Аманда Хемингуэй - Нефритовый Грааль
— А дети? Мог ли кто-то из них совершить кражу?
— Вы видели их, — ответил Бартелми. — Они подростки. Хейзл невысока, однако для карлика все же великовата. А Натан растет не по дням, а по часам. К тому же их наверняка бы узнали.
«Даже в маске для Хэллоуина?» — спросил Побджой про себя. Данная мысль посетила инспектора недавно и казалась ему подходящей — для ограбления, если не для убийства. Дети могли вообразить, что помогают Ровене Торн. По опыту он знал, что преступление и подросток сочетаются так же великолепно, как яичница и бекон. Если бы не действие печенья, он попытался бы развить эту версию. Но…
— Побджой — необычное имя, — тем временем говорил Бартелми, — наверняка людей с вашей фамилией не так много.
«Подумаешь, нашли смешное имя», — мысленно отозвался инспектор. Да ведь над ним хотят посмеяться, превратить в шута. Побджой еще в начальной школе научился не обращать внимания на издевки, связанные с его именем, — до тех пор, пока люди не переступали черту дозволенного.
— Мой отец рассказывал, что знал некоего Побджоя, — продолжал Бартелми с легкой ностальгией в голосе, — во время войны.
— Мой дед служил в УСО, — отозвался инспектор, застигнутый врасплох. Он припомнил, что Анни что-то упоминала о возможной связи. — В Управлении специальных операций.
— Верно, — подтвердил Бартелми. — Должно быть, это он. Состоял в сопротивлении накануне оккупации. Если я не ошибаюсь, даже был награжден какой-то медалью?
— Она до сих пор хранится у меня.
— Настоящий храбрец. Я видел… как-то его фотографию. При определенном освещении вы на него похожи.
— А кто был ваш отец? — поинтересовался Побджой, совершенно забыв о цели своего визита.
— О… Он был поваром. Отец какое-то время провел во Франции, на родине превосходной кухни — бывал там наездами. Во время оккупации он работал у одного высокопоставленного наци — там они с вашим дедом и повстречались.
— Ваш отец тоже служил в разведке?
— Слава богу, нет. Ничего столь драматичного. Уолтер Побджой был героем, а мой отец — всего лишь поваром. Время от времени он передавал новости. Кулинарные новости. И… скажем, рецепты. Он лишь старался приносить пользу — по мере возможностей.
— Значит, умение готовить передается в вашей семье по наследству? — заметил Побджой, махнув рукой — пусть лишь временно — на ограбление и убийство.
Бартелми одарил инспектора своей знаменитой умиротворенной улыбкой.
— Что только не передается по наследству!.. Вас назвали Уолтером в честь деда?
— Это мое второе имя, — уточнил инспектор. — Джеймс Уолтер Побджой.
Он чуть было не добавил: «Зовите меня просто Джеймс», однако осторожность, сдержанность и скромность все же помешали инспектору. В конце концов, Бартелми являлся свидетелем и даже потенциальным подозреваемым…
— Приятно повстречать внука столь достойного человека, — сказал хозяин дома.
— У нас в роду все были военные. — Побджой сам не заметил, как пустился в дальнейшие рассуждения. — Отец тоже: он погиб в Ирландии, когда я был совсем маленьким. Тогда у нас закончились деньги. Вместо Мальборо и училища в Сандхерсте меня отправили в общеобразовательную школу, и я не пожелал идти стопами предков. В итоге я поступил на службу в полицию. — Инспектор резко замолчал, пораженный собственной откровенностью.
— Съешьте еще печенье, — предложил Бартелми.
* * *После ухода инспектора старик некоторое время сидел неподвижно, погруженный в свои мысли. Гувер, безмолвный свидетель состоявшегося разговора, смотрел на хозяина в надежде выклянчить последнее печенье.
— Стало быть, он подозревает детей, — подытожил Бартелми. — Я должен был это предвидеть. Однако без доказательств он ничего не сможет поделать, а доказательства, как мы знаем, вне пределов досягаемости.
Бартелми переключился на размышления о карлике в попытке как-то вписать его в сценарий происходящего. Существует два рода карликов: просто маленькие люди и настоящая гоблинская сказочная раса. Последние обычно отличаются повышенной волосатостью и не так похожи на людей, удивительно сильны для своих размеров и предпочитают проводить неопределенный срок, отмеренный их народу, под землей, подолгу не нуждаясь в пище. В обрывочных историях Джозевия Лютого Торна зачастую сопровождал некий помощник — горбун, гоблин или, разумеется, карлик. Но нигде не было ни намека на причину его пленения или намерения вернуть Грааль туда, откуда тот родом. Тем не менее Бартелми знал, что настоящие гоблины, жадные от природы, могут веками вынашивать какую-то идею, особенно если дело касается сокровищ. Утерянная драгоценность, проклятое сокровище, чье проклятие зачастую усугублялось еще и гоблинским упрямством, кольцо с необъяснимыми возможностями. Гоблины, как и большинство потусторонних существ, не склоняются ни к злу, ни к добру — однако их мстительная природа и врожденное неприятие более высоких рас способствуют тому, что они чаще творят темные делишки и подпадают под влияние злобных людей.
— Наш друг инспектор должен выискивать улики в лесу и препарировать их в судебной лаборатории, — заметил Бартелми. — А у нас имеются свои методы. Пришло время разжечь колдовской огонь и заглянуть в дым в поисках видений прошлого. Возможно, Рукуш, он ничего нам не откроет: магия всегда непредсказуема. Тогда придется призвать провидицу; разумеется, она тут же примется жаловаться, что в прошлый раз мы задавали ей не те вопросы, и, разумеется, заявит, что прошлое скрыто завесой и ей запрещено заглядывать так далеко назад. Лучше бы я занимался своей стряпней. — И, как бы мимоходом, добавил: — Впрочем, инспектор мне понравился. Гораздо упорнее своего деда. Хватается за неверную мысль и держится за нее с упрямством гоблина… И все же он пришелся мне по душе. А ты что думаешь?
Склонив голову, Гувер замахал хвостом.
* * *Натан отправился в лес на поиски Лесовнчка. Обогнув полицейский кордон, мальчик начал с территории между домом и долиной и постепенно переместился в Темный лес, то и дело негромко произнося: «Лесовичок! Лесовичок!» Слышался хруст веток, шорох листвы, роилась мошкара, а лесного обитателя нигде не было видно. Натан жалел, что не смог взять с собой Гувера, чтобы пес не напугал маленького Лесовичка. «Должно быть, он что-то видел, — рассуждал Натан. — Он видит все, что творится в лесу. А вдруг он испугался и убежал? Ведь Лесовичок мог увидеть убийцу — или даже само убийство — и теперь прячется где-то, дрожа в одиночестве… Я должен его разыскать».
Натан продолжал звать друга, шептать что-то ободряющее — напрасно: так никто и не появился, и в конце концов обеспокоенный и опечаленный мальчик вернулся домой.
