всего лишь цветы.

— Не притворяйся невиновным, Кори. Ты прекрасно знаешь, что это значит. Бел-Этне на носу, и Мариэль положила на тебя глаз. С тех пор, как она вернулась из Моэна.

— Это ее решение. Кто я такой, чтобы отказываться, если она выберет меня?

— Я не позволю тебе шутить по этому поводу.

— Я не в шутку. Мариэль достаточно взрослая, чтобы стать женщиной в магии. Это ее год, чтобы просить о посохе и участвовать по желанию в первых обрядах Бел'Этне. Этого у нее не отнять.

— Я не собираюсь. Но ты… — Эолин запнулась из-за неожиданной путаницы своих мыслей.

— Что я? — резко спросил Кори.

— Я не знаю! Как-то это неправильно.

— Лучше маг — нет, лучше этот маг, которому можно доверять, — чем дурочка, не надеющаяся понять, насколько священным и важным это будет для нее.

Эолин застонала.

— Я хочу лучшего для нее, Кори. Я только прошу тебя принять во внимание…

Адиана поразила их обоих, разразившись песней, длинной сладкой трелью, за которой последовала серия коротких пульсирующих нот.

Кори поднял руку, призывая к тишине.

Эолин помрачнела от его предположения, что ей нужен сигнал.

С края луга донесся ответ самца, высокий ритм, словно вызывая вызов, а затем плавный стаккато.

— Вот он, — прошептал Кори.

Эолин уловила шелест листьев, а затем вспышку цвета между кустами. В горле застрял ком. Она встала и доверила Кори своего спящего ребенка.

Адиана беспокойно порхала внутри клетки, возвышая голос в прекрасной песне каждый раз, когда останавливалась на насесте. Пальцы Эолин задержались на защелке. Отчаяние закралось в ее душу.

— Ах-ха! Смотри, Эолин, — маг Кори говорил как гордый отец в день свадьбы своей дочери. — А вот и красавчик.

Самец присел на соседнее дерево. Он внимательно наблюдал за Эолин и ее пленницей. Его цвет был похож на Адиану, за исключением рыжей кепки, закрывавшей его черные глаза.

Эолин отперла засов и залезла внутрь клетки, поймала воробья нежной рукой. Поддерживая лапки птицы между пальцами, она погладила ее мягкие перья. Адиана дрожала в ее объятиях.

— Это не та свадьба, которую я представляла для тебя, подруга, — пробормотала Эолин. По правде говоря, она не думала о свадьбе Адианы, но только боги знали, что могло бы случиться, если бы их шабашу позволили остаться в высокогорьях Моэна.

Возможно, Адиана нашла бы хорошего мужчину, кого-то, кто умерил бы ее цинизм и лелеял бы ее сердце. Они с Адианой могли бы растить своих детей вместе, путешествуя каждую весну, чтобы насладиться испещренной солнцем тенью Южного леса.

— У нас была хрупкая мечта, да?

Воробей зачирикал и захлопал крыльями.

— Но мы жили своей мечтой. Несколько коротких лет Боги были щедры к тебе и ко мне. Теперь они действуют по иным прихотям, и у нас нет другого выбора, кроме как поблагодарить их за то, что у нас было, и продолжить свой путь.

— Эолин, — тон Кори был мягким. Теперь он стоял рядом с ней, баюкая ребенка на одной руке, положил другую ладонь ей на плечо. — Поклонник Адианы становится нетерпеливым.

Эолин кивнула и прижалась губами к мягким перьям воробья.

— Тогда иди, подруга и сестра. Будь в мире. Будь свободна.

Эолин выпустила птицу.

Адиана перелетела на ближайшую ветку, устроилась и начала прихорашиваться.

Маг и мага отошли на приличное расстояние.

Эолин взяла Эогана, прижала его к своей груди, словно он был единственной нитью, которая могла провести ее через этот момент, когда горькие потери прошлого превратятся в неизведанный путь будущего.

Самец приземлился рядом с Адианой и начал ухаживания, сложный ритуал песни, перемежающийся короткими прыжками и трепетом крыльев. Адиане удалось полностью проигнорировать его, предпочитая вместо этого тщательно ухаживать за своими перьями, глядя в любом направлении, кроме его.

Это поведение продолжалось, демонстрация самца становилась все более бешеной, а безразличие Адианы — все более решительным, пока Кори не всплеснул руками и не воскликнул:

— Посмотри, через что она заставляет его пройти! Как долго самец должен продолжать эту дурацкую песню и танцевать, прежде чем она обратит на него внимание?

Эолин улыбнулась.

— Недостаточно долго, маг Кори. Недостаточно долго.

Адиана прыгнула на новую ветку и склонила голову в сторону самца, будто ожидая, что он последует за ней. Он так и сделал. Наконец, она возвысила голос в песне. Он присоединился к ней, переплетая трели, пока их голоса не зазвучали как один, ноты, словно хрустальные колокольчики в утреннем воздухе, изысканная смесь радости и горя.

Девочки вернулись из леса и собрались вокруг Эолин и Кори, завороженные этим очаровательным зрелищем. Когда дуэт закончился, Адиана улетела быстро, как ветер, самец — позади нее. Их быстрое чириканье задержалось над лугом, пока они мчались к сердцу леса, желтые и алые искры исчезли среди теней гигантских елей.

Наступила тишина и пустота.

Эолин поцеловала ребенка в лоб, в глазах ее стояли слезы. Она поняла, что держит Кори за руку, и тихо отпустила его.

— Ты не говорила нам, что она может так петь, — сказала Гемена.

— Я не знала, — ответила Эолин. — Я никогда не слышала, как поет тенолинский воробей.

— Но он знал, — Гемена обвиняюще ткнула пальцем в Кори. — И ничего не сказал.

— А если бы я сказал, ты бы меня послушала? — возразил Кори.

Гемена угрюмо выпятила нижнюю губу.

Маг подобрал свой плащ и встряхнул его.

— Госпожа Тиана сказала мне, что сегодня на утреннюю трапезу будет сладкий хлеб. Кто помнит дорогу обратно в поместье?

— Я! — закричала Гемена и убежала.

Мариэль последовала за ней с мечом на бедре, принцесса Элиасара побежала за ними.