Мастер Чэнь - Любимая мартышка дома Тан
Этот человек нёс свой немалый, как у всех принцев Ли, живот легко и с удовольствием. Он излучал весёлую энергию и несокрушимое здоровье. Простые одежды пурпурного цвета были чистыми и сидели на нём ловко и аккуратно, как будто он не провёл ночь в экипаже, а утро – среди собственной взбунтовавшейся гвардии.
Я замер в своём углу, боясь пошевельнуться.
Потом начал бормотать извинения «простого офицера-варвара, который не знает дворцового этикета». Гао, возвышаясь чуть сзади над плечом своего продолжавшего стоять властелина, молчал бесстрастно, но с явным одобрением.
– А ведь вам нелегко пришлось, офицер, – тихо и очень отчётливо сказал Светлый император, подходя совсем близко и всматриваясь в моё лицо. – Знаете что, вот вам мой первый приказ. Как только мы сейчас поговорим, зайдите-ка вы на здешнюю кухню и передайте им моё распоряжение, чтобы вам немедленно дали поесть. Там с этим большие проблемы, – тут он иронично улыбнулся, – но, например… – Последовала красивая пауза, длившаяся ни на мгновение больше или меньше, чем нужно, – например, кунжутную лепёшку…
Снова пауза, но совсем маленькая.
– Прошлой ночью, в дороге, – снова раскатился этот невероятный баритон,-один… друг… принёс мне такую лепёшку вместо ужина. И знаете ли что? – Он повернул тяжёлую львиную голову к Гао и просиял почти детской улыбкой. – Я никогда не забуду, как она была хороша.
Я чувствовал, что от близости этого человека, легко пахнувшего чем-то свежим и лимонным, по моим щекам сейчас польются слёзы. Я хотел сказать ему, что и сам навсегда запомню вкус этой лепёшки под звёздами на тёплом летнем небе. И ещё – что я знаю то, о чём он молчит: голова того друга, который принёс ему этот дар, торчит сейчас на острие копья над воротами.
Я хотел упасть к его ногам и, захлёбываясь словами, успеть высказать все – как я спешил сюда, как боялся не успеть. И что сейчас, когда я увидел его, наступили самые важные и прекрасные минуты всей моей жизни, о которых я, если останусь жив, расскажу только самым дорогим и близким.
– Вот это и будет весь наш с вами дворцовый этикет, – совсем тихо закончил властитель половины мира, чуть улыбнувшись мне глазами.
Затем он легко повернулся и уверенно пошёл к подушке у стены. Гао показал мне рукой на рогожу напротив, а сам, поддержав садящегося властителя под локоть, с кряхтеньем начал устраиваться на подушке сбоку от него.
– Так что там от Чжоу? – снова зазвучал этот баритон, но теперь уже в нём чувствовалась тревога.
С усилием я проглотил комок в горле, пытаясь напомнить себе, что этому невероятно красивому и сильному человеку – семьдесят два года, что он сидит в кольце мятежников и заговорщиков, которые требуют от него послать на казнь самую любимую женщину всей его жизни, что он борется как лев уже не только за свою власть, но и за жизнь.
– Господин Чжоу убит, – сдавленно сказал я. – Конный туань мятежников, возможно тот же, что обстрелял дворец, напал на его ведомство и сжёг дотла. В Чжоу попали две стрелы. Я видел, я стоял рядом.
Император молчал, глаза его расширились. Он медленно повернул голову к Гао Лиши, чуть склонил её, потом снова устремил взгляд в мои глаза.
– Я спешил сюда, государь, потому что господин Чжоу как раз накануне закончил тайные переговоры с посланцами халифата, а также с уйгурским каганом. Он мог не успеть передать вам новости. Круглый город объявляет о союзе с Поднебесной империей в борьбе с мятежом. Он готов ещё до церемонии скрепления договора о союзе и границе печатью послать вам на помощь небольшой отряд воинов, чтобы ни у кого не было сомнений, на чьей стороне халиф. Уйгурский каган тоже объявляет о поддержке империи и тоже предложит свои войска. А также – коней, в обмен на шёлк.
– Уйгуры… – медленно, с непередаваемым выражением выговорил Светлый император, бросая взгляд на Гао.
– Государь, конечно, прав: таким образом империи почти перекрывается путь на Запад, – заметил я. – Если она ослабнет ещё больше, то уйгуры смогут практически независимо царить между империей и халифатом, беспрестанно интригуя, а главное – блокируя любую торговлю или же облагая её налогом. Но без этой прокладки между двумя нашими империями и халифат не был бы так расположен к союзу. Это – их гарантия безопасности. Пока. Ну, а когда мятеж будет подавлен… что ж, государь, тогда можно будет заново посмотреть, кто в каких землях хозяин. Не впервые.
Император сидел с прищуренными глазами буквально мгновение, а потом мрачно кивнул. Он понял все с удивительной быстротой. Это была хорошая сделка. А главное – она укрепляла его позиции перед лицом заговорщиков: если император оказывался единственным, кто держал в руках бесценную информацию о двух договорах, – информацию, которой у наследника, возможно, не было…
Для властителя, которого ждала, похоже, та же судьба, что и его возлюбленную Ян, это была очень своевременная помощь.
– Отряд воинов халифа уже в пути, – завершил я доклад. – Им очень нравится сейчас этот договор, если не союз: они получают твёрдый контроль над Согдом, ослабленная империя ничем не грозит им на востоке, тем более что есть ещё уйгуры… С уйгурами вёл переговоры генерал Пугу Хуайэнь, – тут император еле заметно кивнул, – он готов вновь отправиться в путь, как только получит приказ государя. Мятежники могут попытаться перекрыть часть путей на Запад, но маленькая группа всадников всегда пройдёт, дорог слишком много, у мятежников не хватит сил, чтобы заблокировать их все.
– Я вижу, что и вы сами, уважаемый воин, немало поработали для этого, – заметил государь, с интересом склонив голову набок. – Вы принесли нам надежду. С закрытой дорогой на Запад мятежник долго не продержится.
Тут он чуть задумался, подняв глаза к потолку. Было абсолютно тихо. Я взглянул на Гао, и тот, как мне показалось, чуть кивнул.
– Государь,– сказал я почти шёпотом. – Кроме тайных переговоров, есть много других вещей, которые люди господина Чжоу умеют делать даже в одиночку. Сейчас вы в беде, и долг каждого солдата – помочь своему государю. Даже если это опасно.
Светлый император сделался вдруг очень внимательным.
– Государь, вы сразу поняли, что здесь происходит и почему происходит – продолжал я. – Вас хотят вынудить потерять лицо. Если вы поддадитесь им, значит, вы слабы. А не поддаться им нельзя. Но – их можно переиграть. Они провалятся. А поэтому… не мне судить, в чём виновна гуйфэй или был виновен её брат…
– Их вина велика… – как эхо почти прошептал властитель. Глаза его не выражали ничего. Я понял, что император готов прорываться в южную столицу, к верным войскам – любой ценой, что он уже начал готовить себя к неизбежному, и задача моя в предстоящие мгновения будет нелёгкой.
