Рэйя - Наследие Говорящих
Только решения не было. Что ему было делать? Спускаться в Тайную Комнату на очередной задушевный разговор с Томом? И с которым из них он будет разговаривать? Главный вопрос – чего добивается Риддл? Чего он ждёт? Директор покинул Хогвартс ещё до начала каникул, потому что какие‑то недоумки в Министерстве решили разобраться с проблемой без него, в результате из школы был удален самый могущественный маг, которого по слухам боялся даже Волдеморт. Конечно, оставались ещё Снейп, МакГонагалл и Люпин. Все они были достаточно сильными, опытными и талантливыми волшебниками, только вот Гарри не мог довериться ни одному из них. Больше всего на свете мальчик боялся, что Тома исключат или осудят, что его лучший друг пострадает из‑за Гарри. К тому же, если вся эта паника лишь плод его воображения, то Поттер вообще напрасно беспокоится.
Эти мысли мучили Гарри изо дня в день, превращаясь в замкнутый круг. Просыпаясь каждое утро, мальчик начинал прокручивать в голове всё более безумные варианты развития событий, чувствуя себя запертым в водовороте собственных страхов и сомнений, из которого становилось всё сложнее выбраться. Внешне он оставался всё таким же общительным и жизнерадостным, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Ни к чему было будоражить только–только успокоившихся учеников очередным нервным срывом, к тому же, он до сих пор продолжал общаться с Томом, словно между ними никогда не случалось того странного ночного разговора. Арчер сначала отнесся к поведению Поттера насторожено и недоверчиво, но это оказалось удивительно легким делом – спрятать от друга все свои истинные мысли, заслониться беспечной улыбкой и фальшивым благодушием. И это ещё раз подтвердило худшие опасения Гарри. Будь Том самим собой, он бы ни за что не клюнул на этот маскарад из придуманных эмоций. Арчер всегда видел Поттера насквозь, он был единственным, кому это было под силу.
Только что теперь делать со всеми этими доказательствами? В итоге Гарри просто ждал чего‑то… чего угодно. Нападения, конфликта, угроз, любой мелочи, за которую можно будет уцепиться.
Как это обычно случается, помощь пришла, когда её не ждали. Поттер уже практически довел себя до крайней степени параноидальной шизофрении, когда его выловила в одном из коридоров Луна Лавгуд. Странноватая первокурсница выросла перед Гарри словно из под земли и, не дав тому прийти в себя, загадочно улыбнулась и спросила:
— Привет, Гарри, ты не занят? – получив в ответ маловнятное мычание, она продемонстрировала слизеринцу мешок с таинственным содержимым. — Я собралась кормить фестралов и подумала, что ты бы захотел составить мне компанию.
Вообще Гарри собирался отказаться. Хотел найти причину, спровадить странную рейвенкловку куда подальше со своими придуманными фестралами, чтобы спокойно продолжить и дальше сводить себя с ума. Поэтому он так и не понял, почему через каких‑то пять минут, поскальзываясь и спотыкаясь на каждом шагу, пробирался через кустарники в Запретном лесу, пытаясь не отстать от светловолосой первокурсницы, бодро шагающей впереди.
Когда оба студента добрались до небольшой заснеженной полянки, Поттер пришел к заключению, что он все‑таки свихнулся: навстречу им с Луной из‑за деревьев шагнул… шагнуло нечто очень напоминающее причудливую помесь лошади и дракона. Оно было огромное и такое худое, что больше походило на обтянутый черной кожей скелет лошади. Зверь повернул к ним драконоподобную морду, и Гарри отчетливо увидел острые клыки в его пасти. По мере того, как чудовище приближалось, стало возможно разглядеть перепончатые крылья, плотно прижатые к его бокам.
Пока Поттер размышлял, в какую сторону бежать, Луна с улыбкой развязала мешок и шагнула навстречу гигантской «лошади», которая тут же насторожено навострила уши и повела носом, принюхиваясь к новым запахам.
— Они плотоядные, — не оборачиваясь, сообщила Лавгуд.
«Счастье‑то какое», — ядовито подумал Гарри.
— Запах крови их привлекает, — она достала из мешка кусок сырого мяса и протянула его фестралу. Тот, помедлив, шагнул к девочке и очень осторожно подцепил угощение острыми клыками, после чего тут же стал выглядеть чуть дружелюбнее. На поляне показалось ещё несколько черных «лошадей», Гарри насчитал пятерых, хотя кто знает, сколько ещё этих тварей скрывалось в тени вековых деревьев? Луна протянула мальчику мешок.
— Угости его, — предложила она, — это Мортексис, он главный среди них.
«Я к нему и на милю не подойду! — ужаснулся Гарри, послушно выуживая из мешка омерзительно скользкий и липкий кусок мяса. Зверь тут же переключил внимание на мальчика, тот нервно сглотнул: — Вот сейчас развернусь и… о, Господи!»
Фестрал в один шаг преодолел разделяющее их расстояние, вытягивая длинную шею так, чтобы ухватить желанное лакомство. Луна тем временем отошла к другим крылатым «лошадям» и, мягко посмеиваясь, скармливала им остатки мяса. Звери кружили вокруг белокурой рейвенкловки, как голодные акулы, создавая гнетущее впечатление.
«Эти штуки толкают кареты с детьми, — успокаивал себя Гарри, — значит они не такие уж и опасные, да? – эти мысли породили в его голове новый вопрос: — А почему, интересно, никто не знает о них? Что‑то я не слышал на праздничном ужине воплей ужаса».
— Фестралов могут видеть только те, кто познал смерть, — отозвалась Лавгуд, словно читая его мысли, — и поэтому их считают «несчастливыми животными». Говорят, что увидевшего фестрала человека ожидают страшные беды, – девочка нежно погладила склонившееся к ней крылатое существо. — Но, по–моему, это всё не правда. На самом деле они очень хорошие, да?
— Э–э-э… ну… — Гарри замер, в то время как вожак стада… стаи… группы фестралов внимательно разглядывал его, склонив голову набок. Мальчик только надеялся, что это не кулинарный интерес. Медленно, чтобы не разозлить крылатого коня, Поттер протянул руку, и в ладонь ему тут же уткнулся холодный кожистый нос фестрала. Если это было не дружелюбие, то что? Гарри чуть успокоился, и сведенные ужасом лицевые мышцы потихоньку сформировались в слабую улыбку. На душе стало удивительно мирно, мальчик на полшага приблизился к огромному «коню» и провел свободной рукой по гладкой шее. – Круто, — выдохнул он, обернувшись к Луне, та улыбнулась, и Гарри подумал, что больше никогда не будет считать её чокнутой, ведь если мы не способны увидеть что‑то, это совсем не значит, что этого не существует. Поттер задумчиво нахмурился:
— Луна, ты сказала, что фестралов могут видеть только познавшие смерть, — он с любопытством посмотрел на рейвенкловку, она кивнула, — значит, ты видела, как кто‑то умер?
— Да, моя мама, — спокойно сказала девочка, — она умерла два года назад.
