Елена Смирнова - Зимние волки полуночи
На этот раз поморщился эльф, не любивший, назло соплеменникам, этого велеречивого пафосы и напыщенности. Впрочем, шпильку он проглотил флегматично, только чуть дернул острым концом уха.
— Может быть, — Тарр неопределенно пожал плечами. — Но обличать тебе меня не в чем. Имя отца — не клеймо, а факт того, что ты его сын — не тяжкий камень, который нужно волоком втащить на высокую гору.
— Но тем не менее… — Роллон взглянул в излучавшие хладнокровие и флегматичность вкупе со вселенской мудростью глаза и понял, что спорить бесполезно. — Забудем, я пришел совсем не за этим.
— Я предполагаю, зачем ты пришел, — кивнул Тарр. — Проблемы?
Роллон молча протянул ему тяжелую книгу, и Тарр мигом открыл ее на нужной странице. Решив не ввязываться пока в беседу великих, я потянулась за своим кубком. Вино оказалось терпким и пряным, совсем не похожим на обычные вина эльфов, которые больше напоминали воду.
— Знаешь, кто мог это сделать? — вопрос вырвал меня из состояния задумчивости, и я снова повернулась к собеседникам.
Эльф задумался, но на холеном лице не отразилось ни одной эмоции насчет прочитанного.
— Нет. Ты угадал с тем, что над нашим народом не властно время и эта магия. Лентарн? — полувопросительно осведомился Тарр, чуть наклонив голову.
— Нет, Лентарн вырвался из города вместе со мной. А…
— Нет, эльфы не могут проходить сквозь опутывающую город паутину. А жаль. За его пределами, вероятно, вовсю развиваются технологии? — могу поспорить, я заметила на холодном лице отпечаток легкой грусти.
— Ты бы не узнал этот мир, — Роллон горько усмехнулся. — Самолеты, поезда, компьютеры… не знаю даже, стал он лучше или хуже…
— Но нам в нем уже не место, это ты хотел сказать? — наконец произнесла хоть что-то жена Тарра, до сих пор молча сидевшая поде него. Ее голос оказался под стать внешности — красивый и певучий, как музыка, он в то же время оставался сдержанно-холодным. Впрочем, как и ее специфическая и идеальная эльфийская красота — вроде бы все есть, и черты правильные и утонченные, но… при этом ее красота была холодна, как лед, а на лице не отражалось ни одной эмоции.
Я снова погрузилась в свои мысли — эльфийка сказала то, что давно уже вертелось у меня в мозгу, не находя нужного решения. Кажется, Роллон тоже думал об этом — во всяком случае, он немного смутился от этой прямолинейности.
— Этот город возможно вырвать из этого мира? — наконец спросил он, немного подумав над только что услышанной фразой.
Я с надеждой подняла голову, взглянув на холодно-бесстрастное, но все же светившееся беспокойством лицо эльфа. Тарр покачал головой, темная прядь хлестнула его по щеке.
— Этот город слишком сильно вплетен в мир. Но как только он снова появится, все люди будут думать, что он был там всегда, а насчет технологий… машин и самолетов здесь не будет, я не позволю этого как глава городского совета. И толпы туристов сюда пускаться не будут. Не волнуйся — мы придумаем что-нибудь, хотя, видят боги, нам уже ничего не нужно и не хочется, — он вздохнул, и в его глазах я прочитала смертельную усталость. — Бессмертие — худшая кара, которой боги наказали нас за непокорность и своеволие. Темные эльфы хотя бы имеют право на смерть.
Он помолчал примерно с полминуты, а затем громко щелкнул пальцами — словно вспомнил что-то очень важное.
— Я знаю, кто мог это сделать, и это связано с Лентарном, — сказал он. — Тебе говорит что-нибудь имя Иллеа?
Роллон немного изменился в лице — судя по всему, припомнил. Во всяком случае, в глазах появился энтузиазм.
— Спасибо. В таком случае мы пойдем?
— Иди, — Тарр вяло махнул рукой. — И да пребудет с тобой вечная благодать, иэлл Танатос.
На этот раз Роллон не сморщился и не показал эльфу кулак — коротко усмехнулся и кивнул, поднимаясь и выходя из дома. Я поспешила за ним, стараясь не отставать, чему мало способствовали шпильки-иглы и длинное платье.
— Слушай, а в Гантроте эльфы все такие? — осведомилась я, когда мы отошли на достаточно большое расстояние от этого действительно почти что дворца.
— Какие?
— Холодные, учтивые и прямолинейные!
— Лита, Тарру уже больше четырех тысяч лет, как он может еще себя вести? С шутками и прибаутками носиться вокруг, радуя глаз плясками, а слух — глупыми фразами? Он эльф, потомок одного из самых знатных родов, и другое поведение, кроме соответствия этой модели, считает для себя неприемлемым.
— А почему он назвал тебя Сумеречным? — задала я еще один вопрос, хотя, казалось, и знала на него ответ.
— Жизнь и смерть, слившаяся в одном человеке. Эльфы называют меня только так, — усмехнулся он. — А вообще этот народ называет Зимних волков полуночниками, и они, в принципе, правы. Все волки — пустые оболочки, лишенные души, которую у них забрали во время обряда. Приятно осознавать то, что я избавился от этой участи еще тогда и даже в то время во мне оставалась хоть малая капля от того, что люди привыкли называть человеком.
— А Лентарн?
— А что Лентарн? Он тоже стал нормальным с точки зрения психологии. Я не знаю, почему происходит возвращение душ и почему мы снова становимся теми, кем были, но знаю одно — может быть, он и считал себя полноценным Зимним волком, на самом деле это было далеко не так.
— Кстати, а куда мы идем? — вовремя спохватилась я, заметив, что тупо следую за Роллоном, не разбирая дороги. Мужчина свернул, и перед моим взором предстала улочка, достаточно узкая, но не то что нимало не потерявшая, но даже выигравшая от этого.
— Сейчас узнаешь, — Роллон твердым шагом подошел к двери, окаймленной витражом и негромко, но требовательно постучался.
Реакция на стук последовала незамедлительно — дверь распахнулась, и перед нами предстала молодая девушка, судя по всему, тоже из эльфов — из-за шелковых прядей волос выглядывали острые кончики ушей.
Надеюсь, что это не одна из его многочисленных, но, к счастью, бывших любовниц. Хотя Роллон сказал, что эльфиек среди них вроде бы и не было, да и шли мы к кому-то, связанному с Лентарном.
Роллон коротко кивнул, приветствуя, девушка едва заметно улыбнулась в ответ, жестом приглашая нас в дом — небольшой, но наполненный светом и настолько естественной изысканностью, насколько это вообще могло быть. В этом все эльфы — если уж что-то и делают, то доводят до совершенства. Ступая за девушкой, мы прошли в светлую полузал-полукомнату, и я у меня с губ едва не сорвался восхищенный вздох, настолько все здесь было красиво и совершенно. Утонченно…
Указав нам на резную, покрытую затейливым узором скамью, Иллеа опустилась напротив.
