Ярослава Кузнецова - Что-то остается
— Прям не верится, — инг Имори изумленно прищелкнул языком. — Хозяин-то мой, Альсаренин батюшка, больно удивился. Мы в Итарнагоне о такой страсти слыхом не слыхивали.
— И-и, — Сыч-охотник усмехнулся, — Поживи в Кадакаре с мое, и наслышисся и навидаесся. Да ты мясцо-то жуй. Оно тожить для сугреву хорошо — челюстями пощелкать.
Мы еще поболтали. Главное — не пережать, говаривал Рейгелар тогда, тысячу лет назад. Надеюсь, хоть кое-что из его уроков я усвоил. Прокачивал инга Имори аккуратно, вопросы прятались в ворохе бесполезных слов, перемежались охотничьими байками…
Семейству Треверров он служит уже двадцать с гаком лет, сам родом из Ингмара, но оставил холодный север давно, последователь Альберена, ну еще бы, в Итарнагоне язычество, чай, не в чести, язычники-гироты все — на вторых ролях…
А господин советник, батюшка Альсин — игрок, причем серьезный… Ладно, выводы — потом, Иргиаро. Работай.
В общем, к рассвету мы успели опустошить бутылочку, я тихонько сходил за второй, уговорили и ее. А потом инг Имори взмолился:
— Слышь, Сыч, может, уже позовешь Альсарену-то?
Сыч-охотник скептически оглядел белесое утреннее небо и вздохнул:
— Ладныть. И то сказать, неча тебе тута торчать, аки шиш на юру.
Поднялся и вошел в дом.
Собаки остались сидеть возле инга Имори, так что я не беспокоился, что он вдруг решит пойти за мною, дабы лично разбудить «золотко» свое.
Они лежали на койке — черный кожистый кулек с двумя головами. Крылища охватили Стуро и Альсу, словно самостоятельное живое существо, оберегающее ребят моих от Большого Мира. Стуро проснулся только, когда я тряхнул его за плечо. Альса не проснулась, даже когда парень потянул из-под нее махалку свою. Только замычала и закрыла лицо рукой.
Стуро бережно укутал ее в одеяло — снова невнятные звуки, долженствующие обозначать отказ открывать глаза и вообще, подавать более активные признаки жизни.
Ладно.
— Полезай под койку, — сказал я Стуро.
— Зачем? Там, — кивнул на стену, — чужой. Он не хочет зла.
— Чтобы не захотел — полезай, и быстро.
— Это — отец? — Стуро сделал бровки домиком, — Почему — под койку? Я не хочу прятаться. Я ему скажу…
— Не отец, — перебил я. — Хуже. Телохранитель. Если он тебя увидит, то Альсе крепко влетит.
— Влетит?
— По заднице.
— Ты… мы… — я пресек козявьи попытки что-то вякнуть, не без труда, признаться, затолкал его под кровать и велел не высовываться, а то барышню тут же — в мешок и к папе, а папа ей задаст.
После чего принялся тормошить Альсу.
Нелегкое оказалось дело. Видать, перебрала барышня наша пилюлек. Морда зеленая, под глазами синяки, вся какая-то вялая — почище, чем опосля арварановки.
— Стуро… ой, Ирги… это ты?
— Я, я, кто еще? Поднимайся. Имори твой припожаловал.
— Имори?.. З-зачем?.. Стуро, где он? Куда…
— Под койкой твой Стуро. Хватит. Потом. Поднимайся.
С моей помощью она немного привела себя в порядок, и вышла к ингу Имори.
— Золотко, что с тобой? — инг Имори вскочил, Редда мгновенно изготовилась, я одернул знаком.
Инг Имори кинулся к Альсе, подхватил на руки.
— Золотко… Сыч, эй…
— Того, — веско сказал Сыч-охотник, — От высоты енто. Того, сталбыть. Долина Трав-то — в горах. В Кадакаре, то есть. Выше, сталбыть, перевала. И порядком.
— Да, все верно, — простонала Альса. — В Бессмараг… к девочкам… о-ох, Имори…
Авось не заплутает. С барышней вряд ли что-то серьезное, просто эти ее зелья рассчитаны должны быть на эффект, обратный Стурьему укусу. Отсрочить действие укуса должны. А таперича — реакция у нас пошла. Выспаться ей надо как следует, вот что.
Ладныть, Сыч. Девочкам все одно виднее, чем тебе, недоумку. Нет чтобы поучиться у той же Красавицы Раэли — у Тана учился. У Тана.
Я вернулся в дом, выволок на свободу Стуро.
— Он… испугался за Альсу. Он ее любит. Альса любит меня. Почему я должен прятаться?
— Потому что.
— Это неправильно. Нужно сказать ему, и пусть он…
— У нас, трупоедов, есть свои обычаи. Ясно?
— Прятаться под кроватью?
— Да. Это такой оригинальный трупоедский обычай. Все. Теперь не мешай мне. Я буду думать.
По-моему, он обиделся. Плевать. Не хватало, чтобы эта козявка вылезла к ингу Имори и заявила: «Я — та самая тварь, полезная в хозяйстве. Мы тут решили пожениться, потому что любим друг друга.»
Ладно. Лучше займемся кое-чем необходимым. А именно, попытаемся построить первичный расклад. Как учил Рейгелар.
Итак. Что мы имеем? Альсин отец — господин королевский советник. И оный господин королевский советник приехал на неделю в Арбенор. С посольством. На кой черт?
Стоп. Погоди. Мелькнуло же что-то… Ага! Есть! Наследник престола, Илатанар. Ему в этом году должно шестнадцать стукнуть… Стукнуло уже. В начале марта. И по этому поводу, то есть, поздравить королевскую чету, самого наследника и эту чертовку Рен Вояку приехало посольство. Из Итарнагона.
Рен Вояка… Помнится, почти пять лет назад, в июне, по всему Альдамару шепоток стоял. Еще бы — наследница официально отказалась от права на престол, причем мотивировала свой отказ такими словами, какие не в каждом кабаке услышишь… Может, это тоже сыграло свою роль в том, что случилось осенью того же года с другим наследником, введенным в Права?..
Ладно, не отвлекайся. Нашел время. Тебе о раскладе надо думать, а не воспоминания ворошить. Рен Вояка совершенно ни при чем, наследник престола после ее выходки — Илатанар, и посольство из Итарнагона вполне могло припожаловать на праздник…
Хм. Все бы хорошо, да только — с чего? Ладно бы еще — в Каорен, а в Альдамар-то… Альдамар с найларской династией да с «тройственным союзом» с Каореном и Наламом, завязанном на родстве королевской крови — кому он нужен, Альдамар?..
Э! Ну-ка, дружище, а что мы знаем о самом Итарнагоне в интересующем нас плане? Н-ну, во-первых, светская власть бы не прочь с Альдамаром дружиться, торговлишка опять же, да и вояки из Альдамара дешевле берут, чем каоренские… Но вот Первосвященник ихний, отец Фальверен, кажется, из ордена, по-моему, святого Карвелега, против контактов с язычниками. Но он ведь не первой уже свежести, Фальверен этот. Мог и помереть, э? А на место его вполне мог усесться риналет какой-нибудь — они очень и очень терпимы, орден святого Ринала-Пустынника…
И, как следствие — резкое потепление в отношениях между Итарнагоном и соседями.
Годится, Рейгелар?
Альсарена Треверра
Ой, мама, голова-то как болит!
Да, братцы, с «пилюлей любви» еще работать и работать. Результат первого опыта меня не устраивал. В смысле действия препарата, конечно. В остальном результаты самые положительные, м-м-м… что-то я не очень помню… Словно пьяная была. А теперь вот — похмелье.
