Елена Хаецкая - Тролли в городе
А Берии он сказал:
– Баба!
* * *Я совершенно не помню название городка, где мы очутились. На станции росли бархатцы и кладбищенские анютины глазки. Газончики выглядели весьма отважно, защищенные от огромного рокочущего мира лишь низенькой оградкой из поставленных наискось кирпичей.
Берия ходил взад-вперед мимо сундука с реквизитом и тискал за спиной руки, а я аккуратно стояла возле газончика и держала свой маленький чемодан.
Наконец из вагона показались Адольф и Годунов. Они несли длинный сверток, в полумраке похожий на каноэ. Годунов кивнул проводнику, торчавшему из дверей вагона, и поезд почти сразу же тронулся – как будто это Годунов своим кивком дал ему позволение уезжать.
Я посмотрела на отца. Он был бледен, его усы отчетливо чернели на лице.
– Все в порядке, Lise, – сказал он. – Борис все устроит.
Годунов вместе с отцом сгрузил сверток на землю возле сундука и ужаснувшегося Берии.
– Я возьму машину, – сказал он и направился к серым призракам, мелькавшим у выхода с вокзальной площади.
Скоро мы действительно погрузились в машину, обвешав ее со всех сторон нашими пожитками и привязав «каноэ» к багажнику на крыше.
– На озера приехали? – бодро спросил водитель, поглядывая то на Годунова, то на Адольфа.
Берия громоздился на заднем сиденье рядом со мной, и о нем как-то сразу все позабыли. Я слышала, как он сопит.
– Да, покатаемся, – неопределенно отозвался Годунов.
Водитель лихо заложил вираж и выехал с вокзальной площади.
* * *Презентация косметической компании «Эланна» проходила в местном ДК, в кинозале. По некоторым признакам Адольф определил, что это бывшая церковь и постройки довольно ранней – тридцатые, максимум сороковые годы девятнадцатого века.
– Это здание вполне могло помнить Пушкина! – сказал он мне.
Не знаю, почему он так сказал, но меня его фраза совершенно поразила, и я уселась в зале с каким-то особенным, благоговейным чувством.
Я думала, что косметическая фирма отправит на презентацию юных красавиц, практически принцесс, но все оказалось совершенно не так. Представителями «Эланны» были неприятные мужчины с очень мятыми лицами. Когда они улыбались, показывая неестественно белые и ровные зубы, их лица сморщивались еще больше. Единственная женщина среди них была низкорослая особа в платье ядовито-фиолетового цвета.
В зале сидели люди с тревожными глазами. Они озабоченно слушали ликующих гостей, которые просто захлебывались от счастья, рассуждая о новых возможностях, о друзьях за границей, о промоушенах, дистрибьюторах и еще каких-то странных вещах. На стене ДК осталась выгоревшая афиша с непонятной надписью: «Реникса. Уникальная предсказательница прошлого, настоящего и будущего».
Время от времени кто-нибудь из мятых мужчин на сцене разражался смехом и аплодисментами. Из зала на него смотрели вяло.
Впрочем, презентация оживилась, когда фиолетовая женщина закричала:
– А теперь давайте спросим, что думает о косметике «Эланна» всемирно известный диктатор всех времен и народов… Адольф Гитлер!
Зал напрягся и замер. На сцену вышел отец. Он отмахнул рукой, крикнул «Зиг хайль!» и повернулся к презентаторам.
– Как вы относитесь к косметике, фюрер? – обратилась к нему фиолетовая.
– Косметик дольжен быть натураль! – закричал Гитлер и разразился маленькой речью на псевдонемецком.
– Браво! – воскликнул один из мужчин, когда мой отец замолчал и механическим, точным движением повернулся к залу. Мужчина звучно поаплодировал: – Браво, Адольф!
– Я его обожаю! – в экстазе закричала фиолетовая женщина. – А что вы скажете о косметике «Эланна», дорогой Адольф?
– О, колоссаль! – сказал Адольф. – Зиг хайль!
– Но, возможно, найдутся несогласные? – настаивала женщина. – Что бы вы им ответили?
– Фюрер не есть разговаривайт с глупцом!
При этих словах из-за кулис вышел Берия. Кажется, он вполне оправился от потрясения, потому что сверкал очками чрезвычайно воинственно.
– Кого здесь назвали глупцом?
– Эй, – крикнули из зала, – а на афише Ленина обещали!
– Ле-ни-на! – завопили два скучающих хулигана из задних рядов.
– Ленина? – Берия покачал головой. – Уберите Ленина с денег! Не будем святым пачкать святое. Пусть мертвое прошлое хоронит своих мертвецов. Так завещал нам Владимир Ильич!
Он протянул руку в сторону кулис, и оттуда выехал самый настоящий гроб. Гроб стоял торчком, и в нем находился наш Ленин. Он был запакован, как Барби в коробочку. Нитки незаметно поддерживали его в вертикальном положении, лицо было сильно загримировано.
Годунов выскочил из-за гроба и клоунски взмахнул руками.
– Если уездный город Н. не может прийти к Мавзолею, то Мавзолей придет в уездный город Н. И это чудо стало возможным благодаря косметической компании «Эланна»!
Он приблизился к гробу и несколько мгновений рассматривал неподвижного Ленина. Затем резко повернулся к залу.
– Вот перед вами Владимир Ильич Ленин. Как известно, умерший в 1924 году. Но тело вождя мирового пролетариата дорого благодарному народу! Поколения советских людей приходили в Мавзолей, чтобы посоветоваться с дорогим нашим Лениным.
Время! Начинаю! О Ленине рассказ!
Но не потому, что боли нету боле,
Время – потому, что сердечная тоска
Стала ясною, осознанною болью!
Взгляните в это лицо, дорогие сограждане. Вглядитесь в ленинские черты. Весь его облик дышит жизнью. Мы, верные ленинцы, не позволили ему истлеть! Ленин и теперь живее всех живых. И это чудо также стало возможным благодаря косметической компании «Эланна».
– И чего я, дурак, пришел? – пробурчал человек с мотоциклетным шлемом на коленях. Он вытянул шею и надсадно крикнул: – Пусть чего-нибудь скажет! Чё в гробу-то без толку лежать?
– Это Ленин, – возмутилась пожилая женщина в шерстяной кофте поверх ситцевого платья. – Имейте минимальное уважение.
– А чё его уважать-то? – удивился парень со шлемом.
Женщина сказала с достоинством:
– Ленин – основатель нашего государства.
– Кровавый убийца! – заорал Осип Чурилов, местный дебошир, верный слушатель всех «говорящих голов», какие только показывались в телевизоре. – Убийца, вот он кто, ваш Ленин! Такие головы полетели! Бухарчика кто сгубил?
Берия грозно зарычал на него со сцены:
– Бухарчика не Ленин сгубил! И не я!
– А ты тоже хорош, цветок душистых прерий, – обрадовался Чурилов. – Лаврентий, блин, понимаешь ли, Палыч Берий!
Встала очень изможденная с виду женщина с куриной шеей и громко спросила:
– Так за кого нам голосовать?
Чурилов повернулся к ней:
– Да сядь ты, дура! Без тебя тошно!
