Дэвид Эддингс - Сияющая цитадель
— А Заласта сейчас прилагает все усилия, чтобы превратить трещину в пропасть, — мрачно добавил Спархок. — Ну, Вэнион, что нам со всем этим делать? Тебя это касается больше других. Ты ведь понимаешь, сколько бы мы ни твердили Сефрении, что Заласта — предатель, ее не убедишь.
Вэнион кивнул.
— Она должна убедиться в этом собственными глазами, — согласился он. — Как глубоко ты можешь проникнуть в разум Заласты, анара?
— Нынешние его мысли открыты мне полностью; в память его заглянуть мне труднее. Буде мне представится возможность и время, я постараюсь достичь большего.
— В том-то и дело, что времени у нас нет, — сказал Вэнион. — Элана и Сарабиан желают немедленно приняться за свержение правительства. Едва это начнется, присутствие Заласты на наших тайных советах станет смертельно опасным. Он узнает все, что мы задумали.
— Пусть его, — фыркнула Даная. — Много ему это поможет, когда я закончу свой ужин.
— Что такое? — удивился Вэнион.
— Наша маленькая дикарка мечтает съесть на ужин сердце Заласты, — пояснил Спархок.
— У него на глазах, — добавила Богиня-Дитя. — В том-то и весь смысл — чтобы он собственными глазами видел, как я это проделаю.
— И она способна это устроить? — спросил Вэнион.
— Возможно, — ответил Спархок, — но я ей этого все равно не позволю.
— А я и не спрашивала твоего дозволения, отец, — заметила Даная.
— Тебе и спрашивать незачем. Я сказал — нет, и покончим с этим.
— Когда Заласта заключил сделку с Киргоном, анара? — спросил Вэнион.
— Сие мне покуда неясно, мой лорд, — ответила она, — однако я постараюсь выяснить. Мнится мне, однако, судя по его мыслям, что нечистый союз сей был заключен несколько лет назад и что каким-то образом касается он Беллиома.
Спархок задумался.
— Заласта не на шутку взволновался, узнав, что мы бросили Беллиом в море, — припомнил он. — На этом основании уже можно бы строить догадки, однако давайте подождем и посмотрим, что еще сумеет выяснить Ксанетия. Сейчас, я думаю, нам лучше сосредоточиться на том, чтобы попридержать Элану и Сарабиана, покуда мы не придумаем, как заставить Заласту выдать себя. Мы должны вырвать Сефрению из-под его влияния, а она ни за что не поверит в его предательство, пока не увидит или не услышит, как он словами либо действиями докажет свое двуличие.
Вэнион согласно кивнул.
— Полагаю, лучше будет, если правду будем знать только мы четверо, — продолжал Спархок. — Заласта хитер и проницателен, а Сефрения знает нас лучше, чем мы сами знаем себя. Если остальным станет известно, что мы задумали, они могут проговориться, и Сефрения тотчас обо всем узнает — а через пять минут будет знать и Заласта.
— Боюсь, что ты прав, — вздохнул Вэнион.
— Измыслил ли ты уже план, Анакха? — спросила Ксанетия.
— Что-то вроде того. Мне только надо обдумать все детали. План выходит довольно сложный… Даная закатила глаза к небу.
— Эленийцы! — вздохнула она.
— Ни в коем случае! — категорически отрезала Элана. — Мы не можем рисковать Колатой. Он слишком ценен.
Она сидела у окна, и ее светлые волосы сияли, пронизанные потоками утреннего солнца.
— Мы ничем не рискуем, любовь моя, — заверил ее Спархок. — Ни облака, ни тени больше нет. Мы с Беллиомом позаботились об этом раз и навсегда. — Как раз в этом Спархок отнюдь не был уверен.
— Он прав, моя королева, — поддержал его Келтэн. — Он разорвал облако в клочья, а тень растаяла, точно соль в кипятке.
— Элана, — сказал Сарабиан, — мне бы тоже очень хотелось задать Колате несколько вопросов. Какой смысл содержать его здесь, если мы никак не собираемся его использовать? В конце концов, именно этого мы и ждали, дорогая, — уверенности в том, что его не разорвут в клочья, едва он откроет рот.
— Ты совершенно уверен, Спархок? — спросила Элана.
— Доверься мне. — Спархок запустил руку под камзол и извлек золотую шкатулку. — Мой синий дружок позаботится о том, чтобы Колата остался невредим — какие бы вопросы мы ему ни задавали. — Он взглянул на Заласту. — Я прошу тебя оказать мне услугу, мудрый, — сказал он как бы между прочим. — Я считаю, что Сефрения должна присутствовать при допросе. Конечно, я понимаю, что ей совсем не хочется встречаться с нами, но, может быть, признания Колаты пробудят в ней интерес к нашим делам. Возможно именно этого ей и недостает, чтобы выйти из нынешнего состояния.
На лице Заласты отразилось беспокойство, хотя он явно изо всех сил старался держать себя в руках.
— Не думаю, принц Спархок, что ты ясно представляешь, каковы ее чувства. Я от всей души советую тебе не вынуждать ее присутствовать при допросе Колаты. Это может лишь углубить брешь между нею и ее бывшими друзьями.
— С этим я не соглашусь, Заласта, — твердо сказала Элана. — Сефрения состоит в королевском совете Элении. Я назначила ее на эту должность, едва взошла на трон. Ее личные трудности касаются ее одной, а мне нужно, чтобы она исполняла свои обязанности. Если понадобится, я велю ей явиться и пошлю Келтэна и Улафа позаботиться о том, чтобы она подчинилась моему приказу.
Спархоку стало почти жаль Заласту. Их решения и требования полностью соответствовали здравому смыслу, и, сколько бы Заласта ни изворачивался, он принужден был соглашаться с ними. Допрос Колаты почти наверняка станет катастрофой для первого гражданина Стирикума, однако он никак не мог предотвратить этой катастрофы, не выдав так или иначе своего предательства.
Заласта поднялся.
— Я постараюсь убедить ее, ваше величество, — сказал он, кланяясь Элане, после чего бесшумно покинул синюю гостиную.
— Не понимаю, Спархок, почему ты не разрешил нам сказать ему об этом, — заметил Келтэн. — В конце концов, он же наш друг.
— Но он еще и стирик, Келтэн, — ловко вмешался Вэнион, — и мы не знаем, каковы его истинные чувства к дэльфам. Быть может, он взовьется до небес, узнав, что Ксанетия может шарить в его мыслях так же запросто, как Телэн в чужих карманах.
— Но, лорд Вэнион, — возразил Бевьер, — Сефрения наверняка уже рассказала ему об этом.
Спархок быстро взглянул на Ксанетию, сопроводив этот взгляд мысленным вопросом.
Ксанетия покачала головой. По какой-то причине Сефрения не сказала Заласте об удивительном умении дэльфийки читать чужие мысли.
— Не думаю, Бевьер, — говорил между тем Вэнион. — Он никак не проявил нежелания находиться в одной комнате с анарой, а это ясно говорит о том, что ему ничего не известно. Итак, кто же будет допрашивать Колату? Лучше сразу возложить эту обязанность на одного из нас. Если все мы разом примемся забрасывать его вопросами, его мысли спутаются, и Ксанетия не сумеет разобраться в них.
