Ирина Сербжинская - История, рассказанная в полночь
— Это точно Кхевьян? — спросил Хейзел, надевая браслет — уже с новыми накладками.
Куксон пододвинул ему письмо.
— Сам почитай. Трактирщик писал, он единственный в деревне, кто грамоту знает. Смышленый: хватило ума подробно описать вожака вампирской стаи.
Несколько минут Хейзел изучал каракули, выведенные рукой трактирщика, потом кивнул.
— Да, это он.
Гоблин Куксон побарабанил пальцами по столу: пора приступать к самой неприятной части разговора.
— Ну, а коль объявился Кхевьян, то…
Хейзел вопросительно взглянул на Куксона.
— В общем, с тобой отправляется Шихий, — выпалил гоблин. — Да, да вот так! И чтобы никаких разговоров о том, что ты всегда работаешь один!
— Я работаю один.
— Не в этот раз! — твердо заявил Куксон. — Я знаю, что вы с Шихием друг друга недолюбливаете…
— Недолюбливаем?
— Хорошо, ненавидите. Ты — вампир, он — охотник за вампирами… а после того, как его лучшего друга обратили, он совсем с цепи сорвался. Но как бы то ни было, в Каменный брод вам придется ехать вместе. Шихий должен сам убить Кхевьяна, так полагается.
Хейзел еле заметно усмехнулся.
— Неписаное правило?
— Оно самое. И ты это правило не хуже меня знаешь: ежели получилось так, что охотник за вампирами сам стал вампиром, убить его должен его лучший друг.
Гоблин захлопнул папку.
— Шихия я уже вызвал. А ты сделай милость, не цепляйся к нему лишний раз! А то знаю я тебя…
— Еще и не цепляться, — вздохнул Хейзел. — Лучше бы ты кому-нибудь другому это поручил, а не мне.
— Все другие сейчас далеко, ты оказался ближе всех. Сам понимаешь, послать его одного я не могу: выйти против вампиров в одиночку, все равно, что подписать себе смертный приговор.
— Напомни ему об этом, — лениво обронил Хейзел. — Потому что вместе со стаей он непременно захочет прикончить и меня. И вот тогда, кровью клянусь, я за себя не отвечаю.
— Не станет он этого делать, — без особой уверенности возразил гоблин Куксон. — Шихий — человек умный, понимает, что в этом деле его жизнь всецело будет от тебя зависеть. Он меж двух огней окажется: с одной стороны десяток обезумевших от крови вампиров, а с другой стороны…
— Я?
Терпение Куксона лопнуло.
Он отодвинул папки в сторону, перегнулся через стол и, уставившись прямо в непроницаемые глаза Хейзела, отчеканил:
— Вы отправляетесь завтра в полдень. По дороге стараетесь не убить друг друга. Приезжаете в Каменный Брод. Разбираетесь с вампирами. Можешь убить всех, кроме Кхевьяна. Его оставишь Шихию. Потом вы возвращаетесь в Лангедак. Получаете деньги за работу. Разъезжаетесь в разные стороны и никогда больше друг друга не видите. Ясно?!
Когда разговор закончился, Куксон подписал заявку, протянул Хейзелу.
— И не тяните с отъездом, каждый день на счету!
Тот кивнул, направился к выходу и надо же такому случиться: в эту самую минуту дверь распахнулась, и на пороге появился еще один посетитель: высокий молодой человек, светловолосый и сероглазый, в наброшенной на плечи дорожной куртке.
— Святые небеса… — простонал гоблин Куксон, заметив, какими взглядами обменялись вампир Хейзел и новый гость. — Хоть бы они друг друга в дороге не прикончили! Проходи, Шихий, как раз тебя поджидаю…
…Проводив Шихия, Куксон выпил залпом два стакана ледяной воды, чтобы немного остыть (нелегким разговор получился, раскипятился Куксон так, что вспомнить стыдно: и орал на посетителя, и папки швырял, и ногами топал, но все-таки вынудил того дать крепкое слово, что не будет он пытаться убить вампира Хейзела), потом отодвинул графин и принялся за работу с бумагами да заявками. Составил парочку важных бумаг, просмотрел почту, принесенную Граббсом, потом долго изучал записочку, присланную его главой Стеклянной Гильдии. Почтенный Бакура Импт изволил напомнить, что на торжестве в честь начала зимы, непременно должен быть создатель видений, да не какой-нибудь, а самый лучший, потому как на празднике будут присутствовать все важные люди Лангедака, в том числе и его милость маг Хронофел, нужно развлечь их каким-нибудь необыкновенным зрелищем.
Хмыкнул Куксон, записку еще раз читая.
Самого лучшего мастера иллюзий отыскать нетрудно, он как раз сейчас в Лангедаке пребывает, вот только как бы его милость удар не хватил, когда он Мейсу увидит…
Гоблин вздохнул, потер лоб, и принялся сочинять ответ. В самых почтительных выражениях заверил, что мастер иллюзий непременно будет, у него, Куксона, имеется один такой на примете….
И затем вдохновенно и красочно описал, как раскаивается Мейса, что прогневал в прошлом году своей глупой шуткой почтенного Бакуру Импта, какому отчаянию предается, не ест и не пьет, только и думает, как бы загладить вину, и как счастлив будет развлечь важных гостей иллюзиями, каждая из которых будет согласована лично с магом Хронофелом.
Чернил извел на два серебряных нуобла, три листа пергамента исписал, да времени не менее часа потратил.
Отправив письмо с помощником Граббсом, Куксон погрузился в мрачные размышления. Думал, как уломать Мейсу явиться на торжество, поработать пару часиков за хорошие деньги и при этом воздержаться от шуточек или розыгрышей над бедными гостями.
— Это будет нелегко, — пробормотал гоблин, прекрасно изучивший за долгие годы характер Мейсы.
Думал-думал, ничего не придумал, решил поговорить с Мейсой напрямую. Если оба они в живых останутся, конечно…
«В живых», вот именно.
Гоблин Куксон поднялся, прошелся по кабинету, посмотрел в окно, на припорошенные снежком крыши, на остроконечные башни, вздохнул.
И времени-то с первого снега прошло всего ничего, а как все изменилось в жизни! Чего только не произошло: сначала помог Куксон арестанту из тюрьмы сбежать, потом стал должником гоблинов с ночного рынка, а теперь вот самую могущественную Гильдию города удачи лишить собирается. Ну и ну! Скажи кто об этом Куксону неделей раньше, посмеялся бы над ним почтенный гоблин! А вот сейчас что-то не до смеха стало: если Стеклянная Гильдия узнает, что самая главная тайна ее раскрыта, не пощадит…
Тем не менее, идти на попятный Куксон не собирался. Напротив, собирался он сегодня добавить к перечню своих преступлений еще одно и какое: подлог документов!
Он отпер сейф, вынул ларец, украшенный гербом Гильдии магов и вернулся к столу.
Уселся, помедлил минутку, потом решительно тряхнул головой и приступил к делу: взял лист самого дорогого пергамента, написал несколько строк, потом открыл крышку ларца и выбрал золотой треугольник с нужным заклинанием.
