Пэт Ходжилл - Связанные кровью
Ноят поклонился, повернулся и вышел.
— А теперь, — сказала Бабка Сид, — что касается тебя.
Джейм тоже поклонилась, присовокупив салют, которым приветствуют правящего лорда.
— Так значит ты — истинный Любимчик Земляной Женщины. — Мерикитка склонила голову и оперлась на руку, рассматривая свою гостью. — Ну и как ты это находишь?
— Очень странным, леди.
— Не сомневаюсь. А почему ты почтила мой домик визитом именно сегодня?
— Я не совсем уверена, что же сегодня за день, кроме того, что это Канун Зимы. В равноденствие Земляная Женщина сказала мне прийти, что я и сделала.
— Аа. Матушка Рвагга всегда объясняет меньше, чем хотелось бы, не так ли? Ну тогда тебе будет лучше поговорить прямо с ней.
Бабка Сид встала, высоко вознеся свою королевскую голову и оказавшись наполовину выше кенцира. Нидлинг из ноятов был глупцом. Она отдернула гобелен, за которым скрывалась знакомая дверь, к которой опускалось несколько ступенек. Джейм спустилась и, не слишком удивившись, обнаружила себя в домике Земляной Женщины. Гораздо более необычным было зрелище Матушки Рвагги прижавшей к полу ухо, её широкий огузок торчал в воздухе, и храпящей. Джейм осторожно ступила на то, что осталось от земляной карты. Большая её часть вероятно находилась сейчас в руках Марка, чтобы помочь ему в восстановлении витражного окна, но земли к северу от Рестомира Матушка Рвагга оставила нетронутыми.
Джейм встала на колени у её головы и осторожно потрясла.
Она всхрапнула, зевнула, продемонстрировав могучие просторы пустых дёсен, и потянулась.
— А, это ты. Ну наконец-то. Погоди минутку. — Она засунула кряжистый палец себе в ухо и извлекла наружу комок грязи. — Тяжёлая это работа, слушать. Скучная работа. — Она подняла чашку, сделала затяжной глоток и со вздохом вытерла рот. Джейм учуяла холодный острый аромат крепкого эля.
— Гляди. — Земляная Женщина указала на груду чёрного базальта. — Это долбаный вулкан Горелого. А это долина у его подножия, на шесть морских саженей (11 метров) заполненная пеплом, или так оно было до ливня равноденствия. После него он обратился в грязь наподобие зыбучих песков. Мерзкая, мерзкая штука. Потребовалось три последние недели, чтобы она высохла и отвердела. И теперь в любой момент, вероятно, завтра, стадо яккарнов может понять, что оно больше не в ловушке и пустится бежать. — Её грязный палец проследил путь вниз, до того места, где сходились две бороздки. — Сюда.
— Дай-ка я догадаюсь. Это же деревня мерикит, не так ли?
— Верно. По моему совету, Бабка Сид велела Чингетаю взять своих охотников на север, чтобы направить зверюг в другую сторону. Вместо этого, этот тупица отправился на юг, чтобы устроить налёт на стада Каинронов. Стволы и камни, он и Милорд Калдан заслуживают друг друга.
— Так зачем я здесь? Не можешь же ты в серьёз ожидать, что я отвлеку панически несущееся стадо на себя.
Из птичьего гнезда седых волос на неё замерцали смолистые глаза. — О, ты что-нибудь придумаешь. У тебя это всегда получается. А теперь иди знакомиться со своими соседями.
IIПрид и Хатч ожидали её появления снаружи, вместе с толпой своих друзей. Им всем не терпелось представить её своим матерям, так что она совершила великолепный вояж по темнеющим улицам от одного домика к другому, в сопровождении орды щебечущих детей.
Несколько домикохозяек[68] приветствовало её с подозрением, одна или две недоверчиво, но большинство, похоже, находило её звание Любимчика просто забавной шуткой.
Одна из них, белокурая и пухленькая, помешивала котёл, полный чего-то кипящего и благоухающего, и заставившего пустой желудок Джейм недовольно заворчать. Она с восторженным визгом уронила свой половник, когда её близняшки втянули гостью внутрь, чтобы с ней познакомить.
— Гляди-ка, муж-по-дому, гость и, клянусь Четырьмя, это же сам Любимчик[69] Земляной Женщины! Это такая честь для нас!
— Ээ… — сказала Джейм. — Взаимно.
— И такие гладкие щёчки! — Она погладила одну из них. Джейм отпрянула назад, чувствуя, что краснеет. Женщины заигрывали с ней и прежде, но никогда так открыто.
— Ой, и посмотри! — Она схватила косу Джейм. — Только одна и прямо вниз по спине! Что, девственна и в постели, и в битве?
Косы справа означают рождённых детей, слева — убитых мужчин, вспомнила Джейм.
Приведшие её девочки-близняшки вовсю хихикали. Так же как и множество других круглых лиц, толпившихся в дверном проёме за ними.
Домикохозяйка потёрлась об неё как кошка, чуть не свалив с ног. — Возвращайся сегодня вечером и окажи мне свою благосклонность[70], шёлковый мальчик.
Из теней возникла сердито глядящая фигура. — Этот вечер принадлежит только нам, неверная жинка[71], или — тёмное лицо разрезала усмешка; это тоже была женщина, хотя и одетая как мужчина — возвращайся и порадуй нас обеих.
Джейм стрелой бросилась прочь.
Близнецы наверху, как, впрочем, и все остальные, хохотали так сильно, что их глаза заслезились, а носы потекли. — Они тебя только дразнили. Ма[72] и Да[73] хотят только друг друга, ещё с тех пор, как они жили вместе в домике девиц.
— И, судя по тому, что они сказали, я так понимаю, Любимчик это выбор всей деревни.
— О, да. Понести ребёнка от Любимчика это большая удача — обычно.
— Последние два Любимчика были не слишком… ээ… любимы.
Прид ухмыльнулась. — Но в то же время, они же были выбором Чингетая, а не Земляной Женщины или Бабки Сид. Даже те, кто уже имел от них детей, всё равно им не доверяли. Чингетай был просто взбешён.
— Могу поспорить, что был, — пробормотала Джейм. — Но объясни мне вот что: ты сказала, что деревня стоит перед лицом голода, и всё же в каждом домике мужчины и женщины вовсю кашеварят.
— Это всё для праздника этой ночью. В конце концов, некоторые припасы не протянут всю зиму, так что лучше съесть их сейчас, чтобы почтить наших предков.
Джейм видела небольшие усыпальницы почти в каждом домике — обычно довольно простые сооружения, украшенные свечой и гирляндой полевых цветов, порой на них вешали любимое оружие или инструмент.
— Мёртвые счастливы, когда их помнят.
Хатч засмеялся. — О да, они не любят, когда мы забываем. Помните прошлый год, когда Грунда ничего не принесла на праздник?
Дети разразились смехом. — Прадедушка Грунди заставил её сидеть у себя на коленях весь вечер, или так мы слышали. Однако, она такая свинья, что, вероятно, вдребезги раздавила его бедные, старые бёдра.
