Варя Медная - Суженый
Эпилог
Король влетел в зал прямо во время совещания: именно так — влетел. Верхом на грифоне. Впереди сидела зеленая девушка, та самая гоблинша, которая покинула столицу вместе с ним.
— Нам нужно переговорить с глазу на глаз, сир Высокий, — бросил Его Величество, на ходу соскакивая на пол и не обращая внимание на поднявшийся шум. Со всех сторон сыпались восклицания, члены Совета Достойных приветствовали его.
Амброзий Высокий только кивнул и указал на дверь в смежную комнату.
— Прошу сюда, Ваше Величество.
Марсий нагнул голову и шагнул в проём. Ученый муж последовал за ним.
* * *Когда Марсий и Рогатый скрылись из виду, Уинни неуютно поёжилась и огляделась по сторонам. Как это ни парадоксально, никто не обращал внимания на гоблиншу, сидящую верхом на грифоне посреди зала для совещаний в королевском дворце. Все были слишком поглощены, обсуждая произошедшее.
Уинни вздохнула. С одной стороны, она радовалась возвращению в Потерию, но ни за что не призналась бы, что соскучилась по этому городу и своей работе, с другой стороны, было грустно, что их безумное путешествие подошло к концу. Ведь теперь всё вернётся на круги своя, и все станут теми, кем были раньше: Марсий — королем Марсием, а она — обычной подавальшицей из таверны «Наглая куропатка».
Уинни тихонько соскользнула на пол, на прощание потрепала Карателя по холке и вышла из зала. Её ухода никто тоже не заметил.
* * *Возвращение монарха застало сира Высокого врасплох, но не удивило. Значит, расчет оказался верным.
Обнаружив трактат с картой в столь неожиданном месте, как библиотека Принсфорда, четыре недели назад, он сразу понял, что держит в руках ключ к выходу из ситуации. На тот момент королевство было на грани развала, требовалось что‑то, чтобы вразумить юного короля.
Ещё в далекой молодости Амброзию Высокому доводилось слышать о волшебных свойствах той пещеры. Её даже называли Пещерой Истины, якобы простое пребывание рядом с ней помогает найти верное решение из мучающего вас затруднения.
И принц понадеялся, что посещение пещеры с останками предков подтолкнет Марсия к правильному решению: юноша проникнется величием и поймёт, что не может уклониться от предназначения, не может загубить дело своих предков, пусть и берущих начало от узурпатора.
Господин Буковец как‑то спросил сира Высокого, почему он не стал ничего предпринимать, когда очнулся на площади и понял, что королевством правит незаконный монарх, и принц ответил, что его задача — поддерживать порядок и служить своими советами тому, кто сидит на троне, а не вмешиваться в ход вещей.
Теперь он убедился, что решение оказалось верным. Жаль, он не сумел донести ту же истину до Эола и Глюттона. А Мадоний всегда был сам по себе, и именно он казался Амброзию самым мудрым из их четверки.
— Рад, что вы вернулись, Ваше Величество и, как вижу, полны энтузиазма взяться за управление страной. Если позволите, я готов помогать вам на всех….
— Я вернулся не за этим, — перебил Марсий.
— Нет? Тогда зачем? — удивился ученый муж и пришёл в полное замешательство, услышав в ответ:
— Чтобы найти настоящего законного короля!
* * *Сир Высокий безо всякой просьбы со стороны Марсия пообещал хранить тайну его рода до тех пор, пока не наступит время рассказать обо всем жителям королевства.
Вернувшись в зал для совещаний, Марсий огляделся в поисках Уинни. Её нигде не было, только Каратель невозмутимо ждал хозяина там, где он его оставил. Наконец удалось выяснить у стражников, что гоблиншу видели выходящей из дворца. Куда направилась? Да, кажется, в сторону таверны «Наглая куропатка». Сперва Марсий хотел немедленно послать за ней, но потом передумал. Это подождет, а сейчас ему предстоит разобраться с самыми срочными делами, чтобы можно было приступить к главной задаче — поиску наследника престола, который примет на себя бремя венца и избавит его от родового проклятия.
Обратный отсчет начался, и он не станет терять ни минуты.
* * *Я писала письмо Эмилии, с которой собиралась встретиться через недельку — другую, когда прислужник сообщил, что папа желает меня видеть. В это время суток король обычно отдыхает после обеда и готовится к вечернему заседанию совета, поэтому я удивилась. Но он действительно ждал меня в тронном зале, причем одетый довольно официально, как для приема гостей. Когда я вошла, подтянулся и с важным видом сложил руки перед собой.
— А, Оливия!
— Ты хотел меня видеть?
— Да, дочь моя, — я приподняла бровь, услышав это непривычное обращение. — Вообще‑то тебя хотел видеть ещё кое‑кто.
В этот момент я заметила гостя. Он стоял спиной к окну, в ореоле света, поэтому различим был лишь силуэт, но фигура показалась знакомой. После папиных слов он вышел вперед, и ноги у меня подкосились. А накатившая следом волна счастья смела всё на своём пути, включая болезненные воспоминания об обстоятельствах расставания. Я радостно подалась вперед, но тут он ткнул когтем в мою сторону.
— Ты! Опозорила меня. Дважды.
Я растерянно замерла, словно коготь уперся прямо в грудь.
В лицо бросилась краска, я нервно покосилась на папу и забормотала:
— Господин Кроверус, не лучше ли будет поговорить об этом в другом…
— И сбежала от меня. Трижды.
— Вообще‑то в третий раз я…
— Помолчи, Оливия, — строго заметил король. — Прошу, господин Кроверус, продолжайте и извините манеры моей дочери.
— Папа! — возмутилась я.
— Спасибо, Ваше Величество, — кивнул дракон и двинулся мне навстречу, приближаясь с каждым словом. — Из‑за тебя мой собственный замок отбился от рук, еда потеряла вкус, а слуга уехал, обозвав меня бессердечной скотиной (простите, Ваше Величество, никаких намеков на недавние события).
— Хоррибл уехал? — поразилась я. — Но почему?
— Сказал, что я тебя не достоин.
Я пожала плечами:
— Мне он всегда казался очень разумным. На этом у вас всё?
— Нет. Ещё Варгар хандрит, и свечи не зажигаются. — Дракон остановился напротив, буквально нависая, в серебристых зрачках колыхнулось моё отражение. — Что ты на это скажешь?
Я скрестила руки на груди, прищурилась и вздернула подбородок.
— Скажу: пользуйтесь картой, направьте жалобу господину Мартинчику, предложите Варгару колбасу, закажите спички и верните Хоррибла. Лучшего слуги вам не найти. Вы прилетели лишь затем, чтобы всё это мне сказать?
— Нет, я прилетел сказать, что ты перевернула мою жизнь с ног на голову, сбила, запутала и лишила покоя, а потом уехала, прихватив с собой кое‑что очень важное.
