Ольга Григорьева - Стая
– Хорошо, брат, – прошептал Избор. Почему-то ему стало трудно говорить.
Остюг хладнокровно добил упавшего противника, поднял победно меч и побежал к усадьбе детей Гендальва, вслед за уже многими из войска Хальфдана. Упиваясь первой победой, он жаждал продолжения битвы.
– Остюг! – пересиливая боль, позвал Избор.
Брат не оглянулся. Щуплая фигурка удалялась, махала крошечным мечиком, что-то выкрикивала. Избор попытался ползти следом. Не смог – не хватило сил.
Княжич опрокинулся на спину, шепнул уже беззвучно:
– Остюг…
Расплывающимся пятном над ним замаячило чье-то лицо. Прищурившись, Избор узнал Бьерна, Варяг присел на корточки, приподнял голову княжича, вгляделся в глаза;
– Говори.
Его голос звучал гулко, будто из бочки.
– Остюг… то есть Рюрик… Сбереги… Он там… – Избор едва смог поднять руку и махнуть в сторону убегающего брата.
– Клянусь Одином, он останется жив, – пообещал Бьерн. Рядом с его лицом появилось еще одно, сверкнули огнем желтые глаза. Бьерн что-то коротко сказал Хареку на незнакомом Избору языке. Желтоглазый исчез.
– Гюда… – вновь зашептал княжич. – Найди ее… Отвези домой…
– Клянусь.
Жизнь уходила. Вдруг завертелось перед глазами детство – выскакивали и исчезали обрывки глупых детских переживаний, слезы, смех. Смешивались, скручивались воронкой, унося Избора прочь от шумной битвы и чужих урманских земель.
– Что это со мной? – удивился княжич, ответил сам себе: – Я умираю…
От признания ему стало легче, как-то светлее, словно небо разверзлось и стало ярким, голубым, как летом в ясный день. Вдруг Избор осознал, что умирать совсем не страшно, и смерть, в общем-то, не важна, а важно лишь то, что он жил верно – не лгал, не крал, не предавал. И еще важно, что умирает он вовремя, именно тогда, когда и следовало, выполнив на земле все, что уготовили ему боги.
– Все правильно, – услышал он слова у себя за плечом и повернулся, стараясь разглядеть говорившего. Но вокруг было только небо – ярко-голубое, солнечное, от яркости которого даже слегка побаливали глаза и наворачивались слезы. А потом из голубизны появилась женщина – стройная, светлая, с яркими глазами и молочной кожей. Склонилась над княжичем, протянула ему теплую мягкую ладонь:
– Пошли?
Она была похожа на кого-то… Кого-то очень красивого, кого Избор не знал, но видел очень давно, где-то… Где?..
Он не помнил. Оставалась лишь белая женщина, ее протянутая рука, прохлада бездонных глаз.
«Милена», – всплыло в голове имя и утекло, растворившись в ее нежном прикосновении.
– Пойдем, – повторила она.
Он так давно ждал от нее этих слов! И Избор вложил ладонь в ее ласковые холодные пальцы…
Глава десятая
НИДДИНГ
Та, которую старик Финн называл Хвити, а все остальные Айшей, застала Гюду врасплох. Княжна собирала хворост на краю леса, когда из-за невысокой березы, словно тень, выскользнула тонкая маленькая фигурка.
В усадьбе Хаки волосы Айши отросли, однако она по-прежнему не заплетала их в косу и не убирала под платок – они вольно струились из-под теплой меховой шапки ей на плечи. Тонкую фигуру облегал полушубок из лисьего меха, длинная синяя шерстяная юбка доставала почти до земли, оторочка из лисьей шерсти мела снег.
От неожиданности Гюда выронила охапку хвороста, попятилась.
– Не бойся, – глухо сказала Айша.
Гюда помнила ее голос – напевный и глубокий, будто пропитанный неведомой силой. В голову полезли разные глупости, рассказанные Финном.
– Что тебе? – Страх мешал княжне говорить, путал в голове слова.
Айша прошлась вокруг нее, разглядывая княжну, словно корову на торжище. Ее глаза – рысьи, темные, с зелеными крапинами в зрачках показались княжне холодными и жестокими.
– Берсерк умирает, – негромко сказала Айша, остановившись прямо перед княжной. Она была на полголовы ниже Гюды, но умудрялась смотреть свысока, словно знала нечто такое, чего княжне было бы не узнать, проживи она хоть сотню жизней.
– И что? – Гюда чуяла – ведьмачка ведет с ней какой-то поединок. Неясно, какой и зачем, но сдаваться без боя княжна не собиралась.
– С его смертью люди станут уходить из усадьбы, – сказала Айша.
Ветер зашевелил мех на ее шапке, обнес снегом подол длинной юбки. Ветка березы, качнувшись, дотронулась до ее щеки. Словно живую, Айша мягко погладила ее, убрала от лица.
– Сюда придет голод. Оставшиеся умрут. Ты – тоже.
Гюда ощущала на спине жуткий холод страха, внутренности скручивались, обвивая изнутри ее чрево и еще не родившегося ребенка. В словах Айши была правда – Гюда понимала это. Но что она могла сделать? Ей некуда было идти.
– Я знаю, кто ты, – продолжала ведьмачка. – Мне сказал Финн. Ты – дочь князя Альдоги, Гостомысла. И у тебя будет сын – наследник Альдоги.
Она смолкла, а Гюда не ведала, что сказать. Подтверждать сказанное было глупо, противиться – еще глупее.
В молчании они простояли еще немного. Затем Айша склонилась, собрала оброненный княжной хворост, вложила в ее подставленные руки:
– Завтра на рассвете ты придешь сюда. Тут тебя будет ждать Финн. Он отведет тебя к человеку, которого зовут Бьерн и который ищет тебя. Он отвезет тебя в Альдогу.
Хворост упал во второй раз, рассыпался по снегу черной паутиной. Айша проводила его взглядом, грустно улыбнулась:
– Не удивляйся. Он пришел за тобой с твоим братом. Охотник из Эйды, вчера вечером проходивший мимо этой усадьбы, сказал, что десять дней назад в битве на озере Эйя твой брат погиб. Но Бьерн остался жив. Он будет справлять йоль в усадьбе конунга Хальфдана Черного в Хейдмерке. Это рядом, на другой стороне озера. Финн отведет тебя. Попросишь Бьерна за него – старик заслужил безбедную старость.
– Но мой брат Остюг…
Предугадывая ее вопрос, Айша покачала головой:
– Нет, погиб другой брат, тот, которого звали Избор… И не забудь попросить за старика. Бьерн не откажет тебе. А здесь Финну оставаться нельзя – раб-лекарь удостаивается смерти, если не вылечил своего херсира… Запомни – на рассвете…
Она повернулась и, оставив княжну с приоткрытым ртом над горкой рассыпанного хвороста, заскользила к усадьбе. Под ее ногами снег слегка приминался, вокруг ровной цепочки маленьких вмятин тянулся широкий след от подола.
– Подожди! – Гюда шагнула за ней, провалилась по колено. Снежные хлопья нырнули в сапог, ногу опалило холодом.
Айша остановилась, обернулась.
– А как же ты? – глупо спросила княжна.
Спросить хотелось о многом – о том, как очутился здесь Избор, как он погиб, кто такой неведомый Бьерн, говоря о котором у Айши срывается голос и она прячет взгляд, кто такая сама Айша, откуда она знает словенский язык и почему помогает ей, незнакомой рабыне Хаки Берсерка? Но спросилось самое нелепое и ненужное.
