Алла Гореликова - Четыре жезла Паолы
— Исцелись! — махнула Паола, подавив мгновенный укол досады.
Тысячу раз хвала Всевышнему, она успела спасти Таграна! Варвар стоял на краю парапета, выпуская стрелу за стрелой: в разводах копоти, пота и крови, остатки сгоревших волос торчат клочьями, но цел, цел! Обернулся, торжествующе скалясь:
— Достал колдуна!
— Хвала Всевышнему, — беззвучно прошептал кастелян.
Значит, второго такого удара уже не будет.
Свистнуло, обдало горячим ветром голову; в камень парапета воткнулся острый каменный штырь, отливающий первозданной мглой.
— Ола, в центр! — заорал Тагран, спрыгивая на пол и выхватывая топор. Черная, как беззвездная ночь, горгулья вцепилась когтями в парапет, угрожающе растопырила крылья.
Гайборн рванул из ножен меч, рявкнул:
— Руби тварь!
Сразу с десяток осколков дробно простучали по камню. Тагран и Гайборн наседали на горгулью с двух сторон, метя по лапам. Та, злобно шипя, отбивалась крыльями. Гайборн пропустил удар, повалился навзничь на камень пола; тварь напряглась, заклекотала и швырнула в поверженного рыцаря острыми камнями. Плюется она ими, что ли, подумала Паола, взмахивая крыльями:
— Исцелись!
Рыцарь, рыча, перекатился по полу, встал на четвереньки и затряс головой. Топор Таграна врезался в крыло чудовища, высек сноп искр. Крыло бессильно повисло, варвар выругался. Пришедший в себя кастелян вступил в бой вместо рыцаря, и первым же ударом его длинный меч достал шею твари. Варвар одобрительно заорал и ударил вслед за мечом паладина. Горгулья заклекотала, забила уцелевшим крылом и свалилась за парапет.
Только теперь Паола заметила, что башня ощутимо содрогается.
— В ворота бьют, — процедил Гайборн. — Пойду проверю, кто там у нас.
— Давай, — кивнул кастелян.
Тагран подобрал с пола острый осколок, взвесил в руке. Перегнулся через парапет…
— Назад! — рявкнул Квентин.
Подняв тучу угля, искр и пепла, на площадку опустился тот самый демон с алыми крыльями.
Таграна едва не вышвырнуло с башни; но варвар успел среагировать на предупреждение кастеляна, и потому его всего лишь сбило взмахом крыла. Квентин шагнул навстречу вражескому командиру. Меч адского отродья скрестился с мечом защитника крепости.
Паола сжала кулаки. Демон был выше Квентина, к тому же помогал себе крыльями. В первые же мгновения боя его меч достал паладина, скользнув по доспехам. Квентин устоял и тут же ответил контратакой, но Паола почувствовала: ушибло сильно. Махнула:
— Исцелись, именем Неба!
Нашла взглядом Таграна: он как? Тоже бы надо, неудачно упал…
— Исцелись! Волей Всевышнего!
Час такого боя, и она сама ляжет без сил…
От подножия башни послышался рев. И не поймешь, то ли адские твари торжествуют — а значит, ворота подаются и вот-вот рухнут! — то ли, наоборот, защитники крепости сумели достать нападающих. Паола заставила себя не думать о происходящем внизу. И на стенах. И на других башнях. Помоги нам, Всевышний! Тагран напал на демона сбоку, исхитрился подрубить крыло и теперь метил по ногам; но длинный меч командира адских полчищ успевал одной дугой отбить атаку и паладина, и варвара. Правда, атаковать самому ему теперь стало труднее. Демон защищался, но и в защите успевал зацепить то одного, то другого противника. Паола снова махнула на исцеление: Квентину, потом Таграну и тут же снова Квентину, пропустившему почти прямой удар ради того, чтобы рассечь демону второе крыло. Острый запах крови мешался с вонью горелой плоти, жар лился с неба и от раскаленных камней башни, кружилась голова. Помоги, Всевышний! Отец Небесный, на тебя уповаем, ради тебя сражаемся, не оставь! Не дай торжествовать адским тварям!
— Сюда, — донесся далекий крик. — Они прорвались!
Паола рискнула бросить взгляд за парапет. На одной из улиц кипела мешанина боя. Прорвались, похоже, только горгульи, и теперь на них насели мужики городского ополчения и, если Паоле не померещилось, даже женщины.
— Что… там? — выдохнул Квентин.
— Справимся! — выкрикнула Паола. — Дерись! А-а… исцелись, чтоб тебя!
Квентин отшатнулся: глубокая рана, наверное, оказалась бы смертельной, не успей Паола махнуть вовремя, но и теперь драться он не мог. Тагран прыгнул вперед, отбив нацеленную в паладина атаку. Топор против меча… Паола сжала кулаки, вздохнула. Соберись, милая…
— Исцелись, волей Неба! Именем Всевышнего!
— Хватит, — прохрипел Квентин, — справлюсь. Силы береги, дева.
Господи, да куда уж тут силы беречь! Едва один встал, другой ранен! Паола готова была заплакать. Тагран…
Голова закружилась, девушка прислонилась к парапету. Несколько мгновений постоять… отдышаться… Внизу бой вовсю, яростные крики мешаются с ревом и рычанием, неужели ворота уже выбили? Господи, помоги…
Паола пошатнулась: под ногой поехал камень. Мгновенный укол паники сменился злостью: оказалось, она наступила на тот самый осколок, что выронил, упав, Тагран. Острый каменный штырь, отливающий первозданной мглой… Ну, погоди же! Паола подняла каменюку, примерилась и швырнула демону в голову.
Меч взлетел, отбивая летящий в лицо камень, и в тот же миг топор Таграна рубанул демона по ногам, а клинок Квентина на всю длину вонзился в грудь. Слитный вопль вырвался из трех глоток. Демон упал. Взлетел топор, прочертив сверкающую дугу, и голова демона откатилась к парапету. Тагран оскалился и швырнул ее вниз, к подножию башни, в самую гущу адских тварей.
От внезапной тишины подогнулись колени. Паола села прямо в угли и битую черепицу, спрятала лицо в ладонях. Подумала отстраненно: скольких хоронить придется, а я… Что «я», она сама не знала. Не смогла помочь? Так она сделала, что смогла. Не плачет? Так плакать некогда, да и не поможешь слезами. Это жизнь. Так бывает, да…
Воды бы… холодной…
Зло выругался Тагран, и девушка вскочила. Нашла время отдыхать, посреди боя! Хочешь, чтоб тут и пришибли?
Варвар и кастелян стояли плечо в плечо у парапета и смотрели вдаль. Паола подошла, выглянула из-за плеча степняка. Шлейф седого пепла закрывал горизонт, смешивался с дымом, и можно было бы подумать, что к крепости несется ураган, если бы не золотые и лазурные отблески в недрах этого урагана, не далекое, на грани слышимости, ржание коней. Сердце заколотилось частыми, сумасшедшими толчками.
— Мне кажется?.. — Паола вздрогнула, услышав, как жалобно звучит ее голос.
— Тогда уж и мне тоже, — хрипло ответил Квентин. Развернулся, взметнув сапогами пепел, тяжелым шагом прошел к другой стороне площадки. И крикнул, перегнувшись вниз: — Наши идут! Подмога идет, люди!
