Наталья Бульба - Вторжение
Его ответ был немногословным, но довольно ясным. Я еще не успела подкрепить свой вопрос насмешливо приподнятой бровью, как он уже покидал мою спальню. И судя по тому, что лицевой платок так и остался свободно висеть, закрепленный лишь одной застежкой, в моих покоях кроме нас двоих никого не было.
Я не торопясь умылась и оделась, предпочтя привычные брюки и рубашку. Думаю, до тех пор пока все это не закончится, платье и высокий каблук не будут подчеркивать мою женственность: мало ли, в какие дебри могут закинуть меня предстоящие события.
Перевязь плотно оплела мои бедра, ножны с тем самым кинжалом заняли привычное место.
- Ты составишь мне компанию? - Появившись в гостиной, я сделала вид, что не заметила сервированного на двоих стола.
- Ты изменилась.
Он даже не оглянулся, продолжая стоять теперь уже у окна в гостиной и вглядываться вдаль, словно стремясь не только взглядом, но и всей своей сущностью, в глубокую синеву неба.
И видя это, я ощущала легкое беспокойство и сожаление. Потому что теперь понимала, что творится в его душе, скрытой от всех мощными щитами. Потому что знала, что именно толкало его на игру со мной. Потому что его цель была невероятна.
Вот только... путь, которым он шел к ней был слишком кровавым и тяжелым, чтобы пройдя по нему не прийти к осознанию того, что ноша стала невыносимой. Что терзающая душу боль теперь никогда не покинет, став верной спутницей одиночества, от которого мечтал избавиться. Что день, о котором мечтал тысячи лет не принесет радости, оставив после себя лишь пепел надежды.
Но... он был сильным. И сумел принять это тогда, и... теперь. Увидев предначертанное во мне.
- Ты хотел рассказать, что еще я должна сделать для тебя.
Я не стала устраиваться за столом: взяла тарелку и заполнив ее мясом и овощами, встала за его спиной. Наблюдая, как играют в небе наперегонки облака, принимая причудливые формы, и пытаясь угадать, что именно они мне напоминают.
- Ты сумела найти себя. - Он лишь на мгновение обернулся, слегка улыбнувшись тому, что еда занимала меня значительно больше, чем общение с ним. - Это не входило в мои планы.
- Но это не значит, что я не могу помочь тебе. - Мясо было сочным и нежным, а соус, в котором его тушили, оставлял очень интересное послевкусие, совмещая холодную свежесть и яростный жар. - Если это не будет противоречить моим принципам.
Если ему и было что сказать по поводу последнего, делать этого он не стал.
- Через несколько дней я позволю твоему сыну открыть портал в мою резиденцию и захватить себя.
Надо было бы добавить в выражение лица побольше удивления, но... я была слишком занята едой, чтобы бурно реагировать на то, о чем догадалась и без Тинира.
- Это весьма сильный ход, чтобы закончить вторжение и передать власть Закиралю.
Он тоже не удивился моей осведомленности. Лишь уточнил:
- Маргилу подсказал?
Ответить сразу я не смогла. Вилдор продолжал оставаться отрешенным, не замечая, как я поглядываю на открытую бутылку вина. Пришлось самой поухаживать за собой: отставить тарелку и наполнить бокал.
- Вы все весьма неплохо дополняли друг друга. Если бы не то напряжение, в котором ты меня держал, я бы уже давно догадалась.
- Я не могу просто передать власть сыну. Это не будет соответствовать моему образу.
Хотела я хмыкнуть в ответ на его слова, но... это могло вырваться диссонансом из нашего разговора. Так что отделалась просто вопросом:
- Тебя это настолько беспокоит? - Вместо привычного мне сарказма, в моем голосе звучало только любопытство.
Впрочем, именно так все и было. Вот только ответа я так и не услышала.
- Но я не хочу, чтобы именно ему пришлось меня убить.
Изумительная сцена... могла быть, если бы все не происходило в жизни.
- И ты хочешь, чтобы это сделала я? - Фужер с вином все еще был в моих руках, заставляя меня мучиться вопросом: поставить его на стол или все-таки сделать глоток.
Победило второе. Истерику закатить я всегда успею, а вот подбодрить себя благородным напитком...
- Тебе есть за что отправить меня в Хаос.
Поразительный разговор. Нам осталось лишь обсудить, как именно я это сделаю.
- Тебя не устраивает Сэнар?
Не думаю, что Тинир оказался не прав и в этом. Вряд ли эта четверка не действовала заодно.
- Он предпочел уйти вместе со мной, - и, предвосхищая мой вопрос, так же спокойно добавил, - и Айласом.
- Тогда остаются лишь двое: Кадинар и я.
Интересно, а как бы я реагировала на это предложения, не знай о таких мелочах, как ритуал разделения души?
- Кадинар проводит нас в последний путь и уйдет следом. - Он все-таки оглянулся, вглядываясь в мои глаза.
Но я к этому была готова. И если внешне выдержка меня не подводила, то взгляду я прибавила не существующего там смятения.
- А если я отвечу 'нет'? - Рука чуть подрагивала, ставя бокал на широкий подоконник.
- Я буду вынужден заставить тебя ответить 'да'.
- Но почему?! - Это восклицание никак не входило в мои планы.
Но меня действительно интересовало то, что он ответит. Потому что в его ответе должен был быть смысл.
- Так будет лучше для всех.
И я, соглашаясь, опустила голову: для него так действительно будет лучше.
Глава 19
Аарон Арх'Онт. Лилея
Хотел бы я поверить до конца, но... Если бы позволил себе это хоть единожды, уже давно перестал быть Повелителем демонов. Поэтому все сказанное Олейором принял к сведению, но выводы делать не спешил. Как и перебрасывать воинов с юга.
Если вспомнить о любви правителя Дарианы к многовариантным ходам, все, что он дал нам узнать, вполне могло не соответствовать действительности. И мне непозволительно было не учитывать и такую возможность.
И, я думаю, не только мне.
Судя по тому, что я видел, сам и юный Д'Тар продолжал сомневаться в том, что ему стало известно. Пусть и по иным, чем у меня, причинам. И появление Карима этой уверенности ему не прибавило.
- Что тебя тревожит?
Я сначала ощутил, а потом и услышал появление вернувшейся из лазарета Рае. Но даже не поднял головы, продолжая вглядываться в танец огненных саламандр, которые были едва различимы в языках пламени, и вслушиваться в то, как весело потрескивают поленья в камине, выстреливая крошечными угольками.
Потому что если бы сделал это, не смог удержать себя от того, чтобы подойти к жене и прижать к себе, впитывая тепло ее тела. Вновь и вновь возвращая себе веру в то, что она - моя.
Но я знал, пока она не примет ванну, смывая с себя боль, которую ей пришлось ощутить, пока уют и спокойствие принадлежащего лишь нам двоим мира не вернут покой в ее душу, она не сможет отозваться на мою ласку. Не сможет оттаять, выйти из-за тех щитов, что позволяли ей сохранять мужество, видя чужие страдания. И пытаясь их облегчить.
