Артем Каменистый - Дороги для смертников
Обзор книги Артем Каменистый - Дороги для смертников
Мир, переживший армагеддон, полон парадоксов. Здесь на экваторе зеленеют светлые дубравы, а на полюсах продолжают таять ледники. Пережив крушение земли и небес, уцелевшие осваивают то, что пощадила война Древних. Заповедь "поделись с ближним" здесь неизвестна, готовьтесь к новому переделу мира - здесь становится тесно.
Сын от брака кочевницы из народа изгоев и человека с небес становится интересным слишком многим - в интригах сейчас не погряз лишь ленивый. Вот только заполучить его не получается, ведь сам того не зная, он обманул всех, в том числе и себя. Теперь юный кочевник готов на все - ад, в которые его завела глупая ошибка, он согласен променять на берег, выжженный Древними.
Дороги для смертников
Глава 1
Пересекать моря и океаны можно двумя способами: нормальным и экстремальным. Первый подразумевает наличие надежного корабля, или, как минимум, крепкой лодки, способной выдержать все тяготы пути. Не стоит забывать про запасы продовольствия и пресной воды - при нормальном способе их должно хватить до конца плавания. Желательно иметь также бочонки с пивом и бренди - это помогает скоротать скучный вечерок. Подвесная койка или простецкий гамак в кубрике, а то и в личной каюте, должны быть у каждого. Если вместо судна используется лодка, как минимум потребуется полог из навощенной парусины - нет ничего худшего, чем во сне получать уколы от водяных брызг.
Тимур пересекал холодное море способом экстремальным.
Корабля у него не было. Не было и надежной лодки. То сооружение, на котором он дерзнул бросить вызов морской стихии, трудно было назвать даже плотом - у честных плотов не бывает санных полозьев. А куда деваться - ведь прежде чем спустить свое "изобретение" на воду, ему пришлось пробраться через ледяной ад, таща за собой эту неуклюжую надежду на спасение. Несколько бочонков и досок, сбитые в подобие плотика, держались на воде отлично. Но вот размер плавсредства подкачал - это было похоже на самоубийственную попытку совершить плаванье в большом тазу.
С запасами на "корабле" было туговато - кроме китового жира и отходов от вытопки китовой плоти по сути, больше ничего не было. Несколько сухарей и немного сухофруктов можно не считать. Пива не было вообще, как и бренди, но это Тима не смущало - к спиртному он был равнодушен, если не сказать более. Позорное приключение в Тувисе, из-за которого он и попал в столь неприятную ситуацию, выработало у него аллергию на алкоголь.
Подвесной койки на плотике не было, как и гамака - их просто некуда подвешивать. Ночи Тим коротал в маленькой палатке, изготовленной из свернутого в несколько слоев паруса, свернувшись в самодельном спальном мешке. И мешок и палатка отсырели еще во время перехода по ледяному аду, и плаванье по холодному морю не сделало их суше.
Еще недавно все было совсем не так - на крайний юг Тим попал с комфортом. Под ногами у него была палуба надежного "Клио", спал он в теплом кубрике на удобной подвесной койке. Корабельный кок кормил команду сытной кашей с солониной, наваристой ухой с кусочками сухариков и специями, тушеной рыбой и соленой сельдью. Жаркое из плоти кашалота матросы запивали пивом, а раз в неделю и по праздникам открывался бочонок с бренди. Тим работал наравне с опытными китобоями, чувствуя себя полноправным членом их большой семьи. Ему не нужно было забивать голову вопросом "Как пережить следующий день?", - для этого были офицеры и капитан. "Клио" шел туда, куда должен был идти и жизнь, не отягощенная излишними трудностями, была прекрасна.
"Клио" остался в ледяном аду, вместе со всей командой. Судьба иногда любит пошутить - убив опытных мореходов, она пощадила безусого паренька-кочевника, сына накхов и человека с неба, выросшего в степях Эгоны и вышедшего в море первый раз.
Хотя насчет "пощадила" не факт - возможно, просто растягивает его мучения.
Труднее всего было пережить первый день. Налетевший шквал, срывая пену с гребней волн, попытался, заодно, сорвать палатку вместе с куцым парусом. Тим, спасая ценное имущество, едва не вылетел с плота. Вряд ли он смог бы потом его догнать - вода ледяная, а на теле стесняющая одежда в несколько слоев. После этого происшествия он привязал себя за пояс к мачтовому гнезду.
Волнение, усилившееся к вечеру, заставило его понервничать. Неуклюжий плотик могло попросту перевернуть, и Тим бы замерз в ледяной воде. Но странное дело - неказистая конструкция вела себя на диво устойчиво. Поразмыслив над этим фактом, Тимур нашел целых два объяснения. Первое: размеры плотика невелики и там, где длинная лодка теряет устойчивость, он ведет себя будто изометрическая крошечная соринка - постоянно пребывает на ровной плоскости, даже когда его возносит на гребень волны. Второе: массивные полозья, оббитые с боков досками, работают будто сдвоенный киль.
Тима поначалу волновали льдины и айсберги - их носило по морю сотнями. Если днем он может избегать столкновений, то ночью это будет невозможно. Но и эту проблему решил легко - попросту спустил парус после заката. Течению все равно, что тащить - кусок льда или плотик: оно несет на север все с одинаковой скоростью. Если даже ветер увлечет Тима навстречу опасности, вряд ли столкновение выйдет слишком уж сильным. Да и можно заранее услышать шум от разбивающихся о преграду волн, успеть поднять парус, и избежать опасности.
Ночью он почти не спал - с тревогой прислушивался к шуму моря, подскакивая при любых его изменениях. То волна вздохнет прямо под плотиком, то вдалеке с грохотом лопнет погибающая льдина или с грохотом перевернется подтаявший айсберг. Разве тут поспишь?
К качке он был привычен, ведь степняк вырастает в седле - разница с кораблем невелика. На "Клио" ему не приходилось страдать от морской болезни, но здесь наутро столкнулся с первыми ее симптомами. Пологие валы волн то подбрасывали плотик на вершины, то низвергали в водные провалы. Если корпус большого корабля благодаря своей инерции кое-как смягчал жесткую болтанку, то здесь ничто ей не препятствовало. Как бы ты ни был закален, но сутками трястись, будто костяной шарик в детской погремушке, без последствий не сможешь.
Пережидая приступы тошноты Тим, в промежутках между ними, пытался запихать в себя куски застывшего китового жира, запивая их морской водой. Подобная диета желудку не нравилась, и морская болезнь набрасывалась с новыми силами.
Низкий плотик не защищал от брызг волн - здесь вымокло уже все, что только могло вымокнуть. Сырая одежда кое-как хранила тепло лишь за счет своей толщины - Тим напялил на себя все что было. Чувствовал он себя сейчас как тяжеловооруженный имперский аристократ в кованых доспехах - об этих железных крепостях любил рассказывать дед Ришак. Сырость тревожила - здесь, конечно, потеплее чем в ледяном аду, но тоже несладко. Если не доконает вода, то доконает холод.
Сколько дней ему придется провести в море? Этого Тим не знал. Карта, по которой он проложил маршрут, была не слишком надежна - крайний юг исследован слабо, белых и "полубелых" пятен хватало. Да и то, что изображено детально, не внушало доверия. Хотя один раз ему с ней повезло - отталкиваясь от картографических данных, он сумел проложить маршрут к западному краю паковых льдов и спустил свой плотик на воду. Тим рассчитывал, что течение само потащит его на север - останется только с помощью паруса стараться уходить к западу, чтобы в итоге добраться до побережья Атайского рога. К сожалению, при такой болтанке он не мог проводить астрономические измерения и точно определять широту, так что оставалось продолжать доверять капитанской карте в этом вопросе и надеяться, что течение достаточно быстрое и его плаванье не затянется.
