Максим Сиряченко - Чумные
— Думаю, что так. Пожалуй, прямо сейчас и наведаюсь к полю, коли уж вышел воздухом подышать. Ба!
Мартин внезапно вскликнул, глядя куда-то за плечо Андору и выпучив глаза.
— Что? — Удивленно спросил северянин. — Что такое?
— Там, в небе! Диво!
Доверчивый северянин, так и не привыкший к процветающему в городах Десилона обману и лжи, обернулся. Мартин схватил ползущего по невысокому забору пестрого скорпиона за жало и с небывалой для старика проворностью закинул тварь охотнику за шиворот. Андор от неожиданности подскочил и полез рукой за шею, запустил руку внутрь, и тогда скорпион ужалил. Северянин вскрикнул, но все же вытащил насекомое и швырнул в кусты. Потом попытался ощупать рукой укус и не смог. Тело траппера быстро деревенело, по мышцам прокатывались судороги. Он пытался что-то сказать, но челюсти были сжаты. Из-под губ выступала пена от слюны.
— Господин охотник! Андор! Вам плохо!? — Усиленно изображал беспокойство и ужас священник. У него хорошо получалось. Так и прущая из него радость, от которой тряслись его руки и челюсти, вполне походила на ужас под натянутой маской страха.
— Нил! Нил!! Твоему отцу плохо, его ужалил скорпион! — После этих слов дверь дома распахнулось с громким стуком, юноша выбежал во двор. При виде лежащего на земле отца с пеной у рта и склонившегося над ним Мартина его глаза стали круглыми от ужаса. — Иди сюда скорее! К лекарю его, к лекарю!
Нил нес отца в одиночку. Мартин еле поспевал за молодцем, но все же поспевал, превозмогая усталость и собственную немощность. Он не уставал поздравлять себя с хорошо проделанной работой и беспрестанно улыбался. Нил не видел этой щербатой улыбки, потому как нес отца. Если бы увидел, на ум ему пришли бы скорпионы и сколопендры, выползающие из люка в погреб; косые щербатые надгробные камни; труха, в которой копошатся мокрицы и старый серый камень, по которому кто-то скребет острым сколом треснувшей кости.
Юноша не видел. Священник улыбался.
* * *Нил был ужасно взволнован и напуган. Ужаленный охотник-траппер лежал на операционном столе. Священник тоже выглядел мрачно и взволнованно. Он старался. Однако почти сразу после того, как он изложил всю ситуацию, Ванесса взяла со стола один из флаконов, и взволнованность Мартина вместе с его притворной мрачностью стали подлинными.
Девушка с трудом откупорила старую пробку и капнула несколько капель в рот Андора. Влила следом полчашки воды. Ничего не происходило, время шло. Судороги ослабли через пять минут, через семь полностью прекратились. Андор лежал на столе, остекленевшими глазами глядя в потолок. Если бы не поверхностное поднятие и опускание груди, свидетельствовавшее о дыхании, можно было бы подумать, что пожилой траппер мертв.
— У него будет еще немного времени. — Сказала Ванесса, когда убедилась, что состояние отца Нила стабильно. — Это, конечно, не лекарство, но это лучше, чем смерть через десять минут. Вы своевременно принесли его сюда.
Внутренне улыбнувшись, Мартин кивнул ученице лекаря. Слова «это не лекарство» сняли большой груз беспокойства с его души. Не полностью, в таком месте, как дом лекаря, церковнослужителю не могло быть спокойно. В нем было несколько умерших от чумы, в том числе и один растерзанный стражник. Вскрытие не проводилось, лишь бегло устанавливалась причина смерти, которая никогда не выглядела двусмысленной. Филипп большую часть дня проводил в патрулировании вне стен дома или в поисках лекарства, за алхимическими машинами, бумагами и образцами препаратов. К счастью, кто-то один всегда был дома. Что касается Церкви, монахи не стали организовывать лазарет для больных чумой из-за повышенной агрессивности последних. Всех зараженных отправляли в больную северную часть деревни.
— Десять минут? — Спросил Нил с удивлением и легким страхом.
— Господин священник достаточно точно описал крапчатого скорпиона. — Кивнула девушка. — Ты сам знаешь, его яд смертелен. К счастью, он воздействует на мышцы тела, а не на нервы. Сначала немеет область, куда был нанесен укус, затем парализует судорогами все тело, при этом человек продолжает чувствовать страшную боль от сильнейших мышечных спазмов. Примерно через десять-пятнадцать минут останавливается сердце. Я дала твоему отцу лекарство от мышечных спазмов и непроизвольных сокращений на нервной почве. Помнишь, у нас был один дерганый?
Нил кивнул. Ванесса сама хорошо его помнила. И хоть расстройство того бедняги, умершего от лихорадки, было нервным, изучение его болезни и недуга на протяжении столь долгого времени дало результат. Девушка не смогла излечить врожденный дефект нервов, зато нашла препарат от жутких мышечных спазмов и частично от эпилепсии. Он прекрасно подходил для обездвиживания человека и чем-то походил на яд крапчатого скорпиона, но вместе с тем был полной его противоположностью. Яд ускорял все процессы в теле и сковывал мышцы в судорогах, а препарат Ванессы успокаивал, замедлял процессы и расслаблял мускулы, так что те становились мягче размокших тряпок. Тело полностью расслаблялось, а сердце билось раз в шесть секунд. Если какие-то побочные эффекты и имелись, то они были не так страшны, как смерть.
— У меня сохранился бутылек с тех времен. Никогда не оставляю его пустым, часто выручает.
— Ты сказала, что это не лекарство. — Ненавязчиво влез Мартин. — И как тогда быть? Где достать лекарство?
— В том-то и дело, что противоядия у меня нет. Препарат от яда крапчатого скорпиона очень труден в изготовлении, быстро распадается на иные вещества и становится бесполезен. Ингредиентов у меня тоже нет…
— Ты сказала, что у него еще есть время? — Взволнованно спросил Нил.
— Двадцать часов от силы, если препарата хватит.
— А другими способами ты успеешь вывести яд?
— Я постараюсь вывести тем, что под рукой лежит, но это уже народная медицина. От укусов ос и пчел она помогает, от укусов скорпионов — нет. Мне жаль, Нил, правда, но у твоего отца мало шансов пережить этот укус.
Повисло молчание. Нил стоял рядом с отцом и сжимал его ослабевшую руку в ладонях, девушка стояла рядом в коротком кожаном плаще длиной до середины бедер и с висящей на груди маской лекаря. Одета она была почти так же, как Филипп, разве что чуть более со вкусом. Сказывался девичий характер и желание подчеркнуть лучше стороны. Она стояла рядом, не зная, стоит ли говорить что-то, утешать или вселять надежду, потому молчала. В этот момент Мартин решил, что его присутствие здесь вовсе не обязательно.
— Я покину вас. — Сказал он, прервав наступившую тишину. Нил посмотрел на него, как будто чего-то ожидая. Священник почерпнул из этих глаз больше, чем смел ожидать. И у него не оставалось сомнений, что если он встанет под дверью и будет слушать…
