Дмитрий Петров - Силь
Эти сомнения оказались роковыми — он пропустил удар ногой в живот. И хоть воин и успел как следует напрячь мышцы могучего пресса, спасая себя от фатальных повреждений — но сила удара была такова, что внука просто вынесло за очерченную границу. Он бы здорово расшибся, шмякнувшись оземь — но чьи-то сильные руки его подхватили, гася скорость, сохраняя от травм.
Грахель бережно опустил тело друга наземь, сверкнул глазами и решительно шагнул в круг. Глаза принца, изливавшие ярость, уставились на дерзкого соперника — но тот бестрепетно выдержал взгляд. И это окончательно вывело принца из себя.
— Мало того, что какой-то жалкий червяк осмелился меня сдвинуть, — прошипел принц, — так другой худородный червь осмеливается так на меня смотреть! Ты за это поплатишься!
Принц двинулся к Грахелю. Все правила боя им были отброшены. Ему хотелось дать выход бушующей в душе злости. Ему хотелось услышать хруст костей и предсмертный крик. Принц шёл убивать.
Грахель лёгким, танцующим движением ушёл вбок, пропуская удар принца мимо себя — бесчестный удар, но, достигни он цели, он стал бы очень действенным. Неожиданным рывком Грахель оказался сбоку принца, почти невесомым, как казалось со стороны, движением, положил руку тому на плечо… И только вспыхнувший букет молний по всему телу припавшего на колено принца спас того от вылета за пределы круга.
Принц утробно взревел, вскочил и обрушил на Грахеля серию неимоверно быстрых ударов, казавшуюся со стороны каскадом обезумевших молний. И лишь немногие опытные Воины понимали — достигни хоть один удар цели, он стал бы не просто решающим. Он стал бы смертоносным. И только самые опытные из опытных знали — чтобы избежать этой лавины ударов, никакой ловкости и никакого мастерства недостаточно. Для этого был необходим Дар. Дар Воина.
Грахель, будучи очень спокойным и собранным, сам не понимая как, ведомый чем-то высшим, угадывал направления этих ударов, уклоняясь от них скупыми движениями и ожидая подходящего момента для атаки. Вот он настал. Грахель метнулся под очередной удар принца, вписался в его движение, немного подправляя и усиливая его — и клубок ярко сверкающих молний с воем покатился по каменному полу через весь круг, оставляя в камне глубокие выбоины. Остановился он у самой границы круга, и сердце Грахеля радостно стукнуло. Хотя тело принца и находилось в пределах круга, правая рука упиралась в землю за его пределами. Согласно правилам, это уже считалось поражением.
Принц медленно поднимался на ноги. Его разум был не в силах осознать случившееся — как же так, неужели он проиграл? Он, принц, до сих пор не знавший ни в чём отказа! Его ярость не поддавалась описанию. И её сочетание с вложенной в тело принца магией могло привести к непредсказуемым последствиям.
Воздух ощутимо потемнел, сгустился — и с руки принца сорвалось Алмазное Копьё, скользнуло к Грахелю — и рассыпалось осколками, ударившись о вовремя подставленный Гранитный Щит. Но за этим заклинанием последовали другие, всё более мощные, всё более смертоносные, они направлялись к маленькой фигурке гнома…
Грахель был совершенно спокоен. В магии он был далеко не новичок — и поэтому без особого труда отражал все брошенные в него заклинания. Принц не был опытным магом и действовал в основном за счёт грубой силы — и поэтому в магическом поединке против Грахеля, хотя тот и был намного слабее, у него не было ни малейшего шанса. Грахель даже не просто отклонял заклинания, а разрушал их или направлял в каменный пол под ногами, чтобы они не зацепили никого из зрителей. Конечно, магический полог — защита надёжная, но мало ли… Улучив удачный момент, Грахель обратил заклинание Каменного Пресса против самого принца. Каменная глыба ударила того в живот — и принца, оставляющего за собой борозду в камне, отнесло за пределы круга.
Принц опустил руки — и поток заклинаний прекратился. Несмотря на ярость, затмевающую разум, он понял, что единственный вид поединка, где он может одержать победу над ловким и искушённым в магии противником — это соревнование в грубой силе. Принц широко раскинул окутанные сетью молний руки и двинулся к Грахелю, намереваясь заключить того в смертоносные объятья.
Грахель двинулся ему навстречу. В его душе звенел и бился настрой на победу. Он был уверен в своих силах — и был готов сражаться до конца. Рука принца змеёю скользнула к нему, и Грахель крутнулся, ловким движением пропуская её мимо себя, ухватил принца за руку, и приложил силу своих могучих рук — именно в том направлении, в котором надо… Каменный круг дрогнул от врезавшихся в него лопаток принца. Принц вскочил, сделал ещё одно загребающее движение рукой… На этот раз он врезался в круг плечом. Ещё одна попытка… На этот раз Грахель, выкрутив ему руку, не сразу бросил его на землю, а заставил пробежать несколько шагов до границы круга — и тут уж обрушил принца на землю. Причём принц упал за границей круга, а сам Грахель при этом оставался внутри, внимательно следя, чтобы не перешагнуть границу.
На этот раз принц не сделал немедленной попытки подняться. Грахель вскинул руки и повернулся лицом к тому месту на неистовствующих трибунах, где рядом с сохраняющим ледяное спокойствие королём сидела самая дорогая для него девушка. Как и требовал обычай, Грахель начал кланяться королю и поэтому не заметил, как нога принца взвилась в воздух и пнула его соперника под колено.
От неожиданной боли Грахель охнул, его нога подкосилась и он тяжело свалился набок. Чьи-то сильные пальцы впились ему в горло — и свет в глазах начал меркнуть. Словно сквозь толстый слой ваты до него донёсся девичий вскрик, полный отчаяния. Грахель попытался разжать руки принца, но у него совсем ничего не получилось — они даже не дрогнули.
— Выхода нет, — прошептало отчаяние, холодной змеёю вползающее в душу. — Сдавайся, всё равно ничего не изменишь…
— Не дождёшься… — мысленно ответил ему Грахель, и, озаренный неожиданной идеей, сдавил своими могучими руками шею принца.
Будь принц воином, или хотя бы обладай сколько-нибудь упорным характером, он бы потерпел, не разжимая хватки — и вскоре бы хватка Грахеля разжалась бы по вполне объективным причинам — в связи с гибелью гнома. Но принц совершенно не был готов испытывать неудобства — поэтому он отпустил шею Грахеля и принялся отдирать его руки от своей шеи. Правая рука хрустнула и онемела.
Но Грахеля, наконец вдохнувшего столь сладостного воздуха, вело за собой нечто высшее. Левой рукой он ухватил принца за шею и совершил всем телом кувырок через голову назад. Голова принца глухо бахнула о каменный пол — и его тело неподвижно распласталось на земле. И всем присутствующим стало совершенно очевидно, что на этот раз принц действительно потерял сознание, и притом надолго.
