Ариадна Краснопёрова - Синяя бабочка плетельщика судеб
Да-да, пакости мне ставила аж сама Цитадель! Хар как-то говорил, что является супер-сложным артефактом с собственным характером, но я не то чтобы не поверил, просто… Воспринял это как нечто незначительное, типа баек о быте соладоров, что с равным успехом могут быть и наглым враньём, и поражающей воображение правдой. Всё равно замок не любит общаться с «людишками» и ничем не проявляет себя веками… А вот надо же, я умудрился его разозлить. Надо патентовать это как особый магический дар. Для полного комплекта осталось разозлить только самого Гуахаро, но мне тогда патентовать будет нечем, м-да…
Рядом появилась чистая одежда, гребешок и ремешок для волос. Какая прелесть! Замку стало стыдно, и он извиняется! Эх, жаль, что об этом даже никому не расскажешь, сочтут брехнёй.
Одежда была не моя. Ибо целая, м-да… Но и не форма воинов тьмы, ибо чёрная. А так — качественная, крепкая, мне по размеру и удобно сидит. Жаловаться не на что, даже можно спасибо сказать… Одевшись, я некоторое время вспоминал, как плетутся косички — это было давно и не правда, Риваша подтвердит — а потом неуверенно собрал волосы в слабый жгут, оставив светлую часть болтаться. Слишком неровные, расплетаются.
Встав, я оглядел себя в зеркало в полный рост. Кр-расавец! Сам бы в себя влюбился, да только жрать больше хочется. Наверное, теперь мне и говорить ничего не надо, девки сами вешаться будут гроздями, надо только таинственно молчать и изредка бросать загадочные взгляды. И ресницы вот так томно опустить и мужественно поиграть желваками. Гы… Надо будет это срочно опробовать. На Фани, что ли?.. Впрочем, она и так моя с потрохами, пусть сама и заявляет обратное.
Пуговицы камзола внезапно затянулись дымкой, словно вокруг них возник очень плотный кусочек тумана. Через пару секунд он рассеялся и на месте обычных фигурных гвоздиков оказались ультрамариновые шарики в серебряной оправе.
— Думаешь, так лучше? — с сомнением спросил я и взглянул в зеркало.
Ой…
Нет, пожалуй, в таком виде я на столичный бал пойти не рискну. Ибо сначала меня жестоко и массово изнасилуют дамы, а потом, после того, как страже удастся пробиться, мою почти бездыханную тушку казнят, как сильфийского шпиона. А после смерти меня боготворят, сказав, что это богиня гармонии Лийина послала на нашу грешную землю воплощение красоты.
Не, преувеличиваю, конечно. Слегка. Но я как-то привык себя видеть более серым и незаметным.
— Тебе не кажется, что это слишком? — У меня даже самого не выходило оторвать взгляда от лучистых ярко-синих глаз. От моих же собственных глаз! — И вообще, они, кажется, даже ярче стали… Не, серьёзно, ты что со мной сделал? Это же кошмар какой-то!
Послышался смешок и зеркало исчезло. А в дверь лаборатории уже стучали.
— Владыка приглашает вас на обед, — послышалось громко и чётко. — Все уже собрались, ждут только вас.
Вау, какая честь! А ведь моей неземной красоты ещё никто не видел!
— Уже иду.
— Всем привет, — бодро заявил я. Для пущего эффекта хотел двери пинком распахнуть, но предусмотрительный замок раскрыл их сам. — Извините за опоздание, гонец был неторопливым.
В обеденной комнате уже действительно все собрались. Во главе стола, конечно, император. Сидит, пялится в никуда… Приоделся по случаю, халатик сменил. Но — я на ходу заглянул под стол — тапочки на месте. Справа, через место от него пристроилась Фани… Нет, леди Алифания. Удивительно, что делают с девушкой ванна, макияж и платье. Корсет подчёркивает высокую грудь и тонкую талию, юбка целомудренно опускается до самого пола, придавая верхней половине тела дополнительную хрупкость. Было жутко непривычно видеть её такой… И я был вынужден признать, что платья — это самое то для женщин. Женщина должна быть в платье, хоть как!
Три сильфа сидели в рядок с левой стороны, за два места от Гуахаро. Глядя на них, я не мог отделаться от ощущения, что это какие-то грубые глиняные заготовки, на каждом из которых стоит небрежная метка гончара, что вот этот вот кусок станет чашкой, а вот этот — тарелкой. Но самой формы пока не было.
Четвёртый чужак сначала тоже показался мне сильфом, мало ли, не всех видел при входе, но нет… Если продолжать аналогию, то он казался тщательно вылепленной статуэткой из фарфора… Из необожжённого фарфора. Почему-то с Фани таких ассоциаций не было, она была человеком из плоти и крови, а вот этот чужак… Кроме того, он был в платье. То есть, в жёстком камзоле длинной до пят, но под ним была юбка. Я точно видел, когда тапочки разглядывал. Да и количество украшений на нём превосходило все допустимые нормы: несколько цепочек; длинная серьга, почему-то только в одном ухе; различные браслеты; фигурные кольца на каждом пальце, а на некоторых — по два. И всё это из серебра с каким-то фиолетовым камнем.
— Леди Алифания, — поклонился я, когда проходил рядом с её местом. — Очаровательно выглядите. Не думал, что дорожная грязь может скрыть даже такое совершенство.
Фани одарила меня благосклонным взглядом и легким кивком. В уголках губ девушки притаилась улыбка превосходства, но одновременно взгляд выражал и некоторое недоумение:
— Благодарю, лорд?.. — явная вопросительная интонация ненавязчиво побуждала представиться. Хих, меня явно не узнали.
— Жаль, амулет у тебя разрядился, не могу снова свою личность подтвердить, — ухмыльнулся я. — Зато теперь ты можешь оценить, на что так падка твоя сестра.
Фани недоуменно моргнула. Потом снова глянула на меня, и опустила ресницы уже намеренно, чтобы притушить яростный блеск глаз. Все же не к лицу благородной леди устраивать выяснения отношений при посторонних, да еще и сильфах.
— Видимо, дорожная грязь обладает поистине великими способностями к маскировке, баронет, — в голосе несмотря на все усилия Алифании сохранять спокойствие, слышались нотки сарказма. — Жду не дождусь увидеть вашего ученика — он должен в таком случае и вовсе потрясать воображение.
— О, нисколько не сомневаюсь в этом! — радостно воскликнул я, подмигнув Гуахаро.
Я уселся между ним и Фани, прямо напротив не идентифицированного чужака. Тот разглядывал меня с нескрываемым любопытством, как неведомую зверюшку, несколько не стесняясь своего внимания. Я отвечал ему не менее любопытным взглядом. Черноволосый, с тёмно-синими глазами, он вроде бы казался человеком… В отличие от сильфов, которые щеголяли с совершенно дикими расцветками, одинаковыми на волосах, радужках и ногтях. Да и косились те на чужака весьма опасливо и дружно.
— Это весьма невежливо, садиться за стол, за который тебя не приглашали, — заметил зеленоволосый. Точнее, его цвет был нежно-нежно зелёный, как молодой салат. У меня даже возникло нездоровое желание пожевать его волосы.
