Лилия Баимбетова - Перемирие
— Ладно, — сказала я, — Попели, поиграли, и хватит. Если кому-то интересно, за чем мы идем, — прибавила я, — то мы идем за Вороном, — кейст поднял брови, — за особенным Вороном. И мне он нужен живым. Так что, если заметите Ворона, который вам покажется странным, не убивайте его, ясно?
Почему я это сказала? Зачем он нужен был мне живым, этот Занд, ведь мне велели убить его? Я хотела поговорить с ним, но о чем мне было с ним разговаривать? О том, кто еще должен был стать зандом? Хотела ли я просто знать, кем он будет, каким он будет? Этого я хотела? Я не знаю. Я почти не связывала их, того, которого мне надо было убить, и того, который должен был стать еще одним зандом. Один был моим заданием, кем был другой — я старалась не думать. Я скучала по нему — немножко, но я старалась не думать о нем, не думать о том, что было, не думать о том, что будет. Один только миг, в котором ты живешь сейчас, один только этот миг имеет значение; я старалась приучить себя к этой мысли и перестать быть respero, малолеткой, как говорят Вороны. Я старалась научиться быть взрослой и ступить на тот путь, по которому мне предстояло идти всю жизнь, ведь я еще не шла по нему, я лишь ходила вокруг да около. Я была еще маленькой…
Я пошла к пещере, и ребята потянулись за мной. Тропа пролегала по возвышению. Внизу журчал ручей, и были видны разноцветные камни на его дне. Портал приближался к нам. С левого края портала было маленькое озеро неправильной треугольной формы, скорее похожее на большую лужу, с мутной голубоватой водой. По слухам, в нем было тридцать метров глубины, но я никогда не пыталась проверить это утверждение.
Мы ступили под своды пещеры. Дневной свет померк и остался у нас за спиной, сумрак, холод и сырость охватили нас. И сразу за входом начиналась грязь. Может быть, бывают хорошие сухие и чистые пещеры, но Перевал Снов — это настоящее царство мокрой глины, а у входа вообще сущее болото, такое, каким оно бывает после того, как по нему пройдет стадо: множество глубоких следов, и в них оконцами скапливается вода. Под этим этажом пещеры есть еще один, где протекает подземная река.
Я поежилась — сырой холод окружал меня и словно проникал в каждую клетку моего тела. Надо было, конечно, надеть плащ, но мне, честно говоря, было лень. Вытаскивая сапоги из вязкой глины, я медленно шла в полумраке. Только сумеречный рассеянный свет проникал сюда от входа. Я медленно вдыхала холодный сырой воздух, сосредотачиваясь. Наконец, ночное зрение включилось, и я увидела все вокруг, хотя смотреть особенно было не на что. Только вход в эту пещеру величественен, а внутри было мокро, холодно, камни и глина. В сером странном свете я увидела сероватые стены с известняковыми натеками, пол — скопление валунов, покрытых слоем мокрой глины. Потолок плавно снижался влево, в сторону озера-ямы. С правой стороны он резко переходил в отвесную стену, мне говорили, что в этом месте проходит разлом горных пород. Хотя весь пещерный комплекс тянется почти на четырнадцать лиг, первый (или второй, если считать с подземным) этаж представляет собой всего один зал протяженностью метров в сто. Зал слегка заворачивал, и на повороте виден был массивный известняковый натек, который Вороны называют Lee Lamado — Зимняя женщина, а истереи Ледяной королевой. Напротив нее на стене должны быть наскальные рисунки, но в тот раз я их не видела, мы были слишком далеко.
Метрах в пятнадцати от входа вертикальная металлическая лестница вела на первую промежуточную площадку. Я подошла к ней и, остановившись рядом и взявшись рукой за холодный металлический прут, стала обчищать сапоги об нижнюю ступеньку. Металл был мокрым, видно, на нем конденсировалась влага. Ребята подошли ко мне. Я кивнула им и полезла наверх.
Честно говоря, это главное из того, что я не люблю на Перевале Снов. Еще я не люблю эту дурацкую глину, на которой я постоянно поскальзываюсь, а на полу, который состоит из валунов и провалов, это чревато серьезными последствиями. И еще я не люблю того, что в пещерах (как и в любых других закрытых помещениях), мое восприятие Воронов путается. Но самое главное — это лестницы. Я вообще боюсь высоты, и уж тем более я не люблю лазить по таким лестницам, которые состоят из скользких металлических прутьев; мне всегда кажется, что я сейчас свалюсь, и я только чудом не падаю. Мокрые сапоги скользили по металлу. Перекладины лестницы холодили руки. Эта лестница, слава богам, была не слишком длинной. Я вылезла на поверхность и остановилась, дожидаясь, пока поднимутся остальные. Я что-то чувствовала, но не понимала — что именно. Может быть, это были далекие караваны, а мог быть и этот чертов Занд.
Я дождалась, пока все вылезли, и мы пошли дальше. Кейст, прекрасно знавший все мои слабости, поймал меня за руку и пошел рядом со мной, придерживая меня. Я улыбнулась, взглянув на него. Его глаза едва ли не светились в темноте.
— Я верю, что твоя матушка кувыркалась с Вороном в степи, — сказала я шепотом.
— Да?
— У тебя глаза светятся, ты, что, Abra karge наглотался?
— Ну, и что? — усмехнулся он, помогая мне взобраться на валун. Хорошо таким длинноногим дылдам, а маленьким, интересно, как здесь лазить?
— Ведь я просила тебя…
— Ты просила меня не пить, о галлюциногенах речь, по-моему, не шла.
Я невесело рассмеялась.
— Кстати говоря, — пробормотала я, — я никогда не слышала, чтобы Вороны сами ее употребляли, эту абру…
— Я тоже не слышал. Или ты думаешь, что я скрываю от тебя сведения, как ты от меня, Tjuri roko?
— Ой, тебе так не терпится узнать, что мы ищем?
— Ворона-мутанта?
— Да, что-то вроде.
Здесь уже не было пола, а было нагромождение валунов. Хорошо здесь было ходить Воронам или таким, как кейст, а мне, маленькой, да с моей способностью поскальзываться, лазить здесь было нелегко. О чистоте одежды я и не думала заботиться, я просто садилась и слезала с одного валуна и потом на коленях залезала на другой. Каждый здесь карабкался как мог. Я слышала, как ругаются мерды.
К северо-востоку от лестницы, метрах в двадцати оттуда есть проход в другие залы среднего яруса. Проход тоже выглядел неплохо, хотя и не так, как портал, ведущий наружу. Этакая уменьшенная копия, высотой метра полтора и шириной около десяти, слабо изогнутая арка в десятиметровой стене, сплошь затекшей кальцитом. Мы прошли под этим сводом, и я сразу почувствовала, как меняется температура. Все, дальше живой воздух с улицы в пещеру не проникает…
— Далеко нам идти? — спросил кейст, протягивая мне грязную, с засученным рукавом руку. Я ухватилась за его руку выше запястья, влезла на очередной валун и остановилась, переведя дух.
— Ты, что, здесь не был никогда?
