Артем Каменистый - Дороги смертников
Сеул, разглядев среди всадников Пулио, успокоился. Шалопай жив и невредим, и даже успел отличиться – его меч запачкан в крови. Дербитто тоже ни царапины не получил, да и стражники, которых аж из Столицы за собой притащили, живы. А вот егерей потрепали изрядно – на пляже полтора десятка тел. И не только егеря – один из людей Одона у кромки воды еле шевелится, пытаясь запихать в брюхо вывалившуюся требуху. Ему конец – в диких горах подобное не лечится, да и внизу нелегко таких спасать.
Перезарядив арбалет, дознаватель занялся важным делом – осмотром тел врагов. Он искренне надеялся найти среди мертвецов хотя бы одного полумертвого – слишком много вопросов, а отвечать пока что некому.
* * *Хабриец выглядел уныло – сейчас в нем трудно было узнать бравого вояку Фоки. Егеря сняли с него пояс, кирасу и шлем, а вдобавок еще и нос свернули набок. При падении с лошади этот кавалерист, в придачу ко всем несчастьям, поломал руку левую и сейчас, сидя на земле, ссутулившись, баюкал поврежденную конечность. Посеревшее лицо, покрытое кровавыми разводами, выдавало нешуточную боль, а потухшие глаза свидетельствовали о душевном разладе.
Допрос вел Тиамат.
– Ты кто? Назови имя и полк.
Хабриец пошевелил губами, будто разминая их перед разговором, и, чуть гундося, ответил:
– Меня зовут Раций Шамн, я – правая рука десятника. Числюсь во второй тале Нейской такоты.
– Тала – это у вас вроде сотня или рота, а такота – полк?
– Да, наверное, так.
– Что значит, «наверное»?
– В Хабрии армия по-другому устроена, отличается от имперской.
– Скажи мне, Раций, чего это вас занесло на имперскую землю? До твоей родной Хабрии отсюда далековато.
– Так ведь война. Я – солдат: куда пошлют талу, там и я.
– Да я до сих пор не верю, что твою талу послали в такую даль. Как вы вообще сюда добрались? Через охраняемую границу с Северной Нурией и по горам с враждебным населением. Как вы шли? Какими тропами? Кто вас провел через границу?
Хабриец поднял голову, в потухших глазах загорелся огонек удивления:
– Так ведь война идет. Наша такота первой прошла через Северную Нурию и ударила по укреплениям на вашей границе. Мы не тропами шли – по дороге.
– Тебе, может, еще раз врезать? – любезно предложил Тиамат. – Я на это дело не жадный – мигом нос на другую сторону сверну. Да вашу армию никто бы и близко к Тарибели не подпустил.
Пленник, красноречиво указав на место схватки, ответил на угрозу логично:
– Как видите, наша армия уже здесь. Удивлен, что вы этого не знаете. Вы, наверное, в этих горах давно сидите и все пропустили. Северная Нурия давно уже захвачена, наша армия разбила ваши войска и гонит их на юг. Мою талу направили в горы – мы должны очистить эти места от нурийцев.
Новости были настолько странными, что слушатели не поверили и начали дружно предлагать полусотнику хорошенько проучить вруна. Но Тиамат на это не согласился и, успокоив народ командным рыком, уточнил:
– Так это вы сжигаете деревни горцев?
– Да, мы.
– А в пещере народ тоже вы поубивали?
– Про пещеру не знаю, мой отряд никаких пещер не видел. Но, может, и наши – отрядов здесь несколько: наша тала разделилась.
– А скажи мне – что за оружие оставляет выжженные пятна в траве и сжигает дома?
– Это зажигательные ракеты. Их перевозят на лошадях, в специальных вьюках. Горцы их сильно боятся.
– А сколько людей в твоей тале?
– Было сто шестьдесят, но еще в Северной Нурии нас направили в атаку против вашего отряда, и мы понесли потери. Так что осталось нас сто тридцать шесть, если не ошибаюсь.
Тиамат, насторожившись, поинтересовался:
– Я видел всего лишь около трех десятков ваших всадников. Где все остальные?
– Разделены на несколько отрядов.
– Далеко они отсюда?
– Я не знаю, где кто, но один отряд неподалеку, движется по дороге. Или тропе – я не знаю, как правильнее назвать.
Пленник не запирался, и из дальнейших расспросов вырисовалась полная картина злодейской деятельности хабрийцев. Их тала действовала быстро и эффективно. Разбившись на два больших и два малых отряда, они легко сметали одно селение за другим, хватая жителей. Нападениями занимались большие отряды, а малые заранее перекрывали жителям путь для бегства. Горцы обычно начинали драпать после первого ракетного залпа – вот их-то и должен был ловить отряд пленника. Схваченных нурийцев гнали в долину, где располагалась крупная пехотная часть. Сегодня хабрийские кавалеристы спешили обойти гору, чтобы перерезать тропу на пути отступления новых жертв. Но в этом лесу ухитрились заплутать, потеряв дорогу, и вышли к озеру со стороны дремучей чащи. Поэтому егеря и прозевали их приближение – с того направления угрозы не ожидали.
Тиамат, узнав, что крупных сил хабрийцев поблизости нет, слегка успокоился и дальнейший допрос вел уже дотошно – его интересовало абсолютно все. К сожалению, пленник не был офицером – знал очень немногое, в основном лишь то, чему сам был свидетелем. Но и это было немало. Он поведал о пехоте Хабрии, вооруженной длинными пороховыми трубками, которые он называл «ружья». Он рассказывал о ракетах, которые запускались из особых машин по несколько штук сразу, и о снарядах чудовищной разрушительной силы, снаряженных вместо сыпучего пороха какой-то плотной воскоподобной массой. Поведал о том, что столица Северной Нурии пала сразу – без осады. Рассказал о многочисленных поражениях войск Империи и об их отступлении, больше похожем на бегство. Высказал предположение, что столица Тарибели взята в осаду, а возможно, уже захвачена.
Полусотника очень заинтересовал процесс зачистки гор – в этом вопросе пленник разбирался неплохо (что неудивительно). Хабриец рассказал, что аналогичная операция проводится и в Северной Нурии – тысячи солдат прочесывают горы, хватая жителей. Затем их толпами гонят на юг, вслед за наступающей армией. Всех жителей павшей Глонны постигла та же судьба – им пришлось пешком топать до Тарибели. По пути их практически не кормили и отстающих щедро стимулировали плетьми. Тех, кто терял силы, убивали. В итоге по обочинам дороги остались лежать тысячи трупов, в основном стариков.
О причинах такой жестокости хабриец рассказать ничего не мог. Он знал, что жителей сгоняют отовсюду куда-то на юг Тарибели, туда же ведут захваченных имперских и нурийских солдат. Но с какой целью там собирают столь исполинскую толпу измученных людей, не догадывался. Более того – даже о слухах поведать не мог. По его словам, командир талы строго-настрого запретил обсуждать эту тему. Нарушителей приказа ждали нешуточные неприятности – их мигом сдавали в лапы представителей Корпуса Умиротворения. Даже Сеул, далекий от армейских реалий человек, знал, что это серьезные ребята, занимающиеся обеспечением порядка на захваченных территориях и пресечением негативных явлений в войсках. За простое подозрение в предательстве солдата и даже офицера они могли подвергнуть жестоким пыткам, добиваясь правды.
